Келли понимала, что ее ученики могут пострадать, но превыше всего ставила Зака.
– Может, они отменят уроки на несколько дней. Если на то пошло, сегодня очень многих не было в школе…
– Это же дети, Кел. Грипп.
– Я думаю, это затмение, – подал голос Зак. – Фред Фэлин сказал мне в школе. У всех, кто смотрел на луну без очков, изжарились мозги.
– С каких это пор ты увлекаешься зомби? – спросила Келли.
– Они уже здесь, – ответил мальчик. – Мы должны готовиться к отпору. Могу поспорить, вы не знаете, что необходимо иметь под рукой, чтобы пережить вторжение зомби.
Келли промолчала.
– Сдаюсь, – признал Мэтт.
– Мачете и вертолет.
– Мачете? – Мэтт покачал головой. – Я бы предпочел дробовик.
– Неправильно. Мачете не нужно перезаряжать.
Мэтт согласно кивнул, повернулся к Келли:
– Этот Фред Фэлин дело говорит.
– С меня хватит! – выпалила Келли.
Обычно она не срывалась на крик. Более того, радовалась, когда Мэтт и Зак находили общую тему.
– Зак… ты несешь чушь! Это вирус, и он настоящий. Мы должны уехать отсюда.
Мэтт смотрел, как Келли тащит большой чемодан к уже собранным сумкам:
– Кел, расслабься. – Он достал из кармана ключи от автомобиля. – Прими ванну, передохни. Подумай хорошенько, учитывая свой источник информации. – Мэтт направился к парадной двери. – Позже я позвоню.
Он ушел. Келли застыла, глядя на закрывшуюся дверь.
– Что сказал тебе папа? – спросил Зак.
– Он просто… он хочет, чтобы у нас все было хорошо.
Келли потерла лоб, прикрывая рукой глаза. Следует ли тревожить Зака? Должна ли она сесть в машину вместе с Заком, руководствуясь только указаниями Эфа, и уехать без Мэтта? Как поступить? И… если она верит Эфу, может, ее долг – предупредить остальных?
В соседнем доме залаяла собака Хейнсонов. Не сердито, как обычно, а пронзительно-жалобно, почти что испуганно. Этого хватило, чтобы Келли прошла на застекленную террасу, выходящую во двор. Она увидела, что на открытой веранде зажегся свет, – его включил детектор движения.
Келли постояла, скрестив руки, оглядела двор, но ничего подозрительного не заметила. Собака скулила, пока на заднее крыльцо не вышла госпожа Хейнсон и не увела неумолкающего пса в дом.
– Мама?
Келли подпрыгнула, испуганная прикосновением Зака. Нервы ее были на пределе.
– Ты в порядке?
– Как я все это ненавижу! – сказала она, возвращаясь с сыном в гостиную. – Ненавижу!
Она решила, что соберет все вещи – свои, Зака и Мэтта, чтобы в любой момент сорваться с места.
Но пока подождет.
Посмотрит…
Бронксвилл
К северу от Манхэттена, в тридцати минутах езды, Роджер Ласс сидел в отделанном дубовыми панелями баре загородного клуба «Сиваной» и возился с айфоном, ожидая, когда ему принесут первый мартини. Он попросил водителя лимузина высадить его у клуба, а не везти прямиком домой. Ему требовалась небольшая передышка. Если Джоан заболела, как следовало из сообщения няни, оставленного на голосовой почте, то заболели и дети и дома его ждут только хлопоты. Более чем уважительная причина, чтобы продлить деловую поездку на пару часов.
Обеденный зал, окна которого выходили на поле для гольфа, пустовал, хотя уже подошло время обеда. Лассу принесли мартини с тремя оливками – на подносе, покрытом белой салфеткой. Но принес не привычный официант, а какой-то мексиканец, вроде тех, что паркуют автомобили. Рубашка сзади вылезала из брюк, ремнем он не пользовался, руки не мыл, на что указывали грязные ногти. Роджер решил, что утром первым делом позвонит управляющему клубом.
– Вот и славненько.
Роджер взял стакан. Оливки на дне коктейльного стакана походили на глазки, замаринованные в уксусе.
– Где сегодня все? – как всегда, громогласно спросил он. – Или у нас какой-то праздник? Биржа закрылась раньше? Президент умер?
Официант пожал плечами.
– А где штатные сотрудники?
Мексиканец покачал головой. Роджер наконец понял, что мужчина сильно испуган.
И тут он узнал мексиканца. Его сбила с толку униформа.
– Ты садовник? Обычно ты подравниваешь зеленые изгороди.
Садовник в униформе официанта нервно кивнул и направился к парадному вестибюлю.
Дела-а-а! Роджер поднял стакан и огляделся, но не нашел никого, чтобы произнести тост, кивнуть или посудачить о городской жизни. А поскольку никто на него не смотрел, Роджер Ласс двумя большими глотками ополовинил стакан и удовлетворенно выдохнул. Он достал оливку, постучал о край, чтобы подсушить, бросил в рот, покатал языком, прежде чем раздавить коренными зубами.
На экране телевизора, встроенного в деревянную панель над зеркалом за стойкой бара, показывали отрывки пресс-конференции. Телевизор работал без звука. Мэр Нью-Йорка стоял в окружении чиновников с суровыми лицами. Потом появился самолет рейса 753 авиакомпании «Реджис эйрлайнс», застывший на летном поле аэропорта имени Джона Кеннеди.
Царящая в клубе тишина вновь заставила Роджера оглядеться.
«Куда, черт побери, все подевались?»
Что-то произошло. Что-то случилось, а он, Роджер Ласс, не имел об этом ни малейшего представления.
Он вновь отпил из стакана и еще разок, потом поставил его и поднялся. Роджер прошел в часть бара, отгороженную стойкой. И там никого. Увидев черную дверь кухни с раздаточным окошечком, он подошел, заглянул внутрь. Ни поваров, ни посудомоек. Официант-садовник курил и жарил себе стейк.
Роджер вернулся к парадной двери, где оставил багаж. Ни швейцара, ни коридорных, которые могли бы вызвать ему такси. Он достал айфон, вышел в Интернет, нашел ближайшую службу такси, вызвал машину.
Дожидаясь такси под ярко освещенными колоннами парадного входа, Роджер Ласс услышал крик – пронзительный крик, разорвавший ночь не так уж и далеко от него. Странно, это все-таки тихий Бронксвилл, а не Маунт-Вернон. Возможно, кричали на поле для гольфа.
Роджер стоял, не шевелясь и не дыша. Прислушивался.
И куда больше крика его напугала последовавшая за ним тишина.
Подъехало такси, за рулем сидел мужчина средних лет, судя по виду, выходец с Ближнего Востока, с ручкой за ухом. Он с улыбкой положил чемоданы Роджера в багажник, и они поехали.
На длинной частной дороге от здания клуба Роджер вглядывался в поле для гольфа и вроде бы увидел, как кто-то пересекает его в свете луны.
Дом Лассов находился в трех минутах езды. Другие автомобили им не встретились, большинство домов стояли темными. Когда они повернули на улицу Мидленд, Роджер увидел на тротуаре пешехода – странное для Бронксвилла зрелище, тем более что тот не выгуливал собаку. Это был Хал Чатфилд, сосед, один из двух членов «Сиваноя», давших Роджеру рекомендации для вступления в клуб, когда они с Джоан купили дом в Бронксвилле. Шагал Хал как-то странно, руки висели по бокам, да и одежда вызывала вопросы: распахнутый халат, футболка и семейные трусы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
