На самом деле главной причиной того, что я их сегодня не взял, было посещение Хлебниковской базы, населенной все больше, со слов Сергеича, мутным криминально-торговым элементом. И две хорошенькие девицы с карабинами вызвали бы в этом окружении нездоровое внимание, чреватое рискованными шуточками, ответами, нездоровым ажиотажем и, как венец всего - перестрелкой. Поэтому я твердо решил, что сегодня в группе будут только мужики.
Помимо карабина, висевшего в машине под потолком, я прихватил один из трофейных "укоротов", поставив на него ЛЦУ. Он будет поповоротистей в лабиринтах складов и строений, где дистанций стрельбы больше пятидесяти метров не найдешь. Впрочем, хотелось бы стрельбы избежать. Нам не стрельба, нам тушенка нужна.
Почти на подъезде к Ленинградке, когда мы ехали по асфальтовой двухполоске, я заметил какое-то светлое пятно в прилегающих к шоссе кустах. Я притормозил, приказал Лехе пасти местность, а зодно остановил колонну по радио. Мне почему-то захотелось поинтересоваться, что же там темнеет.
Передернул затвор "укорота", взял его наперевес, огляделся. Никого. И пошел в сторону кустарника. Подойдя ближе, заметил следы колес и поломанные кусты. Явно загнали машину. Еще через несколько шагов разглядел, что привлекло мое внимание. серебристая не новая "Хендэ Соната". Возле нее крутится мертвяк, пытающийся попасть внутрь. Увидев меня, выпрямился, и пошел в мою сторону. Я навел пятнышко лазерного луча ему в лоб и выстрелил. Он дернулся и повалился в засапынный павшей листвой лесной дерн.
– Что там? - послышался голос Лехи в наушнике.
– Машина брошенная. И мертвяк рядом крутился.
Я осторожно подошел к машине. Понятно, почему жмурик здесь был. Ему пахло. На заднем сиденьи автомобиля, кое как брошенные друг на друга, лежали два трупа с простреленными головами. Хотя стреляли им не только в голову, вся одежда пропитана кровью. Если бы я сейчас этого мертвяка не завалил и он добрался бы до закуски, то на выходе мы поимели бы супермутанта. Жратвы ему тут было завались.
Я открыл дверь машины. Не заперто. Мертвяк мог совершенно случайно за ручку потянуть, и стол накрыт. А запах оттуда серьезный, я отшатнулся. Со вчерашнего дня валяются явно, успели завонять.
Я стволом автомата откинул полу куртки у верхнего трупа. Опа! ПММ в наплечной кобуре. Интересно! Кто это в нынешнее время завалил вооруженного человека, а ствол с него не собрал? Непонятно. Второму я заглянуть под куртку не мог, ворочать тела не хотелось, но удалось так же стволом прощупать сбоку. Тоже кобура. И по размеру похоже, что тоже что-то вроде "макарова". В нагрудном кармане виднелся бумажник и я его аккуратно вытащил, раскрыл. Ага. Капитан милиции Хвощов. Центральное следственное. Интересно, чему он тут следовал и как сюда попал? Не с теми ли был, кто к нам в гости пожаловал? Например, искал с целью "задержать", а кто-то с ним искал с целью "завалить". И чтобы потом не возникало разногласий, "завалил" сначала капитана Хвощова с коллегой. Как знать, как знать…
В общем, похоронил я погибших оперов заблокировав двери "Сонаты" изнутри. Авось, не доберутся до них мертвяки, котрых тут, пока еще, совсем немного. А сам вернулся в машину и мы поехали дальше, вскоре выбравшись на Ленинградское шоссе. И так, понемногу, добрались до поворота на Шереметьево, но на развязке валялся перевернутый фургон, и мы поехали дальше, до Химок. Там развернулись в обратную сторону, планируя уйти в Хлебниково мимо шереметьевских аэропортов, через Лобню, там проезд всегда свободный. По крайней мере, до этого поворота у нас маршрут хорошо разведан, а что сейчас на Дмитровке делается - никому неизвестно. Да и по Ленинградке шел уже плотный поток машин. До пробки далеко еще, но движение очень оживилось. Народ валил из Москвы. Давно пора.
К нам, идущим впритык друг к другу в камуфлированных автомобилях, с оружием, которое мы давно уже не прятали, приглядывались, пытаясь вычислить нашу ведомственную принадлежность. Хотя я про себя. да и не про себя, начал именовать нас "партизанами". А что, вполне подходящее название для наших иррегулярных формирований. Не бандформирование, все же мы стараемся вести себя хорошо, а самые настоящие партизаны.
Едва мы вывернули на боковую дорожку, едущую на Международное шоссе, сзади послышался вой сирен. Через поток машин напролом перла черная "ауди А8", номера с флагами, а за ней вплотную несся черный "Геландеваген" с охраной, тоже сверкая "люстрами".
– Ты гля, похоже кто из вождей народных на крыло встал? - слегка толкнул меня Леха, показывая на все же прорвавшиеся слева от нас автомобили. - В дальние края дернул?
– Может и не вождь, а просто приближенный кто. - пожал я плечами. - Эти номера с флагами кто только не таскает, тот же наш Бурко с такими же флагами катается.
В другое время я с удовольствием бы образовал помеху вождевой машине, но сейчас было не до шалостей, мы должны были выполнить все, что запланировали, без проколов и неожиданностей. Не до разборок нам сейчас.
Обе черные машины свернули на развязке к аэропорту, мы следом за ними, изрядно отставая, а вот перед ними по правой полосе изгибающейся развязки, шли два зеленых бэтээра с серьезно экипированными бойцами, сидящими на броне. Они почти не обращали внимания на нагонявшие сзади машины с мигалками, и ничего, наверное, и не случилось, если бы водила "ауди" не проявил свои господско-холуйские привычки, не нажал на пупочку ревуна, нагоняя броню. Мол, знай свое место, бойся, пади, гляди кого везу. Сирена рявкнула, и совершенно неожиданно головной БТР резко свернул влево, загоняя черный немецкий седан на откос слева от дороги. Охрана в "Геландевагене" успела среагировать только включением такой же сирены, и второй борт, идущий следом, долбанул его своим задранным стальным носом прямо в среднюю стойку.
Удар был сильным, сидевшие на броне чуть не посыпались вниз, схватившись кто за что, но удержались. Высокий квадратный внедорожник брызнул мелкими осколками стекла, опасно качнулся влево и затормозил своим сверхающим хромом носом прямо в багажнике хозяйской "ауди", смяв его беспощадно и развернув на скользкой прошлогодней траве откоса тяжелый седан поперек движения, носом прямо в огромное колесо бэтээра. Охрана вылетела из "геленеда" как черти из табакерки и наткнулась рылами на добрый десяток стволов, смотрящих на них с брони.
Я резко сдал к обочине и притормозил. В середину этой разборки нам точно влезать не следовало. Но посмотреть хотелось. Порадоваться за людей. Шмель с Сергеичем тормознули тоже.
Из "ауди", крича и размахивая руками, лез кто-то маленький, в костюме с галстуком и без пальто. Лицо показалось мне знакомым, наверняка в телевизоре видел, но кто это такой, я вспомнить так и не смог - портреты членов правительства я точно не коллекционировал и у себя в сортире не развешивал. Маленький орал на вояк, покраснев как свекла, за ним бегал еще какой то холуй в пиджаке, то ли водила, то ли охрана. Четверо же охранников из "геленда" стояли, задрав руки в гору, боясь даже глазками моргнуть. У военных, всех явно не призывного возраста, выражение лиц к хамству не располагало. Только главный не просек поляну, и вел себя, мягко говоря, провоцирующе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
