В рабе Божией (имя) закипи, поднимись,
Ко мне, Божией рабе, жалостью обернись.
Ныне, вечно и бесконечно.
Ключ. Замок. Язык. Аминь. Аминь. Аминь.
Для того же
Кровному сопернику или сопернице подсолите воду заговоренной солью.
Заговаривают соль так:
Не плачет соль, не скучает,
В воде тает и исчезает.
Так бы и у рабов Божиих (имена)
Пылкость любовная не прошла.
Ныне присно и навсегда.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Во веки веков. Аминь. Чтобы с соперницей постель не удалась
Говорить про себя в то время, когда грешите с мужем:
Протеси без ушей раба Божия (имя),
Без мудей протеси.
На меня, жену венчанну, концом,
А на чужих баб всегда колесом.
Ключ. Замок. Язык.
Аминь. Аминь. Аминь. Для того же (на слюни)
Делают только на молоко. Заговаривают молоко со слюной:
Как никто не живет без слюней,
Так чтобы раб Божий не имел бл…
Ни сегодня, ни вчера и никогда,
Во веки вечные и бесконечные.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков.
Аминь. Чтобы муж спал только с женой
Когда жарится мясо, смотрите на кровь и говорите:
Я своему мужу царица,
Я ему ночная львица и птица,
Я ему соль, я ему еда.
Нигде чтобы и никогда
Мне он не изменял,
Других женщин в постели не желал.
Казались бы они ему лягухами,
Седыми, лохматыми старухами,
А я бы была для него царица,
Красавица, писаная жар-птица.
Кровь, иди в кровь,
Поставь на места все мои слова,
Каждую букву, каждое мое слово,
Чтобы не было у него желанья другого.
Только я, его жена,
Перед его очами, перед его губами.
Ключ. Замок. Язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
Из письма: «Пишу Вам от отчаяния. Только тот, кого оставил муж рада молодой женщины, сможет меня понять. Да и Вы, наверное, матушка, Наталья Ивановна.
Прожила я со своим мужем двадцать девять лет. Сошлись мы с ним, когда нам было по восемнадцать, а теперь мне уже сорок семь лет.
Жили мы всяко, как и любая другая семья. Родила я ему двух дочек, теперь уже есть двое внуков.
Пережила я с ним тоже немало. После аварии его два года выхаживала, с ложки кормила, обмывала, супы ему протирала, ночами его караулила, вылечила, а через год он запил и пил почти три года.
Боролась за него, не бросала, закодировала.
Перестал он пить, а я, чтобы его поддержать, продала дом, полученный от матери в наследство, и купила ему новую машину. Вот благодаря этой машине он и познакомился с двадцатилетней женщиной, у которой к тому времени было уже трое детей от разных мужиков.
Вцепилась она в моего мужа. Видит, что он не пьет и машину имеет, а ей пацанов нужно тянуть.
Я к ней ходила, по-хорошему просила: отстань от него, он тебе через несколько лет не нужен будет, а нам ты семью поломаешь.
Но куда там, я от нее такого мата наслушалась, что не каждый мужик так умеет крыть. А муж мой как ум потерял, бежит к ней, говорит: «Я с ней помолодел».
Потом она начала им играть: то позовет, то выгонит. Если без денег пришел – уходи. Пока есть у него деньги, терпит его. Он меня умоляет:
– Катя, дай хоть пятьдесят рублей, не могу я без нее, займи где-нибудь, я ей отнесу и посмотрю на нее хоть одним глазком.
Гляжу я на него, а у самой сердце рвется на части. Дам ему денег, он бегом бежит к ней, а я дома реву. Под окном стою и гляжу, как они там. А она специально шторы откроет и в лифчике ходит, будто знает, что я из-за кустов подглядываю.
Такая мука, Вы бы только знали!
Однажды прибежал он от нее бешеный, рубаха порвана и в крови. Говорит, подрался из-за нее. Пришел к ней, а она пьяная с солдатом на диване любовью занимается. Тут же ее ребятишки, и все у них на глазах.
Сидит мой муж, плачет, кулаком об стол бьет, говорит, что ноги его у нее больше не будет. Утром собрался на работу, а поехал к ней.
Я как чувствовала, позвонила к нему на работу, а мне сказали, что его не было.
Собралась я и поехала к ней. Зашла, дверь не закрыта, как проходной двор. Сидят она за столом и солдат. На столе у них самогонка. В комнате вонь и бардак, и мой муж на диване сидит как каменный. Повернулась я и домой пошла, так мне стало тяжело, что белый свет не мил.
У моей приятельницы есть Ваша книга, она мне рассказала о Вас. Я выписала книги из Москвы, а пока пишу Вам.
Наталья Ивановна, есть ли такая молитва, чтобы муж позабыл свою любовницу и в душе его поселились покой и прежнее ко мне чувство?
С надеждой и уважением к Вам,
Мензикова Катерина». Чтобы навсегда отвернуть мужа от любовницы
Стирайте его вещи, а последнюю воду заговорите, обмойте этой водой ноги и вылейте под женское дерево. Читают так:
Встану благословлясь,
Выйду перекрестясь
Из своего дома, из всех дверей,
Из последней двери
К воротам и от всех ворот
К синему морю, широкому приволью.
Там стоят 12 братьев,
У всех есть 12 жен.
Выкрикну, вызову их имена:
Одна – тоска, вторая – сухота,
Третья жена – сердечная маята,
Четвертая – головная боль,
Пятая – душевная хворь,
Шестая – хотенье,
Седьмая – мученье,
Восьмая – стоячка,
Девятая – неспячка,
Десятая – скукота,
Одиннадцатая – горячая кровь,
Двенадцатая – ярая любовь.
Ой вы, бесовы 12 жен,
Пусть раб Божий (имя)
Будет моей статью удивлен,
Моим умом уязвлен,
Заговорным словом этим покорен, пленен
На ныне, навечно и бесконечно.
Напустите вы, жены, ему печаль-тоску,
Чтобы он обо мне, Божией рабе (имя), тосковал,
Скучал, громким голосом кричал,
Не мог без меня минуты жить, секунды быть,
Ни дня дневать,
Ни одной ночи миновать:
Ни при Луне ясной,
Ни при Солнце красном.
Утром бы чуть свет вставал,
На ум-разум мое имя брал,
Скучал, тосковал,
Дурным голосом кричал.
Пусть ему другая девица
Будет казаться страшной тигрицей,
Как огненные часты, сова головаста,
А я была бы ему: в жаркий полдень – водой,
В сильный голод – едой.
Будьте же, все мои слова, сильны,
Крепки, прилипчивы.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
От оморочки в замужестве
Чего только в мире не происходит, чего только не бывает. От иных историй волосы дыбом встают.
Вот, например, какая история произошла с Машей Стрельченко (имена и фамилии изменены).
В семье Стрельченко Машенька была четвертым, но единственным ребенком, так как трое детей, родившиеся до нее, умерли еще в младенчестве, не дожив и до одного года.
Когда Маша родилась, все в доме над ней буквально тряслись. Все – это две няни, а впоследствии гувернантки-воспитательницы и, естественно, мама и папа.
Родители Маши были состоятельные и интеллигентные люди. Отец Маши был академик, мама – приват-доцент. Девочку они страшно баловали, и ей абсолютно ни в чем не было отказа. К счастью, на нее это плохо не повлияло. Она училась только на пятерки, сперва в школе, а потом в престижном вузе, и выучила два иностранных языка, с удовольствием занималась музыкой и рисованием.
Родители безумно любили свою дочь и, естественно, видели ее в своих мечтах только благополучной. Поскольку финансовое благополучие они могли обеспечить своей дочери сами, оставалось подумать только о подходящей для нее партии, то есть о женихе.
Девушкой она была очень красивой, и вполне естественно, что парни обращали на нее внимание, но это, как казалось Амалии Петровне, было все не то. У Машеньки муж должен быть самый-самый!
Впрочем, сама Маша не любила, когда этот вопрос при ней обсуждали.
Шло время, и возможно, что в судьбе Маши все сложилось бы именно так, как мечтали ее родители, если бы судьба несколько не изменила свой ход событий.
У Стрельченко умерла повариха – тетя Капа, которая прослужила у них без малого сорок лет.
