Аналогию можно найти не только в этом. И здесь нет ничего случайного, ибо должны существовать общие законы, которым подчиняется история разумных существ. Разумных… как горько звучит это слово в такую минуту! Но между нами есть разница — такая же большая, как разница между жизнью и смертью.
Энергия, которая должна была обрушиться на Землю, встала над всеми городами этой планеты в виде атомных солнц — солнц, заблиставших не навеки, чтобы творить и улучшать жизнь, а лишь на мгновение, чтобы уничтожить ее. При температуре в миллион градусов кипели и растворялись их великолепные здания, пылали машины, лопались и плавились мачты радиоактивных излучателей, взрывались подземные трубы, по которым текла черная плазма. Так возникли картины, которые нам довелось увидеть через много десятков лет после катастрофы: развалины, пепелища, пустыни, леса сконденсированных кристаллов, реки ферментирующей плазмы в диких ущельях и этот Белый Шар, последний свидетель катастрофы, механизм которого, разладившийся, но все еще действующий, продолжает работать, бессмысленно и хаотически освобождая накопляемую энергию… и будет работать, пока в подземных резервуарах еще пульсируют запасы черной плазмы… Это может тянуться сотни лет… если на этой планете не появится человек!
— Страшное наследство! — прошептал я.
— Да, — ответил Арсеньев, — но мы имеем право принять его. Когда люди начали понимать, что они товарищи по судьбе, что одна и та же звезда несет их в пространстве, что они являются экипажем корабля, как вот мы, например, и что жизни их соединены, как наши, ибо направлены в одну и ту же сторону, — они очутились над пропастью. Империализм, видя неизбежную гибель, которую несла ему история, пытался увлечь за собой все человечество. Борясь с ним, мы боролись за нечто большее, чем просто за нашу жизнь. Формы материи приобретают красоту и смысл лишь тогда, когда отражаются в глазах, которые смотрят на них. Только жизнь придает смысл миру. Поэтому у нас хватит смелости, чтобы вернуться на эту планету. Мы навсегда запечатлеем в памяти ее трагедию — трагедию жизни, которая восстала против жизни и поэтому была уничтожена.
Арсеньев подошел к телевизору.
— Друзья мои, Венера — только этап. Наша экспедиция — это лишь первый шаг по пути, конца которого никто из нас не может даже представить себе. Я верю, что мы перешагнем границы солнечной системы и пойдем дальше, что мы вступим на тысячи небесных тел, обращающихся вокруг иных солнц… и что настанет час, — быть может, через миллион, быть может, через миллиард лет, — когда человек побывает на всей Галактике и огни ночного неба станут для него такими же близкими, как огни далеких домов. И хотя мы не можем ясно представить себе это время, я знаю, что любовь доживет до него, ибо она подтверждение красоты мира в глазах другого человека.
Арсеньев говорил это, стоя у экрана. Во мраке плыли рои звезд. Мне показалось, что их слабый отблеск падает на его лицо. Долгое время мы молчали, словно вслушиваясь в зовы далеких, разделенных безднами миров.
Зазвонил телефон. Лао Цзу взял трубку, потом положил ее и взглянул на Арсеньева:
— Нас вызывает Земля.
Конец.
ДАННЫЕ КНИГИ
Станислав Лем АСТРОНАВТЫ
Редактор Т. Шавельская. Художественный редактор И. Табаков.
Техническая редакция и корректура М. Юргановой
Сдано в набор 8 января 1960 г . Подписано в печать 11 мая 1960 г.
Форм. бум 60 х84 1/16-8,625 бум. л.= 15,697 печ л. (16.822 уч-изд. п. +8 вкл.)
Тираж 75000 экз. ФД 00099. Заказ № 400.
Читинское книжное издательство. Чита, Ленинградская. 3.
Типография управления культуры. Чита. Анохина. 2.
Цена 10 р. 70 к.
С 1-го января 1961 г. цена 1 р. 07 к.
ПРИМЕЧАНИЯ
1
Жизнь внесла поправку в это предположение автора: многоступенчатые ракеты были созданы в нашей стране в 1957 г ., т.е. не в шестидесятых, а в пятидесятых годах ХХ века (ред.).
2
Подобная ракета была запущена советскими людьми 4 октября 1959 года (ред.).
3
«Плавать по морю необходимо...» — слова Помпея Секста, командовавшего в античные времена римским флотом (лат.).
4
Не изобретать гипотезу (ред.).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
