рыба не была готова. Вот как это сделано. Скажи, рыба вкусная?
И он рассмеялся и захлопал в ладоши.
— Очень вкусная, — ответил Ви, — и я с удовольствием поел бы еще, но только сыт по горло. Вообще, это очень хитрая выдумка. Чья она?
— Все это выдумал Паг, но я почти все сделал сам.
— Хорошо. Возьми себе остатки рыбы и можешь есть сама. А затем вымой чурбан, чтобы он не завонял. Вы с Пагом сделали больше, много больше, чем думаете, и скоро вас будет благодарить все племя.
Фо ушел в полном восторге, а затем даже отнес горшок матери, ожидая, что она похвалит его. Но этого он не дождался. Как только Аака узнала, кто подал идею нового приготовления пищи, она заявила, что вполне удовлетворена старым способом готовки и убеждена, что от вареной рыбы начнутся болезни.
Но никто не заболел, и скоро рыбу варили многие. Все племя занималось выжиганием деревянных чурбанов, вычищало обугленную сердцевину кремневыми орудиями и затем кипятило воду в горшках раскаленными камнями. В эту воду бросали не только рыбу, но и яйца, и мясо. Теперь даже старые и беззубые снова смогли есть и стали толстеть. Да и вообще здоровье людей улучшилось, и дети почти перестали болеть несварением желудка — результатом питания обугленным на огне мясом.
Глава 6
ПАГ ЗАМАНИВАЕТ ВОЛКОВ
Ви с советниками снова собрал племя перед пещерой для того, чтобы объявить новые законы.
Впрочем, на этот раз явилось не столько народу, сколько накануне, так как многие — таковы были плоды первого закона — лежали больные и раненые, а иные продолжали еще ссориться и драться из-за женщин, холостяки же строили хижины, достаточно большие, чтобы жить там вдвоем.
Сразу же, прежде чем Ви успел заговорить, посыпалось множество жалоб на бесчинства последней ночи и просьбы о возмещении убытков и увечий. Выплыло немало запутанных вопросов, связанных с распределением женщин. Например, если три или четыре человека хотят жениться на одной и той же девушке, — кто должен взять ее?
Ви отвечал, что выбор в данном случае принадлежит всецело девушке.
Этим заявлением все были удивлены и просто ошарашены. До сих пор женщина не имела права выбора; вопросы такого рода решались ее отцом, если он был известен, а обычно же — матерью. Иногда, если у нее не было покровителя, сильнейший из поклонников убивал или избивал всех своих соперников и попросту уволакивал приглянувшуюся ему девушку за волосы.
Однако Моананга и Паг вскоре указали Ви, что если он будет тратить много времени на выслушивание и разбор всех жалоб, придется долго ждать, покуда удастся объявить новые законы.
Поэтому Ви отложил разбор всех споров на будущее и провозгласил народу новый закон. Согласно этому закону отныне ни один младенец женского пола не может быть брошен на съедение волкам или обречен на смерть от мороза, если только он не родится нежизнеспособным уродом. Этот закон вызвал ропот. Ворчавшие возражали, что дитя принадлежит родителям, в частности, матери, которая вольна поступать со своим добром так, как ей вздумается.
Для того, чтобы прекратить эти толки, Ви торопливо объявил, какое наказание полагается за нарушение закона. Наказание было ужасным: выбросившие ребенка на погибель сами должны были подвергнуться такой же участи, и никто не смел прийти к ним на помощь.
— А если нам нечем будет прокормить ребенка? — спросил чей-то голос.
— Если это докажут мне, я, вождь, возьму детей и буду заботиться о них так, как если бы они были мои. Или же отдам их в бездетную семью.
— Семейство у нас скоро будет большое — заметила Аака.
— Да, — согласилась с ней Тана, — и все-таки Ви великодушен и Ви прав.
На этом собрание закончилось с общего согласия, так как племя чувствовало, что больше, чем один закон в день, оно переварить не в состоянии.
* * *
На следующий день они собрались вновь, но в еще меньшем количестве, и Ви продолжал объявлять свои новые законы, законы превосходные, но слушателей они интересовали мало, то ли потому, что племя было, как выразился кто-то, «по горло полно мудрости», то ли потому, что подобно всем дикарям, они не в состоянии были долго думать о чем-либо.
Кончилось тем, что все вообще перестали являться на Место сборищ и что законы пришлось объявлять Винни-Трубачу. Целыми днями ходил он от хижины к хижине, трубя в рог и выкрикивая законы в дверь, покуда все женщины не рассердились на него и не приказали детям прогонять его градом яичных скорлуп и головами сушеной рыбы.
В общем же, к тому времени, когда Винни заканчивал свой обход, в хижинах, с которых он его начинал, уже начисто забывали о новых законах.
Но все законы наконец были объявлены, никто против них не протестовал, и Ви считал их действующими. И незнание законов не могло считаться оправданием для нарушения их. Предполагалось, что каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок в племени уже знает законы.
Но Ви вскоре убедился, что одно дело — издать закон, а другое — заставить народ исполнять его, и что первое значительно легче второго. Убедился он тогда, когда с законодательной деятельностью ему пришлось сочетать деятельность судебную. Почти каждый день вынужден он был сидеть перед пещерой или — если погода была скверной — в самой пещере, и разбирать судебные казусы и назначать наказания. Таким образом все постепенно узнали не только законы, но и наказания за нарушение их.
Так, когда Тури-Хранитель Пищи ухитрился захватить себе еды больше, чем ему полагалось, из запасов вяленой рыбы (он попросту явился на то место, где рыба вялилась, раньше, чем другие), его хранилище было разгромлено, и запасы
