Бандиты Логана включились в схватку. В основном, предпочитая держаться поближе к одному из арийцев. Так они и покончили с одним из боковых рыцарей, Марс зашиб лошадь (привычка) и только после этого плотно занялся всадником. Рыцарь, довольно сильно приложившийся оземь после падения вместе с лошадью, вопреки ожиданиям, на ноги поднялся быстро. Последовал яростный обмен ударами, в котором меч Марса, несколько раз ощутимо треснулся о броню врага. Но пробить не смог, даже царапины не оставил. Зато хорошо сработал топор Страйка. Оружие этого бандита, безродного бродяги, рассекло шлем рыцаря и застряло в нём… Интересно, кого парню пришлось убить, что бы завладеть таким хорошим оружием? Смешно предполагать, что он его купил. Из боя Страйк выпал, пытаясь высвободить лезвие из плена шлема, костей, мозга и прочего составлявшего верхнюю половину благородного рыцаря, чем, наверное, и был обязан сохранению своей жизни.
Логан так же отличился. Его едва не убили. Он прикончил двух оруженосцев, почти играючи. И схватился с конным рыцарем. Лошадь создала множество проблем. Не меньше создал длинный тяжёлый меч всадника, несмотря на тяжесть порхавший быстрее мотылька. Бой Логана против рыцаря обещал затянуться. Неприятное положение спас Домен. Гибкий как кошка он сумел на миг отвлечь внимание и коня и всадника. Логан отступил, прикончил пехотинца и, разбежавшись, плечом врезался в бок лошади. Бедняга грохнулась, не удержавшись на ногах, едва не смяв под собой Домена. Парень отскочил вовремя и немедленно прижал к земле, кубарем скатившегося с крупа скакуна, рыцаря. Логан вскрыл брюхо коня, ловким и единственным движением меча. И продолжил сражение. Домен остался возиться с упавшим и уже безоружным противником. В процессе арийца прикрывали аборигены. А прикрывать пришлось. Домен, брызгая слюной, воткнул меч в землю и обеими руками обхватил голову рыцаря. Мышцы по всему телу вздулись буграми. Шлем отделяться от доспеха не пожелал. С рёвом, заглушившим крик одного из аборигенов павшего геройской смертью (он кинулся бежать, бросив оружие, и ему проткнули спину, что интересно: свои, аборигены), Домен приложил максимум усилий, всё, на что были способны его мышцы. Шлем, он всё же оторвал. Попутно сломав шею рыцаря. Домен взял меч и бросился на ближайшего врага…
Суб всё это время стоял на месте, не особо стремясь помочь. Он был расстроен и восхищён. Арийцы опять доказали, что лучше воинов этот континент не знает. На его глазах они без страха и весьма ловко уничтожали опаснейших противников. Их не особо волновала сила врага, больше их интересовало, как его можно половчее прикончить…, а расстроен оттого, что служение этому грязному варвару, похоже, продолжится. Пускай хороший воин, но ведь варвар! Грязное животное, которому он вынужден служить. Он! Служивший Богам!!! Впрочем, наверное, не так уж это и плохо. Могло ведь быть и хуже…
Наконец Суб решил помочь. Возница, головной повозки оправившись от шока внезапной атаки (он воином не был, крестьянин какой-то), возомнил себя героем. Он выпустил стрелу из арбалета. Причём в Суб-Зеро выпустил. Воин плавно отклонился в сторону, почти не заметно, но стрела прошла мимо, в паре сантиметров от его головы. Прыжок и он на козлах, рядом с героическим крестьянином. Тот ничего не успел понять. Шея была сломана на раз. Отбросив труп, он огляделся по сторонам. Бой почти закончился. Осталось лишь несколько противников. Но уже через пару минут в живых не осталось ни одного врага. Суб смотрел на поле боя. Аборигены, отирая пот, приходили в себя. До них только сейчас начало доходить на кого они посмели рычать и кого сразили во главе с арийским варваром. Некоторых откровенно трясло от пережитого страха…
Арийцы деловито потрошили повозки. Ворс с Доменом, тихо ругаясь, обдирали доспехи с павшего рыцаря. Получалось плохо: они были не знакомы с такой бронёй, здесь её ковали немного иначе, чем в родных землях за Великими горами. Арагон поглощал вино, заимствованное у покойного возницы какой-то повозки. Ничего особенного: перерезали эскорт и потрошат эскортируемый предмет. Обычное дело…, будто не сильнейший отряд разгромили, а обыкновенный торговый караван.
Суб наблюдал за господином. Какое-то странное предчувствие донимало его. Будто жизнь его, отныне и на многие века неразрывно связана вот с этим варваром…
Глупость конечно. Он — Слитый с Силой, бессмертный. А Логан — смертен. Даже если его и не убьют в ближайшие годы (что маловероятно — судя по его поведению, убьют его не сегодня, так завтра), однажды он всё равно состарится и умрёт. Проклятье Богов обязывает его служить и потомкам первого господина — что ж, Суб постарается, что бы потомков у господина не осталось. Или о том, что бы они умирали в детстве.
Но, так или иначе, это приключение, само по себе обещало быть увлекательным: пусть чрезмерно затянутым из-за ослиного упрямства господина никак не желавшего погибать в бою, но, тем не менее, увлекательным…
Жаль только, что Повелитель Льда, давно разучился веселиться.
2
Дрова почти сгорели, остались одни угли. В их красноватом свете лица двоих, что сидели на земле, подле друг друга, казались призрачными. Одно из этих лиц, даже в таком колоритном освещении поражало своей красотой. Личико, уютно устроившееся на могучем плече арийского варвара. Его хмурая физиономия виделась, в красном свете углей, немного демонической. Лицо человека привыкшего убивать и сейчас погружённое в тяжкие думы. Процесс мыслительной деятельности отражённый сейчас на этом лице, не был мучительным, потому как этот варвар был умён. Иначе он не смог бы стать королём Славного города, удержать трон так долго и просто прожить до сего дня. Ведь он был не просто Предводителем, а королём народа признававшего лишь силу руки, что держит меч…
Сей народ, теперь существовал лишь в шести экземплярах. Но пока живы они, жив был дух Славного города.
Логан размышлял не об этом. У него и без того было немало поводов для тяжких мыслей.
— А ведь он и сейчас рядом. — Прошептала Анталия, прижимаясь к могучему телу любимого покрепче. — Все спят, а он как призрак шатается вокруг лагеря.
— Ты слышишь его? — Он бросил в костёр деревяшку, пламя взвилось вверх и на той стороне костра, мелькнула тень. Впрочем, могло и показаться или ветка какая качнулась.
— Нет. — Она сморщила свой прелестный носик и почти с обидой добавила. — Он движется бесшумней любого зверя. Но я чувствую его. Он чужд этому миру Логан. — Она поцеловала его в щёку и, повернув лицом к себе, посмотрела ему в глаза. — Он чужд вообще всему. Я чувствую страх, не перед ним, пред его Силой. Все твои люди боятся его, но не понимают, чего именно боятся. Любимый, он чужд самой жизни!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
