Чувствуя, что вот-вот начну скрипеть зубами и снова разозлюсь, резко рванула в ванную и, от души хлопнув дверью, мысленно обозвала неймарца бездушным свином. Если дело и дальше так пойдет, придется идти к Тинарагу лечить нервную систему. Вот он посмеется! Эх, «Эндорра»… Что там меня еще ждет? И что, увы, уже не ждет? Вернее, кто. Ни Оболтуса, ни тарна там уже нет. Надо связаться с Шейн-оганом и договориться о возвращении хотя бы кактуса. С ним и жизнь как-то веселей…
Глава 37
Кира
Принять душ оказалось полезным. Сама по себе процедура очень бодрит и повышает жизненный тонус, плюс успокаивает взбудораженные нервы и дарит ощущение расслабляющего комфорта. Опять же обдумать можно многое, спокойно взглянуть на ситуацию со стороны и сделать определенные выводы. Поэтому, подняв навстречу тугим струйкам воды лицо с закрытыми глазами, с ощущением какой-то отрешенности от всего окружающего я сосредоточилась на собственных мыслях, эмоциях и впечатлениях, осознанных и не очень. Вода шумела, монотонной дробью барабаня по плечам, острыми уколами приятно массажируя лицо, снимая появившееся напряжение, смывая злость… Да, именно так – вместе с булькающим потоком, исчезающим в направлении слива в замкнутую систему водоснабжения базы, маленькими, но уверенными ручейками утекали возмущение, гнев, раздражение. В душе осталось только непреложное убеждение – да! Браку быть! И это уже данность. Гайяр сделал все, что можно было в этих обстоятельствах, хотя где-то в подсознании и билась мысль о том, что только мне казалось, что предметом обсуждения была именно участь Измененных. Внутренний голос настойчиво шептал, что совсем не случайно за мной так решительно помчались прямо в лапы к врагу, а потом сразу изолировали, лишив малейшего шанса убежать или участвовать в обсуждении. Да что там участвовать, хотя бы послушать. И искал ведь! Искал, не бросил, и в армии нашел. Значит, все же нужна. Остается надеяться, что лично ему нужна, а не им всем для чего-то.
Ладно, будем исходить из того, что имеем: постараюсь постепенно убедить Гайяра довериться мне, плюс буду держать глаза и уши открытыми – что-то да услышу, замечу, остальное додумаю и пойму. И к Тинарагу надо будет сходить на консультацию, что-то слишком уж рано возник вопрос о детях. Может быть, у них с рождаемостью проблемы? Или союз считается общественно состоявшимся только после появления ребенка? В любом случае я же сама, в первую очередь, могу повлиять на собственную перспективу стать мамой. Или нет? Все же что с этими первородными не так?
А вода, приятно лаская кожу, окружая пологом бурлящего гула, создавая ощущение уединения и покоя, струилась по телу. Со всем справлюсь. Замужество – не смерть, да и Гайяр не тот мужчина, который может оставить равнодушной… Ему бы только открытости, умения довериться, перестать таиться, скрываясь за безликой холодностью. Задача ясна. Дело за малым – определить пути ее осуществления. Возможно, стоит на собственном примере показать ему, какими я вижу отношения в семье. Вспомнились родители… Между ними всегда были доверительные отношения.
Решено! Требовать от кого-то, а тем более от мужчины другой расы, да еще и фактически мужем тебе приходящегося, искренности и доверия, не доверяя самой, сложно. Значит, надо учиться быть с ним откровенной и открытой тоже, вообще учиться жить вдвоем. И надеяться, что заметит, поймет и оценит. А еще подтолкнуть к тому, чтобы брал пример… Женщина я или нет, в конце концов? И счастья тоже заслуживаю. Неужели, сумев справиться с собой и переломив собственную жизненную неудачливость, не сумею научить неймарца доверять мне, тем более что он (и это мне уже очевидно) во мне нуждается? Сумею! Главное, идти к цели продуманно, последовательно, решительно и без страха. В теории все, конечно, всегда яснее и легче, чем на практике, но надо стараться.
Откинув голову и отклонившись назад, позволила тугим струям забарабанить по шее и груди, скатываясь на живот бойкими ручейками, сбегающими по ногам уже полноводным потоком. Как здорово! Здорово быть живой и, по большому счету, в безопасности. Знать, что и для спасения своего квадра сделала все, что могла. И это главное. И за это я с полным основанием могу сказать спасибо неймарцу. А остальное… Все приложится, все утрясется, со временем во всем разберусь.
Не разжимая век, развела в стороны руки, ища опору на всякий случай, и неожиданно коснулась рукой… чего-то твердого и теплого – определенно живого. Застыв от неожиданности, боясь распахнуть глаза, медленно шевельнула пальцами и, вслушавшись в ощущения, поняла то, о чем надо было догадаться сразу. Я так растворилась в этом ощущении абсолютного одиночества, так погрузилась в монотонный успокаивающий гул воды, что не заметила появления Гайяра. Как давно он тут? Что успел прочесть на моем лице? Впрочем, не важно. Раз решила учиться ему доверять – значит, буду. Вот прямо сейчас и начну! Но почему-то силы воли на то, чтобы распахнуть глаза и встретиться с ним взглядом, не нашлось. Делаем вывод: вся ушла на только что принятое решение. Я даже усмехнулась этой мысли. Мужская грудь под моей рукой (а это стопроцентно была она!) тут же шевельнулась, и рука, плавно скользнув вниз, упала, чтобы тут же быть подхваченной и приобнятой твердыми мужскими ладонями. Неймарец, вступив ко мне под упругие струи, обнял за плечи и, немного склонившись к еще открытой шее, потерся об нее подбородком и тихо прошептал:
– Злишься?
Немного разогнувшись, ощущая себя несколько неуверенно от непонимания того, как надо повести себя в данной ситуации, слегка осипшим от волнения голосом честно пробормотала:
– Больше нет… А тебе важно, что я чувствую? – решилась спросить в надежде вызвать его на искренний разговор.
Повисла пауза. Неймарец при этом, по ощущениям, ловил губами брызги воды, разлетавшиеся с моих плеч во все стороны.
– Мне тяжело, когда тебе плохо, – наконец еле слышно пробормотал в ответ.
И так тепло стало от его ответа, так по-женски приятно! Я для него точно важна, точно-точно! Когда уже смогу убедить себя в этом? Окончательно поверю? Настолько это невероятное для меня чувство – быть кому-то нужной, по-настоящему нужной, важной, значимой! Неожиданно подумалось: возможно, в этом и причина его напускной холодности. Ведь он тоже может быть не уверен в моей реакции, в моих впечатлениях от его действий, такого его напора? Может опасаться испытать разочарование от моей безответности, не добившись от меня вожделенного результата – ответных чувств? Может наверняка. Как это трудно – учиться быть парой. А ведь он пытается… Пусть он постоянно и сбивается на командный тон, но внимание и забота обо мне тоже проглядывают. И ему, наверное, так же сложно, когда от меня нет отклика.
