Выживших рабочих со сборочной платформы переправили на поверхность планеты. Для определения состояния корабля и предотвращения разрушения оборудования в условиях вакуума были вызваны резервные команды. Сразу же началось сооружение новой платформы для достройки корабля.
Через пять часов после первого взрыва, возвестившего о начале атаки, Уилсон Кайм вышел из перехода, чтобы попасть в бурю восторженных аплодисментов и криков собравшегося персонала и в медвежьи объятия Найджела Шелдона. Центр связи с общественностью ККТ транслировал триумфальное возвращение капитана на аудиторию, не уступавшую по численности зрителям, следившим за отражением атаки. Кайм дал с полдюжины интервью, поблагодарил всех участников обороны за самоотверженные действия, отпустил несколько шуток и не стал подробно останавливаться на предположениях о зачинщиках нападения, заявив лишь, что это наверняка не выходцы с Пары Дайсона. После этого он заявил, что полон решимости довести миссию до конца, и в заключение пообещал пожертвовать награду за работу в опасных условиях местному детскому благотворительному фонду. Полицейские Аншана проводили его машину до городской квартиры эскортом из восьми мотоциклистов.
Уилсон проснулся с улыбкой на лице. Он перевернулся на другой бок, и темные волосы Анны пощекотали ему нос. Она свернулась калачиком рядом с ним на гелевом матрасе, закрыв голову рукой, словно ребенок, прогоняющий страшные сны. В голове Уилсона пронеслась целая вереница приятных — и восхитительно грешных — воспоминаний. Он поцеловал Анну в плечо.
— Доброе утро.
Она медленно, по-кошачьи потянулась и сонно улыбнулась ему.
— На вашем лице чертовски самодовольная улыбка, мистер.
— Вот как? Интересно, что бы могло ее вызвать?
Обвившиеся вокруг нее руки вызвали довольное хихиканье. Одна рука скользнула по спине и остановилась над самыми ягодицами.
— Это?
Другая рука обхватила небольшую, красивой формы грудь, немилосердно терзая сосок.
— Или это?
Он поцеловал ее в шею и провел губами по рту, заглушая хихиканье.
— Нет, наверное, это.
Ее рука протиснулась между их телами и крепко сжала его мужское достоинство.
— Ой-ой!
— Скорее, это, — смеясь, сказала она.
— Ах, так?
Он стал щекотать ее ребра. Ее сопротивление положило начало шуточному поединку, а он, в свою очередь, привел к более тесному и интимному контакту.
В конце концов, оседлав его бедра, она победно усмехнулась.
— Да будет тебе известно: опасность творит с людьми самые невероятные вещи.
Он ничего не смог ей возразить. Всю прошлую ночь они боролись за свои жизни. Облегчение, испытанное после взлета «Второго шанса» над космопланами, вызвало у него дрожь (которую, к счастью, заметила только Анна). Все остальные на борту — довольно молодые люди — с восторгом восприняли свое спасение, хоть перспектива гибели никого из них сильно не испугала.
Прежде Уилсон и сам не осознавал, насколько силен в нем страх смерти, особенно сейчас. В нынешнем обществе его никто не смог бы понять, ведь понятия омоложения и оживления были впитаны ими с самого рождения. Поколения, пришедшие после 2050 года, знали, что смогут прожить добрую часть вечности, и они имели на это право. Он полагал, что этот страх возник еще в те времена, когда человек мог прожить только одну жизнь, а потом умирал. Для всех остальных возможность сохранить все воспоминания и загрузить их в генетически идентичное тело оказалась могучей моральной опорой. Но он так и не смог себя убедить в том, что это будет продолжением его нынешнего существования. Между тем, кто он есть сейчас, и будущим Каймом непременно возникнет разрыв. Копия, какой бы безупречной она ни была, все равно останется копией, а не оригиналом. Люди преодолевали эту проблему, говоря себе, что просыпаются каждое утро и вспоминают о прошедшем дне, а пробуждение в новом теле — всего лишь расширенная версия ночного отключения сознания. Уилсону этого было мало. В его теле, в его нынешнем теле заключается его жизнь. И чем дольше он живет, тем прочнее становится эта связь. Три с лишним сотни лет жизни породили его нерушимое убеждение, которое ничем нельзя было сломить.
— Не думаю, что смогу пережить еще одну такую ужасную ночь, как вчера, — сказал он, еще не успев как следует отдышаться.
Она оперлась руками о его грудь и стала нагибаться, пока не коснулась своих запястий подбородком, так что между их лицами осталось лишь несколько дюймов.
— А что говорится в уставе корабля о связи капитана с низшими по званию чинами?
— Капитан это приветствует.
Ее палец легонько постучал по его груди.
— А у тебя есть чувство юмора.
— Тщательно скрытое, но тем не менее заботливо взлелеянное.
— И чем же мы займемся сегодня вечером, если не будет новой атаки? — Он поджал губы в шутливой задумчивости. — Продолжим?
— В моем расписании ничего не числится.
— У тебя никого нет?
— Нет. И уже давно. Я слишком занят на новой работе. А у тебя?
— Тоже. Я не вступала в брак с последнего омоложения. Было несколько увлечений, но ничего серьезного.
— Отлично. — Он сел на постели. — Я бы не прочь принять душ. Так ты действительно хочешь со мной встретиться сегодня вечером? Даю последний шанс на отступление.
— Я хочу встретиться с тобой сегодня вечером.
— И я тоже.
Она приникла к его губам.
— Жизнь слишком изменчива, чтобы не попытаться сохранить что-то хорошее. Вчерашний день убедил меня в этом окончательно. Меня еще ни разу не пытались убить.
— Ты проделала грандиозную работу. Наши тренировки едва ли к этому готовят. Я тобой горжусь.
— А тебе приходилось испытывать нечто подобное?
— Не совсем. Но я видел настоящие боевые действия. Хотя это было давным-давно. Этого никогда не забыть, несмотря на редактирование памяти при омоложении.
— А ты… — Она помолчала. — Ты когда-нибудь убивал?
— Честно? Я и сам не уверен. Но я стрелял в людей. Тогда не было времени остановиться и посмотреть на результат. Выжимаешь скорость и улепетываешь на базу, как только ракета срывается с места.
— Трудно поверить, что ты такой старый. Я знаю тебя только как своего начальника. Надо бы раскопать и изучить историю «Улисса».
— Это древняя история. Если станешь читать ее сейчас, ты, возможно, будешь знать больше, чем я.
— Тем не менее ты сделал это. Ты летал в космос и доказал, что это возможно.
— Я бы не назвал тот случай безоговорочным успехом.
— Нет, Уилсон, это был настоящий успех! Ты добрался до Марса. За миллионы и миллионы километров от Земли. И не важно, что Шелдон и Айзекс нашли другой путь. Не принижай своих заслуг. В конце концов, кто теперь нуждается в твоем опыте?
— Шелдон. Да, полагаю, это идеальная справедливость. Знаешь, что он сказал мне вчера, когда мы вернулись? Он улыбнулся своей дурацкой улыбкой всезнайки и спросил: «Хорошо повеселился?» И этот мерзавец был прав. Так здорово было лететь на корабле! А ведь мы, что называется, летели «на честном слове и одном крыле». И победили! Мне казалось, что все происходящее после «Улисса» было только интерлюдией, что я три столетия ждал именно этого момента.
— И теперь делаешь то, ради чего был рожден.
— Чертовски верно.
Она окинула взглядом свое тело, потом его, и ее глаза озорно блеснули.
— Есть один вопрос, который участники проекта обсуждали с большим оживлением. Ты можешь не отвечать, если не хочешь.
— Что за вопрос?
— Вы провели на «Улиссе» не один месяц. И у вас была смешанная команда молодых и здоровых людей. И все это время вы провели в невесомости.
— А, понимаю. Но это государственная тайна.
— Государственная, да?
— Да. Могу сказать только одно: чем больше ты проводишь времени в состоянии свободного падения, тем меньше страдаешь от морской болезни. Даже при сильной качке.
— Правда? И долго приходится привыкать?
Он ухмыльнулся.
— Результат стоит каждой минуты ожидания.
— Хорошо, если так, — пробормотала она. — А теперь мне действительно пора в душ. Моя смена начнется через десять минут.
— Возьми выходной. Скажи, что босс не против.
Анна выбралась из постели.
— Куда?
— Вон та дверь.
Вечером у него не хватило времени показать ей квартиру. За ними еще не успела захлопнуться дверь, как одежда полетела на пол.
— Спасибо. — Она снова хихикнула и направилась в ванную комнату. — Хорошо хоть, что тебе не пришлось спрашивать, как меня зовут.
— Конечно хорошо, Мэри.
Комнатная туфля, пролетев через всю комнату, шлепнула его по бедру.
— Ой!
Дверь закрылась, затем послышался плеск воды. Уилсон закинул руки за голову и счастливым взглядом уставился в потолок. Учитывая вчерашнюю возможность гибели, это был не самый плохой вариант начала нового дня.
