— Ллин, нам пора.
Опять. Я с тяжелым вздохом поднялась, сбросив недовольно мявкнувшего кота на землю и хмуро пошла к своей животинке, она ну очень неодобрительно косилась в мою сторону, явно не собираясь радоваться совместной предстоящей поездке. Кот бежал следом, боясь, что его забудут. Ага, его забудешь.
И вновь горячая земля ложится под копыта коней, а седло под мой нежный мозолистый зад. Я прищурилась и с некоторым трудом заметила небольшую деревеньку, располагающуюся у подножья каменных громад. Отлично, если повезет, то меня там еще не забыли, а это значит, что мы сможем рассчитывать на бесплатный ночлег и ужин у дядюшки Хво и его гостеприимной женушки в таверне "Трех поросят" — главного блюда для любого гостя.
— Ллин, — застонал кот из корзины, сбивая меня с приятного настроя, я хмуро взглянула на обжору, — ну Ллин, ты же волшебница, — я скорчила удивленную мину, так он меня еще не называл, — ну жарко же, можно ведь наколдовать хоть небольшой ветерок или ма-аленькую тучку-у-у-у!…
Я пакостно усмехнулась, вспоминая утреннюю побудку.
— Что ж, можно и тучку.
И, наблюдая за радостно приставшим котом, я тихо шепнула заклятье, сделав мимолетный пасс правой рукой. Взметнувшийся ветер поднял дорожную пыль, обернулся быстро темнеющим вихрем с ладонь величиной и медленно поплыл к голове кота, по пути превращаясь в небольшое облачко и уже тихонько потрескивая вспышками разрядов. Кот, все еще не врубившись, радостно его ждал, втягивая носом струи долгожданной прохлады, но уже черное облако, зависнув над ушастой головой внезапно разразилось не прохладой и легким ветерком, а быстрыми тонкими струями весенней грозы. Кот ошарашено мявкнул и кубарем скатился с медленно бредущего коня на землю, вопя благим матом. Облако весело поплыло следом, стараясь вылить как можно больше влаги на макушку серого прохвоста. Обормот взвыл и рванул прочь, пытаясь оторваться от мокрой «крыши» над головой, но явно уступая ей в скорости. Я весело хохотала, наблюдая за пируэтами и прыжками нечастного, даже Коул улыбнулся, обернувшись на нецензурные вопли кота, описывающего круги вокруг наших коней.
Но, в конце концов, коту это надоело и он, весь мокрый и грязный, угрюмо забрался обратно в корзину. Облако гордо следовало за, а точнее над ним, старательно орошая и без того мокрую шесть. Взглянув на меня, как на врага номер один, он чихнул и обиженно лег в корзину, пытаясь спрятать нос под кончиком хвоста.
Пришлось сжалиться и прекратить экзекуцию, хотя, когда тучка покорно растаяла и на Обормота вновь упали жаркие лучи солнца, он и не подумал меня благодарить, правда и ругаться тоже перестал, что уже хорошо.
В деревню мы въехали под вечер. Нас встретила одинокая курица у ворот, скромно клюющая что-то в пыли. Мы были удостоены довольно сумрачного взгляда, и проехали мимо. Странно, но вдоль ведущей к колодцу дороги нам так никто и не встретился. Дома стояли пустые и непривычно тихие.
— А где все? — Кот уже не дулся и с удивлением осматривался из корзины.
Я пожала плечами, заинтригованная не меньше его. Смерть я бы почувствовала сразу, но здесь ее не было, в этом я была уверенна.
— Возможно, дальше мы все узнаем, — Коул прислушивался к каким-то звукам, и вскоре я поняла, что это гул собравшихся весте людей. Гм, все любопытнее и любопытнее.
Выехав на площадь у колодца, которая носила гордое название «Каменки», так как когда-то была выстелена камнями, собранными подножья гор, мы увидели, что вся деревня и впрямь собралась там и заинтересованно слушала какого-то убогого щуплого мужичка, взобравшегося на край того самого колодца и что-то вещавшего оттуда тонким противным голосом.
— … А еще, братья, ведьм хорошо сжигать на кострах, подложив вокруг сухих березовых поленьев. Ну, или, на худой конец, хворосту. Орать будет страшно! Да зато весь ее черный дух выйдет и с криком страшным провалится прямо под землю! — Корявый палец обличительно ткнул вниз, сидевшая там коза удивлено мекула. — И урожай сразу повысится, коровы дадут больше молока, а женщины увеличат свои формы!
Последний аргумент сражал наповал, все тут же загомонили, усваивая новые бесценные сведения. Я спустилась с коня и начала проталкиваться к видневшейся неподалеку рыжей кудрявой голове, значительно возвышавшейся над всеми остальными.
— Привет, Колода. А что это здесь происходит?
— Ллин, — радостно завопил друг, обнаружив меня у себя под мышкой и радостно стиснул в медвежьих объятьях. Я обреченно захрипела, синея на глазах, но тут хватка ослабла и, удивленно глотнув воздуха, я увидела, как Колода мотает ногами по воздуху, а Коул держит его за грудки невысоко над землей, обжигая задумчивых холодом глаз. Я кинулась на помощь, пока этот герой его не придушил на глазах у всей деревни и временно приумолкшего ради такого случая оратора.
— Отпусти его немедленно, ты что, с ума сошел? Это мой друг.
Колоду тут же бережно вернули на землю, и он принялся потирать красную шею, недовольно разглядывая Коула.
— Это кто еще такой у тебя? Жених че ль?
Я поперхнулась и закашлялась. Да, хоть завтра под венец.
Но тут оратор новь начал что-то орать и внимание народа временно переключилось обратно.
— Кто это такой-то? — заинтересовалась я.
— Да так, приехал тут на днях, сказал, что пожить у нас хочет. — Колода грустно вздохнул и хмуро взглянул в сторону колодца. — Вчера вдруг взял да и начал вещать о том, что сам он великий борец с нечистью, специализирующийся на ведьмах, и что среди наших баб есть одна такая. Ну, на него сначала внимания-то никто не обращал, да только вот говорил больно складно, да еще прошлый неурожай так приплел, что многие уже верить начали.
— Так. Понятно, а кого в ведьмы-то определил?
Колода скривился и сплюнул на истоптанную землю.
— Майку, вот кого.
Я отрыла рот, ничего не понимая. На сколько я помню, Майка — это была веселая чернявая девушка, в которую было влюблено пол деревни, и которая всей этой половине поотказывала, избрав стезю травницы и вещуньи. И если вечные пучки пахучих связок по всему дому будущий муж еще бы мог стерпеть, то поминутные предсказания и предвидения, вплоть до того, где сегодня был и с кем всю ночь квасил, ни один нормальный мужик перенести не смог. Так и осталась Майка одна, правда ни чуть по этом поводу не унывала и просто повторяла, что если полюбит, то на все глаза закроет, ну а коли нет, так и к лучшему, что стороной обходит. С Майкой в мое прошлое посещение я успела подружиться и даже поделиться парой секретов об отворотах и приворотах, почерпнутых из пыльных фолиантов, которые в свое время приходилось конспектировать в темных подвалах библиотеки Академии. Только вот никогда она не сделала никому зла, и вот уж кем она точно не была, так это ведьмой. Дара, насколько я помню, в этой душе не хватило б и на простое зажигание свечки, не то, что темное колдовство. Я осмотрел на хмурившегося Колоду, который еще тогда ходил за ней хвостиком, просиживая все вечера под окнами, и поняла, что он будет если что, бороться до конца. К сожалению, не все люди на этой площади были настроены также решительно. Так всегда бывает — что-то в хозяйстве не заладится, а винят дурной глаз соседки, злую волю соперницы или колдовство. И если соседка отделается скандалом, а соперница парой прядей выдранных волос, да царапинами поперек смазливого личика, то ведьму, заподозренную в невзгодах, люди просто сожгут на главной площади, напрочь забыв все то доброе, что когда-то она для них сделала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
