Она содрогнулась.
— Я никогда бы не вышла за него замуж.
— Нет, — со вздохом сказал Сэйона, — вышли бы. Вы были созданы — простите мне это грубое слово — для того, чтобы, став взрослой, выбрать из всех людей галактики того, кто стоит выше всех остальных. — На мгновение серьезное выражение исчезло с лица Сэйоны, и в глазах его мелькнул озорной огонек. — Это, моя дорогая, вовсе не трудно было обеспечить; это почти невозможно было предотвратить! Вы наверняка понимаете, что самый старый и самый мощный из женских инстинктов — искать и сохранять силу самого сильного из мужчин, какого она только сможет найти. Окончательно же сохранить его силу она может, зачав его детей.
— Но… ведь был еще и Донал! — отозвалась она.
— Несомненно, — усмехнулся Сэйона. — Однако, если самый сильный мужчина в галактике даже и злоупотребляет своей силой, направляет ее не на те цели — все равно, во имя великой ценности этой силы, вы должны были выбрать его. Сила, способности — это лишь орудия; вот что важно. Как именно они используются — другой вопрос.
Но когда на сцене появился Донал… Что ж, он разрушил все наши теории, все наши планы. Продукт естественного стечения обстоятельств, лежащих вне нашей власти, случайная комбинация генов, обладатель которой превзошел даже Уильяма. Соединение поколений великих мыслителей со столь же великими поколениями созидателей.
Я не смог этого понять, даже когда мы подвергали его испытанию. Или… возможно, наши тесты не в состоянии были обнаружить в нем действительно существенные для нас черты. Мы… что ж, мы не знаем. Именно это меня и беспокоит. Если нам не удалось обнаружить подлинную мутацию — человека, обладающего великим новым талантом, способным принести пользу всему человечеству, — значит, это очень крупная наша неудача.
— Но какое это имеет отношение к вам? — спросила Ани.
— Мы полагали, что обладаем всеми знаниями в этой области. Если кибернетик не в состоянии определить, что у его друга сломана кость, его не в чем винить; если ту же ошибку совершает врач, он заслуживает сурового наказания.
Нашей обязанностью было распознать новый талант, изолировать его и попытаться понять. Возможно, Донал обладает чем-то, чего не понимает сам. И в этом и состоит вопрос, который я должен вам задать. Вы ближе к нему, чем кто-либо другой; как вы думаете, Донал обладает чем-то, что явно отличает его от других? Я не имею в виду лишь его гениальность; чем-то подобным могут обладать и другие; я имею в виду некую способность, которая отсутствует у нормального человека.
В комнате повисло молчание. Наконец Ани сказала:
— Вы хотите, чтобы я строила догадки? Почему вы сами его не спросите?
— Я глупец; я не верю в то, что подсказывает мне все мое знание. Я был полностью уверен, что избранная Культиса знает ответ. Я боюсь спрашивать его самого, но, наверное, вы правы, дорогая, я… спрошу его.
— Донал! — крикнула Ани.
Он услышал ее голос, стоя на балконе, но не отвел взгляда от звезд.
— Да, — ответил он.
За его спиной послышались шаги, а затем голос Сэйоны:
— Донал…
— Прошу меня простить. — Донал не обернулся, — Я не хотел заставлять вас ждать. Однако мне нужно было кое о чем подумать.
— Ничего страшного, — ответил Сэйона. — Я ни в коем случае не хотел вас отвлекать — я знаю, насколько вы были заняты в последнее время. Но есть один вопрос, который я хотел бы вам задать.
— Сверхчеловек ли я?
— Да, в сущности, именно так, — усмехнулся Сэйона. — Кто-нибудь уже спрашивал вас об этом?
— Нет, — улыбнулся в ответ Донал. — Но я догадываюсь, что кому-то очень хочется спросить.
— Что ж, вы не должны иметь к нему претензий, — с серьезным видом произнес Сэйона. — Видите ли, в некотором смысле вы действительно сверхчеловек.
— В некотором смысле?
— О! — Сэйона махнул рукой. — В том, что касается ваших способностей в сравнении с обычными людьми. Но я хотел спросить не об этом…
— Мне кажется, вы произнесли слово, значения которого сами не понимаете. Что вы понимаете под «сверхчеловеком»? Можно ли ответить на ваш вопрос, если для данного понятия нет соответствующего значения, нет определения? Да и кто бы хотел быть сверхчеловеком? — спросил Донал с легкой иронией и грустью, продолжая глядеть в бездну космоса, — Кто бы захотел воспитывать сразу шестьдесят миллиардов детей? Кто бы смог справиться с таким количеством? Как бы он смог сделать среди них необходимый выбор, если он любит их всех одинаково? Представьте себе, какую ответственность он взял бы на себя, отказывая им в конфетах, которые для них вредны, и видя, что потом им приходится идти к зубному врачу! А если сверхчеловек — единственный в своем роде, то представьте себе, что значит иметь на воспитании шестьдесят миллиардов детей и ни одного друга, с которым можно отдохнуть, которому можно поплакаться, излить душу, так что завтрашние заботы будут не столь тяжкими.
И если ваш «сверхчеловек» действительно настолько «сверх», то кто может заставить его тратить свою энергию на то, чтобы утирать шестьдесят миллиардов носов и убирать всю грязь, которую оставляют за собой шестьдесят миллиардов дерзких сорванцов? Наверняка сверхчеловек мог бы найти более подходящее применение своим великим талантам?
— Да, да, — кивнул Сэйона. — Но конечно, у меня и в мыслях не было ничего подобного. — Он с некоторым раздражением посмотрел на спину Донала. — Мы обладаем достаточными познаниями в генетике, чтобы понимать, что не может внезапно возникнуть абсолютно новая разновидность человеческого существа. Любое изменение может происходить лишь в форме одного нового, экспериментального таланта за один раз.
— Но если этот талант невозможно обнаружить?
— Невозможно обнаружить?
— Предположим, — произнес Донал, — я обладаю способностью видеть некий необычный новый цвет? Как я смогу описать его вам — тому, кто не может его видеть?
— О, это мы легко могли бы установить, — ответил Сэйона. — Мы могли бы пробовать все возможные виды излучения, пока не обнаружили бы то из них, которое вы могли бы распознать как тот новый цвет, который видите.
— Но вы сами все равно не смогли бы его увидеть.
— Что ж. — Но вряд ли это было бы столь важно, если бы мы знали, что он собой представляет.
— Вы уверены? — не оборачиваясь, продолжал настаивать Донал, — Предположим, есть некто, кто мыслит совершенно иначе, некто, еще в детстве вынужденный заставить себя мыслить в рамках логики — поскольку это был единственный способ мышления тех, кто его окружал. Однако по мере взросления он обнаруживает, что в окружающем его мире есть некие отношения, которые не существуют для других. Он знает, например, что если срубить вон то дерево в саду, что под нами, через несколько лет в нескольких световых годах отсюда произойдут перемены в жизни другого человека. Но он не в состоянии объяснить это знание в терминах логики. В таком случае какая вам польза от того, что вы будете знать, в чем заключается его талант?
— Никакой, естественно, — добродушно проговорил Сэйона, — но, с другой стороны, это не принесло бы никакой пользы и ему, поскольку он живет в логичном обществе и является его частью. Собственно, скорее всего, он вообще никогда бы не обнаружил у себя подобного таланта, и данная мутация, будучи бесполезной, вскоре бы угасла.
— Я с вами не согласен, — покачал головой Донал. — Поскольку я сам — сверхчеловек с точки зрения интуиции. Я сознательно использую интуицию, как вы используете логику, чтобы прийти к определенному выводу. Я могу строить интуитивные цепочки, выясняя, какая из них верна, и могу построить интуитивную цепочку, ведущую к интуитивному заключению. Это единственный мой талант — но он во много раз увеличивает значение и могущество всех прочих моих способностей.
Сэйона громко рассмеялся:
— И поскольку, в соответствии с моим собственным доводом, подобная способность приносит вам столь мало пользы, что вы даже не в состоянии ее обнаружить, отсюда следует, что вы не в состоянии ответить утвердительно на мой вопрос, являетесь ли вы сверхчеловеком! Очень хорошо, Донал. Сократовский метод так давно не применялся против меня в споре, что, когда пришлось столкнуться с ним лицом к лицу, я этого даже не понял.
— Или, возможно, вы инстинктивно предпочитали не замечать моего таланта, — заметил Донал.
— Ладно, ладно. Хватит, — сказал Сэйона, продолжая смеяться. — Вы выиграли, Донал. Так или иначе, спасибо, что успокоили меня. Если бы мы упустили из виду реальную возможность, отвечать за это пришлось бы лично мне. — Он улыбнулся, — Не могли бы вы мне рассказать, в чем истинный секрет вашего успеха, если это не невероятный талант?
— Интуиция, — пожал плечами Донал.
— Да, конечно, — кивнул Сэйона, — Да, конечно. Но одна лишь интуиция… — Он усмехнулся. — Что ж, спасибо, Донал. Вы даже сами не знаете, какое облегчение вы мне принесли. Не стану вас больше задерживать. — Он поколебался, но Донал не оборачивался, — Спокойной ночи.
