Ушли, сволочи!
Как давно это было! Будто совсем в другой жизни, не его жизни, а чьей-то чужой, нелепой и бессмысленной.
…За полтора часа бутылка опустела, А вместе с этим заметно погрустнел и Бяша. Сергей понимал его настроение, сам был почти таким же, заводным, — и не из-за болезненной страсти, а из какой-то непонятной алчности: лучше за раз все, чем сорок раз по разу! Был заводным, когда-то, теперь, видно, выдохся. Оно и к лучшему.
Смотреть на Бяшу было неприятно, и жалость подкатывала будто жжет его изнутри огонь, да не в брюхе тот жар, а в голове. Разговора не получалось. Хорошо еще что выручала гитара. Правда, пел Бяша не так, как прежде, порастерял и голос, и слух, а может, просто спьяну его вело не туда — выходило гнусаво и жалобно, дерганно как-то, с прихлебом слезливым. И до того громко, что Сергей боялся — прибегут соседи, влетит ему.
— Ты умерь малость рык свой, — говорил он Славке, — уши заложило.
Тот кивал, не переставая терзать гитару черными пальцами, стихал ненадолго. А потом снова распалялся, да еще пуще прежнего. Пел не для Сергея, тот сразу это понял, пел для себя, выматывая свои же нервы, играя больше на них, чем на прочных металлических струнах, тем что! И Сергею жаль его было, и сочувствовал, и тосковал вместе… а что он мог поделать!
— Ты не сердись, — сказал Бяша устало в перерыве, — я от тишины оглох уже, все вполшепота, все втихаря — как удавка на глотке… А тут дорвался! — Он покачал из стороны в сторону пустую бутылку, сморщился и тут же щепотью сгреб лицо, сжал его с силой, сдавил так, что совсем побелели косые шрамчики на руке, пробормотал что-то невнятное.
В стену резко постучали. Сергей указал глазами — видал, мол? Бяша махнул рукой.
— Вот и четвертной скушали, будто и не было, — сказал вяло.
И тут Сергей вспомнил — у него в шкафу за книгами полбутылки коньяка стоит, точно! Полгода не трогал, забыл совсем. Он дернулся со стула, качнул стол. На долю секунды мелькнула мысль — не стоит, зачем подливать масла в огонь, да тем более, что сам не пьет, только глазами хлопает. Нет, друг есть друг, хочешь не хочешь — отдай! Он сделал жест ладонью, дескать, погоди. И через полминуты вернулся с пыльным бутылем. И откуда только там, за стеклом в закрытом шкафу пыль бралась? Сергей на ходу вытер ее рукой.
— Не будет перебора? — спросил тихо.
Бяша вырос на стуле — то почти касался стала своими широченными костлявыми плечами, а тут вдруг вознесся, распрямился, вскинул гитару:
— Опа, она, какой я недотепа… — оборвался, сказал встревоженно: — Слушай, Серега, а может, прибережем пока, а? А я бы сбегал, достал бы полненькую? А эту напотом, давай?!
Сергей сел, покачал головой.
— Поздно, да и незачем, тебе хватит! — сказал без нажима, но так, что Бяша сразу все понял и вскинул над гитарой обе руки ладонями к Сергею — сдаюсь, дескать. Налил он только себе. И вновь рванул струны, аж стекла затрепетали.
— И чего у вас там гитар не было, что ли? — спросил в сторону Сергей.
— Было, все было… Да погоди малость, дай душу отвести!
На вид Бяша был вполне трезв. А глаза, так те наоборот даже прояснились вроде, слетела со зрачков мутная накипь. Но Сергей знал приятеля, чувствовал — тот не изменился. А если и было немного, так не к лучшему — слабеет Славик, ох как ослаб! А ведь на вид будто из мореного дерева выточен, кремень мужик — черный, исхлестанный непогодами и судьбой, через все прошел — и огни, и воды… вот правда, труб медных не было. Но слаб! Сергей нутром чувствовал.
— Ты бы, что ли, девочек пригласил! Есть на примете? спросил Бяша, оборвавшись на середине. — Скуплю сидим!
— Нету, Славик, нету, я за последнее время и друзей-то почти всех растерял, все в одиночку, вот так. А ты, девочек, говоришь! — Сергей улыбался чуть иронично, но говорил правду.
— Хошь выскочу, приведу парочку? — предложил Бяша, допивая остатки. — Раз плюнуть, точно!
— Да иди ты!
Бяша посмурнел, облокотился на гитару, даже подбородок положил на ее крутой красноватый бок.
— Ну, как знаешь, будем бобылями торчать. — Он уставился в темное, непроглядное окно. — А у меня с бабами все не получается как-то, только приглядишь, познакомишься и… фьють, упорхнула! Стервы все попадаются, шалашевки поганые, я б их! — Он пристукнул кулаком по гитаре — та вздрогнула, загудела обиженно. Потом повернулся к Сергею. — Не-е, ты не думай, ежели подхватить какую подругу на часок — у меня без проблем, сами чуют, где медом намазано. А вот… — он снова треснул по инструменту.
— Оставь гитару, — сказал Сергей, — она-то чего, виновата?
Ему не надо было объяснять, какие проблемы были у Славки с прекрасным полом. Познакомиться тот мог с любой, самой интересной и неприступной, познакомиться запросто, и даже понравиться, и встречаться даже… но только до определенного предела: когда Бяша чувствовал, что есть контакт и птичка в руках, он снимал с себя все зажимы. Первым делом, конечно, нарезался как следует. И второго уже не было, достаточного было одного. Стоило любой из избранниц увидать ухажера в таком состоянии — и она бежала как от огня, радуясь на бегу, что не сгорела. Сергей еще давным-давно советовал Славику: "Ну выдержи ты с одной, ну пару месяцев, месяц, до загса… а там наладится все, сам себя не узнаешь!" Бяша соглашался, но не выдерживал — две недели были для него пределом.
— А тут с одной лимитчицей познакомился, во, — Бяша показал на гитару, даже поставил ее стоймя, чтобы Сергей лучше себе представить мог его знакомую, — во, такая! Тока в два раза больше. Ну полный порядочек, все как по сливочному! И такая тварь оказалась, ты знаешь, как она меня отделала, знаешь?!
Сергей смотрел на Славика. Он не знал, "как его отделали", он видел другое — где тот прежний разбитной, щеголеватый парень, смазливый и крепкий, где тот завидный для большей части девчонок жених? Ведь как они глазели на него, вполлица глазели, спотыкались даже! Обтерся, постарел, вылинял… ведь и не узнал его, с трудом вгляделся, когда встретились, а так бы мимо прошел — Славик, Славик, бедолага ты несчастный, полжизни отмахал, а жизнью не жил, все вокруг да около отирался.
— Да она меня своими кулачищами будто бревно тесала — с одной стороны, с другой… приглядится — вроде, недоработка, недотесала справа, и хрясть! Потом слева, хряп! А потом и прямо в лобешник. Серый, не поверишь — я с копыт долой! У-у, стервозина!
— Дотесала?
— Чего?
— Тебя дотесала? — повторил Сергей.
Бяша не обиделся.
— Поздно меня дотесывать, если только напрочь — в щепу, тогда пусть! — по дергающейся щеке покатилась к губам маленькая, пьяная слезинка. Он нервно смахнул ее. Уставился на пустую бутылку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
