— Прости. Магистр не должен знать, — вновь заговорил старший. — Мы доставим тебя обратно по первому твоему слову, но прежде, умоляю, выслушай нашу просьбу.
— Ладно, — снисходительно согласился Синий князь. — Так что вы хотите, чтобы я услышал?
Трое из четырех Обманувших опустились на колени.
— Верни нам Смерть.
Донай застыл с ошарашенным выражением на лице.
— Что? — выдавил он. — Ребята, вы в своем уме?
— Только ты, Витязь Меча Смерти, способен избавить нас от заточения бессмертного бытия. Сжалься. Верни нам то, что отняла Судьба.
Синий князь сглотнул подкатившийся к горлу ком.
— Вы хотите, чтобы я… убил вас?
Жестокая память вдруг раскрыла перед ним пыльные кулисы сцены, зовущейся прошлое. Охота на диких зверей в бесконечных лесных Мирах и каленая стрела, летящая в беспомощного подранка… Бессмысленная дуэль, исход которой был предрешен… Брызги крови и храп обезумевшего коня, несущегося по полю брани… Полутемная комната с небольшим экраном на стене, в котором видно, как двое — мужчина в белом и девочка в нескладной униформе — движутся по-над пропастью. Две жизни в его руках, и хладнокровно продуманный план уничтожения…
То было раньше, давно, хотелось верить — во сне. Он отчаянно оттолкнул от себя наваждение, но осталась Смерть, дышащая в затылок холодом и землей. Вместе с ней в душу стучался страх. «Оливул, где ты? — едва не крикнул Донай. — Помоги мне!» И хотя слова так и не были произнесены вслух, зов крови на крыльях Стихии полетел к брату.
— Одно прикосновение твоего Меча, — продолжал Обманувший, не ведая, какие ураганы бушуют в душе Витязя, — и наши страдания кончатся. Мы искали Стихии и ждали избавления. Отпусти нас. Прошу тебя, отпусти!
Синий князь посмотрел на существ, некогда бывших людьми. Трое так и стояли на коленях, низко опустив непокрытые головы. Четвертый — молодой экзистор — находился поодаль от товарищей.
— Как давно вы принадлежите ордену? — тихо спросил Ви-Брук.
— Мы были первыми. Он, — старший показал на юношу, — последний.
— Я мало жил и не хочу исчезать сейчас, — экзистор, дрожа от волнения, поднял взор. — Но я прошу сохранить за мной право умереть.
— Будь по-твоему, — произнес Синий князь и, когда тот, заручившись словом Витязя Смерти, удалился в седую мглу, повернулся к коленопреклоненным. — Я исполню вашу просьбу.
На холм навалился тяжелый монотонный гул, пошатнулись вековые валуны, и Меч Смерти ликуя вверил свой эфес рукам Витязя. Стихия поднялась из-под земли — невидимый, угрожающий образ — обвила клинок и заискрилась синим пламенем на острие.
Ви-Брук коснулся мечом поочередно каждого из троих. Тела Обманувших напряглись, задрожали и вдруг, потеряв контуры, сгинули в скованном апатией воздухе. Последнее, что запомнил Донай, были полные благодарности глаза тех, кто, наконец, завершил жизнь без жизни.
Синий князь качнулся. Ему показалось, что земля плавно уплывает из-под ног. Великая усталость, близкая к самой смерти, заключила его в холодные объятия. Он готов был выронить меч, но руку удержали, не позволив разжать ладонь.
— Не отпускай его! — крикнул Оливул. — Заставь Стихию уйти, Донай!
Смерть металась, запертая в камне, клинок упирался в землю. Ви-Брук, собрав остатки сил, приподнял его и воткнул в жесткий грунт. Затем отступил и медленно перевел взгляд на Оливула.
— Я не мог этого не сделать, — выговорил он.
— Все в порядке. Все правильно, — Бер-Росс обнял его одной рукой.
— Я их убил…
— Нет. Их убили раньше, а теперь ты вернул им Смерть.
Синий князь тяжело вздохнул и уронил голову на плечо брата, чтобы не видеть ни мертвого дерева — мрачного памятника ушедшей отсюда жизни, ни праха на месте кончины трех Обманувших Смерть.
— Они давно жаждали подвести черту, — голос Александра Гаюнара разрушил скорбное молчание, — поэтому и согласились помочь мне разыскать Стихии.
Донай и Оливул вздрогнули от неожиданности.
— Алекс?! — насторожился Бер-Росс, заметив, что тот стоит всего в двух шагах от Меча, вонзенного в землю.
— Извини, князь. Я следил за тобой, — он посмотрел на истлевшие лоскуты одежды своих товарищей. — А теперь, родственники, не откажите и мне в любезности.
Донай с трудом осознал, о чем говорит Гаюнар.
— О, нет, — невольно слетело с его губ.
Тут из зарослей кустов у подножия пригорка послышался собачий лай. Аполлон и Артемида, кроша когтями рассыпчатый сухой грунт, полезли на крутой склон. За ними показалась Каляда и чуть дальше Данила. Пэр, вынырнув из-за его плеча, увидал на вершине холма людей, вытянулся в стрелу и помчался вперед так быстро, как только мог.
Появление друзей на секунду отвлекло внимание Оливула. Ему казалось, что он даже не выпустил Гаюнара из поля зрения, но…
— Не прикасайся! — закричал Донай.
Он успел схватиться за эфес, однако Александр оказался проворнее и обеими руками сжал клинок у самого основания. Засыпающая Смерть воспрянула и немедля ворвалась в предоставленную оболочку. Взмывший над холмом Пэр увидел, как неживое тело Гаюнара-старшего растекается по камням. Черная масса просуществовала еще несколько мгновений и уползла вглубь земли.
Наступила зловещая тишина, нарушенная лишь шорохом посыпавшегося под откос песка, потревоженного собачьей лапой.
— Это конец? — выдавил Пэр.
— Да, — негромко ответила Серафима.
Донай опустился на грунт и закрыл глаза. Оливул присел рядом, сжав его плечо.
Взгляд Данилы был прикован к месту, где только что стоял его отец.
— Он всегда делал то, что сам считал нужным, — жестко, чтобы скрыть дрожь в голосе, проговорил пилот. — Пэр, не унывай. Это не гибель. Это свобода.
— Донай, очнись, пора, — бесстрастно сказала Каляда.
Оливул сделал предупреждающий жест, мол, не нужно сенсорных воздействий, и осторожно потормошил брата.
— Синий князь, возьми меч. Всё закончилось.
Донай тряхнул головой и стал вставать.
— Я в седле, — со вздохом сказал он.
Друзья молча отправились в обратный путь.
От городских ворот до площади, где стоял Крылатый Волк было всего несколько кварталов, но Каляда почему-то ни слова ни говоря ускорила шаг. Вскоре Оливул, Донай и Данила отстали настолько, что собаки, по привычке следовавшие за первым, растерянно остановились на перекрестке улиц.
— Кажется, Серафима узнала о неприятностях раньше нас, — заметил Бер-Росс.
— Что происходит? — Пэр вытек из наплечного щитка, закрепленного на пилотской куртке Данилы.
— Вряд ли что-либо хорошее, — буркнул Гаюнар и, машинально вскрыв кобуру, побежал к капитану.
Друзья последовали его примеру. Они догнали Каляду в переулке, откуда виден был звездолет и Обманувшие Смерть, обступившие его фронтовую часть. Над безликими фигурами, закутанными в плащи, возвышался посох Магистра.
— Это следует понимать как нападение? — спросил Данила, переводя дух.
— Вряд ли, — Серафима продолжала изучать мрачную компанию. — Но Юля и Грег-Гор поставили двойной экран защиты. Сделаем так: Пэр, предельно быстро лети к Волку и будь готов поднять его в любой момент. Оливул, Донай, пока я не подам вам знак, оставайтесь здесь, заодно придержите собак. Данила, мы с тобой идем на переговоры.
Шагая рядом с Серафимой по гулкой мостовой пустого города, Гаюнар чувствовал, как нервы превращаются в натянутые струны. Против Обманувших Смерть оружия не было, и никто, даже Каляда, не мог бы сказать точно, с какими намерениями они вновь собрались возле Крылатого Волка. Одно радовало пилота: бесцветную струю призрака, проникшего сквозь борт звездолета, не заметили, а это значило, что на корабле уже трое потенциальных защитников.
— Что потревожило орден бессмертных? — громко спросила Серафима, остановившись в нескольких шагах от шеренги. — Чем мы можем быть полезны вам?
Обманувшие повернулись лицом к внемиренцам. Данила усмехнулся про себя: Каляда сделала так, чтобы их появление стало неожиданностью, и это ей с успехом удалось.
Ряды расступились и пропустили вперед Магистра.
— Один из нас посмел приблизиться к Зеркалу Судьбы, — начал он без предисловий. — Мы провели дознание. Присутствующие здесь не виновны. Лишь Отшельник не явился к ответу. Мы полагаем, он скрывается на вашем корабле.
Не трудно было догадаться, что речь идет об Александре. Данила, в голове которого собрался путаный клубок подозрений и предположений, быстро глянул на капитана. Ее лицо хранило незыблемое спокойствие.
— Разве вам не ответили? На борту нет Обманувшего Смерть, — холодно сказала она.
Магистр был бесстрастен.
— Нам не предъявили доказательств.
