У незнакомки были длинные темные волосы, а губы непрестанно шевелились: она что-то нашептывала, но Аланд не мог разобрать ни единого слова. Несколько крепких солдат пытались догнать девушку. Один или двое даже попытались схватить ее, но она все равно шла дальше.
И тут Терко показалось, что в ее глазах он увидел свечение.
* * *
– Во имя Сефида, дайте же пройти!… – кричал Паймер, но толпа солдат не смогла бы расступиться перед ним, даже если бы очень захотела.
Дорога к холмам была полностью забита. Офицеры пытались навести порядок, а герцог всем мешал. Один из командиров решил, что с него хватит этого цирка, и приказал своим людям препроводить герцога и его товарища с глаз долой.
Старик не мог в это поверить. Неужели они не узнали его?… Почему ему не позволяют защитить племянницу?…
Герцог поднял руку, чтобы снять свой рыжий парик и бросить его оземь, но на голове ничего не оказалось.
– Понятно теперь, почему солдаты вас не узнали, – сказал Идальго. – Они думают, что вы – обычный сумасшедший.
– Но я ведь не сумасшедший, – жалобно проблеял герцог.
Солдаты смотрели на него настороженно.
– Так мы ничего не добьемся. Сяду-ка я и подожду, чем закончится дело, – сказал Чиерма.
И он действительно опустился на землю.
Паймер остался стоять, растерянно размахивая руками.
– Это будет интересно, – заявил Идальго.
– Точно, – подтвердила леди Энглей. – Это будет ужасно.
Она ласково посмотрела на Чиерму.
– Хорошая мысль. Садитесь-ка вы все. Вам будет гораздо легче, если вы окажетесь ближе к земле.
Идальго одобрительно кивнул герцогу.
– Присоединяйтесь. Солдаты все равно вас не пропустят. Устраивайтесь поудобнее, ваша светлость.
Паймер плюхнулся на землю. Он заметил, что Идальго и Энглей остались стоять.
– А почему же вы сами не садитесь?
– Не хотим ничего пропустить, – с неожиданной холодностью сказала Энглей.
* * *
Едва дорога стала шире, кавалеристы пустили лошадей рысью.
Харкер, заметив белый кусок ткани, который ранее самолично укрепил на высоком шесте в трехстах шагах от выхода из расщелины, приказал выстроиться для атаки.
Он никогда прежде не испытывал ничего более возбуждающего, чем эта скачка: бешеный галоп сквозь высокие цвета меди отвесные скалы; топот двух тысяч лошадиных копыт, гулким эхом разносившийся по округе…
Как только ривальдийские кавалеристы вылетели на открытое пространство, хамилайцы, оказавшиеся с ними лицом к лицу, были до смерти напуганы. Такого ужаса в глазах людей Харкер никогда прежде не видел. Солдаты противника бросились кто куда, пытаясь спасти свои жизни, они швыряли огнестрелы, натыкались друг на друга, падали – и оставались лежать на земле…
Президент рубил саблей всякого, кто попадался на пути. Его кобыла, напуганная жуткой суматохой и воплями, начала шарахаться в разные стороны; управлять ею становилось все труднее. Впрочем, это уже не так важно… Противник обратился в бегство. Ну и пусть удирает хоть до самой границы… Еще один взмах саблей – и еще один раскроенный череп, и труп, и кровь.
Харкер повернулся в седле и заметил, что его кавалеристы буквально выкашивают себе дорогу сквозь ряды хамилайской пехоты. Ривальдийцы разделились на две группы: одна следовала за президентом на север, другая отправилась на юг на подмогу Аланду Терко.
Битва захватила Харкера; он больше не позволял себе роскоши мыслить четко и логично. Президент оказался в самой гуще врагов, исчислявшихся тысячами. Единственное, что он еще мог предпринять ради спасения страны, его любимой республики, – пришпорить коня посильнее и ринуться на неприятеля, рубя направо и налево.
* * *
Терко взял ведьму на мушку, но пока он пытался спустить курок, позади него раздался взрыв.
Аланда прижало к земле, а огнестрел выпал из рук. Лицо офицера было залито кровью; он ничего не видел.
Терко вслепую зашарил в поисках выроненного оружия, нащупал его пальцами, но тут же с диким криком отдернул руку: металлическое дуло оказалось страшно холодным. Ривальдиец вытер кровь, стекавшую прямо на глаза, и попытался подползти за выступ, чтобы хоть как-то укрыться от огня врага. Кроме лица, он явно еще куда-то ранен… но боли пока не было. Аланд не понимал, что с ним происходит.
Кто-то прыгнул за выступ к Терко. Один из его пехотинцев… Рот и глаза парня были так широко раскрыты, что казалось, будто их нет вовсе. Затем солдат исчез, а на месте, где он только что стоял, образовалось кровавое облако. Во все стороны со свистом полетели осколки костей. Один из осколков вонзился в ногу Аланда.
Офицер закричал пронзительно и страшно. Не обращая внимания на жжение в ноге и разраставшуюся жгучую боль в сердце, он пятился назад, пытаясь убежать.
* * *
– О, дорогой Сефид, – проговорила леди Энглей. – Это даже больше, чем я могу вынести!…
Чиерма поднял глаза и увидел, что его возлюбленная слегка покачивается на ногах. Ему показалось, что она бредит; затем бывший губернатор посмотрел на Идальго и понял, что тот находится в таком же состоянии.
– Она пьет его весь, до дна, – прокомментировал Избранный.
По коже Чиермы пробежали мурашки. Ему стало очень холодно. Он посмотрел на Паймера. Старик тоже энергично растирал руки, а изо рта у него вырывались облачка пара.
– Императрица, – прошептал герцог.
– Но кого же она принесла в жертву, если эффект оказался столь силен? – недоуменно спросил Чиерма, глядя на Паймера. – Это Уилдер?…
Неожиданно лицо герцога приобрело выражение странной усталости, даже постарело, если это возможно.
– Думаю, ей больше не нужно жертв, чтобы пользоваться магией, – с трудом проговорил он.
И тут Чиерма понял, что хотел сказать старый Кевлерен. Осознание ситуации заставило его почувствовать себя еще более жалким. Если бы он знал обо всем раньше, то никогда не перешел бы на сторону Лерены. Покинул бы пост губернатора, чтобы убежать как можно дальше из Ривальда…
Энглей посмотрела на него и мягко улыбнулась.
– Ты еще не все понимаешь, – тихо проговорила она.
– А мой господин знал все с самого начала, – гордо вымолвил Идальго.
– Это потому, что из-за него-то все и началось, – без тени упрека отозвалась Энглей.
Чиерма очень удивился, когда она наклонилась к герцогу и поцеловала его прямо в лысину. Странно, но любопытство уступило место ревности. Паймер, словно не оценив поступка леди по достоинству, почесал место поцелуя, как будто его там укусил комар.
* * *
Харкер остался один.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
