Мастер Смерти пожал плечами:
– Все совершенствуются постепенно. Очередной экзамен ты сдал на отлично. – Кристоф снова бросил взгляд в нижний зал и заметил: – А вот и тому подтверждение.
Ученик оглянулся, но тут же сам почувствовал яркую, вибрирующую волну. Даханавар. По деревянной лестнице, ведущей на второй этаж, торопливо поднималась Констанс. Блеск ее рыжих волос был приглушен темной кружевной косынкой. Прямое черное платье казалось слишком простым после всех ее прежних экстравагантных кожаных нарядов.
«Это траурная одежда, – внезапно понял Вивиан. – Они все сейчас, наверное, ходят в черном в память о своих погибших друзьях».
Мастер Смерти поднялся ей навстречу, его воспитанник спустя мгновение сделал то же самое.
– Кристоф, Вивиан, доброй ночи. Я очень рада, что вы смогли прийти. – Констанс казалась одновременно взволнованной и смущенной. – Я хотела поблагодарить вас обоих и весь клан Кадаверциан. За себя, за своего ученика… – Девушка посмотрела на Вивиана и чуть улыбнулась. – За всех даханавар. Если бы не ваша помощь, сейчас нас было бы гораздо меньше.
– Скажи, как вы… теперь? – спросил ученик колдуна, чувствуя неловкость и за эту благодарность, и за свой вопрос.
– Мы почти уничтожили асиман, а те – нас. Резиденция клана в руинах…
– А по подземельям огнепоклонников слоняются единицы выживших, – закончил Кристоф иронически.
– Не слонялся бы никто, – с внезапной злостью возразила Констанс, – если бы не их огненная тварь. Саламандра. Дух Огня.
Она помолчала, а потом с видимым усилием взяла себя в руки и заговорила наигранно бодрым тоном:
– Но все наши старейшины живы. Мы успели увести учеников. И, насколько я знаю, здоровье Ады восстанавливается?
– Да. Ей уже лучше, – вежливо ответил некромант.
– Я видела, как она сражается, – внезапно севшим голосом произнесла девушка. – Это было…
– Страшно? – так же тихо подсказал Вивиан.
Констанс кивнула. Они снова помолчали. И в наступившей тишине звук, долетевший от ближайшего к ним окна, прозвучал особенно громко. Настойчивый дробный стук в стекло.
Все трое одновременно посмотрели в сторону, откуда он раздался. На подоконнике сидел уличный голубь и с интересом заглядывал внутрь.
Перегнувшись через стол, Кристоф распахнул раму. Птица взмахнула крыльями и влетела в зал. Покружила вокруг изумленной Констанс. Села на ручку кресла Вивиана, встряхнулась, и ошеломленный кадаверциан увидел, что голубь начал стремительно меняться. Через несколько секунд на него внимательно смотрела синяя сойка – она повернула головку, взглянув на ученика некроманта другим глазом, раскрыла острый клюв, издала долгий скрипучий звук и снова взлетела.
К ногам Кристофа мягко спланировал мятый лист нотной бумаги, а на спинку его кресла плюхнулся взъерошенный черный ворон. Он оглушительно каркнул, попытался клюнуть колдуна в висок, снова взмыл в воздух и исчез, оставив после себя сильный запах мокрых перьев.
Несколько мгновений все трое сидели в оцепенении, затем Вивиан спросил:
– И что это было?
– Мысль художника, – с усмешкой отозвался Кристоф, поднимая бумагу, – так называемая.
– Послание от Гемрана? – тихо уточнил Вивиан, стараниями учителя посвященный в подробности некоторых последних событий.
Мастер Смерти молча кивнул, изучая написанное, затем мрачно уставился в окно, явно ничего там не видя. Потом машинально сложил листок и сунул в карман.
– Мне придется покинуть вас, – сказал он, наконец, поднимаясь. – Прошу прощения, Констанс. Очень важное дело. Если у тебя будет желание, научи Вивиана танцевать рил. Это его давняя мечта.
И, прежде чем ученик успел возразить, направился прочь из зала.
Глава 26
Грань
Не тот нуждается в любви, кто силен, а тот, кто слаб.[33]
18 марта
– Соломея!
Дом ответил глубокой, чуть подрагивающей тишиной. Шевелящиеся тени в углах застыли. Дурманящий запах цветущего хмеля рассеялся.
– Соломея!
Никакого ответа. Девчонка не слышала, сама утонув в этой гулкой тишине, или делала вид, что не слышит.
– Соломея!!
– Что? – долетел, наконец, издали тихий серебряный голосок.
– Где мой хъюмидор?!
– Твой кто?
Иноканоан тихо выругался и нехотя слез с подоконника. За окном стояли огромные башни из стекла. Легкие, стройные и сверкающие. Такие хрупкие и прочные одновременно. В их гладких стенах отражались синие огни, похожие на взмахи крыльев огромных бабочек, облака и розовые зарницы. Он сам придумал все это. Увидел, почувствовал и создал в реальности. В своей собственной реальности, которая часто затмевала настоящую… Хотя его фантазии часто были гораздо лучше материальных предметов и людей.
Иноканоан медленно шел по своему дому. Огромной башне – снаружи, и нагромождению залов, полян, подвалов, комнат – внутри. Его можно было растягивать до бесконечности. Заполнять вымыслом одну ячейку и забывать о ней для того, чтобы подойти к другой.
Широкие ступени из белого дыма вели в цветущий вишневый сад, освещенный луной. В прохладном воздухе меж деревьев кружили легкие призраки. Те, кого никогда не было и не будет в реальности. Те, кого он начал придумывать, но так и не воссоздал до конца. Тени, всплески света, похожие на его собственные мысли. Иногда четкие и ясные, иногда – расплывчатые и мутные.
В центре сада, среди мягкой травы, темнел глубокий колодец спиральной лестницы.
Иноканоан отмахнулся от тени, скользящей за ним следом, и начал спускаться.
В подземном зале горели свечи. Узкая тропинка вилась меж тонких стеариновых стрел, увенчанных узкими наконечниками пламени. Глава клана Иллюзий медленно шел по ней, вглядываясь в портреты, висящие на далеких стенах. Из-за дрожащих огоньков казалось, что лица на картинах улыбаются и кивают ему дружески. Но кто они такие, Иноканоан не мог вспомнить.
Порыв холодного ветра попытался пробраться в рукава его пиджака, взъерошил волосы и погасил несколько свечей, стоящих неподалеку. Теперь они торчали, словно черные обугленные обломки из белых сугробов. Повеяло морозом. Под ногами захрустел снег.
Тропинка расширилась и вывела в огромное помещение, наполненное холодным светом и снежинками. Они сыпались с высокого потолка… вернее, уже неба, затянутого плотными тучами, и ложились на высокие белые холмы, сверкающие разноцветными огоньками. Между тучами пробился тонкий золотистый луч и опустился на пол круглым теплым пятном. Иноканоан на всякий случай обошел его.
Шкатулка для сигар валялась на склоне одного из сугробов.
Открытая и пустая.
– Соломея, сколько раз тебе говорить, не бери мои вещи! Настоящие вещи! Иллюзии можешь растаскивать сколько угодно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
