— Спроси у нее, что происходит.
Денис перевел:
— Она не понимает. Похоже на облаву, которую иногда устраивают варханы вместе с… Со своими помощниками из местных.
— С полицаями.
— Почему с полицаями?
— Ты фильмы про фашистов смотрел?
— Я не смотрю кино. Предположим, с полицаями. Здесь их называют «прианы»- «при-ан», то есть «свой-чужой». Так вот, это похоже на облаву, но очень крупную, таких давно не было.
— Наверное, из-за Леши и остальных, — предположил Кирилл. — Ловят их всей толпой.
Они плыли уже вдоль городской окраины, где среди жилых домов виднелись фабричные трубы, вращались целые рощи скрипучих медлительных ветряков, а на берегу крутились колеса водяных мельниц.
Мариэна села на носу лодки спиной к спутникам.
— Как ты думаешь, мы долго плывем? — сказал Денис.
— По-моему, нет. Хотя есть уже хочется. Замерз?
— Да.
— Это тебя из-за потери крови морозит.
— Послушай, у меня сейчас возникла мысль, — медленно произнес ученый, — а может, она и есть предательница?
Кир поглядел в спину неподвижно сидящей девушки. Если над Наргелисом нет купола, электроника работает нормально, имеются обычные радиопередатчики, значит, и на базе Лукана такой наверняка стоял, и через него шпион мог связаться с варханами, сообщить, где спрятана угнанная портальная машина. Что, если раньше предатель не хотел выдавать себя, потому что его основное задание — подобраться к центральной базе, про которую знал только Лукан? Но похищение ворсиба для варханов слишком серьезное происшествие, и шпион пошел на риск. Почему Мариэна, когда они появились наверху, уже была там, хотя оба механика так и остались в подвале?
— Нет, подожди, — сказал Кирилл, — зачем тогда она сама же про «слангача» заговорила, то есть про предателя? Навела нас на эту мысль.
— Чтобы отвести от себя подозрения, — пояснил Денис. — Она не дает нам пристать… Куда мы плывем? Что это за пикаграда? Может, там база варханов, а не повстанцев.
В воздухе так ощутимо запахло паранойей, что Кир поморщился:
— Ну все, хватит. Даже если она шпионка, что нам делать? Грести к берегу — не выход, без ее помощи мы быстро попадемся варханам или этим полицаям-прианам, а в город она не хочет. Значит, выбора нет: пока что плывем дальше и наблюдаем за ней.
Денис приложил ладони к ушам, отнял.
— Слышишь — гудит?
Кирилл приподнялся. Впереди через реку протянулась полоса огней.
— Кажется, плотина.
— Пикаграда? — спросил Денис, показав вперед.
— Ама пикаграда, — подтвердила Мариэна.
— Пика… теперь понятно, что это значит! Кирилл, ведь плотина, точно? Сейчас я… Помоги мне встать, пожалуйста.
— Ты и сам можешь, — отрезал Кир. — Хватит жалеть себя, я тебе говорил: рана неопасная. Встань и посмотри.
Денис отставил раненую ногу, осторожно оперся на нее, наконец выпрямился во весь рост, на всякий случай ухватив Кира за плечо. Течение стало слабее, зато волнение усилилось. Лодка приближалась к высокой бетонной стене, которая пологой дугой перегораживала реку.
— «Пикаграда»- гидроэлектростанция, и сейчас нас затянет под нее! — всполошился ученый. — Там затор!
У основания плотины вода бурлила, льдины громоздились друг на друга, приподнимаясь, постепенно их затягивало в невидимые отверстия, через которые вода уходила вниз. Если туда попадет лодка, ее перевернет и расплющит о лед.
— Пута! — Мариэна схватила весло. Села на лавку, вставила его в уключину и показала рядом с собой. — Куча, пута!
— Я понял, понял: садись, греби. — Взяв второе весло, Кир уселся возле девушки.
Она стала грести, поворачивая лодку к правому берегу. Из воды там торчали сваи с настилами, между ними над волнами выступали края железных сеток, похожих на обычную земную «рабицу».
— Что это? — спросил Кирилл и повысил голос: — Переведи: что в той стороне?
Денис задал вопрос, Мариэна ответила, и он надолго замолчал.
— Ну? — не выдержал Кир. Их все ближе подтягивало к плотине, но и до пирсов оставалось недалеко.
— Я не могу понять. Что-то вроде «плавать сады». Или не плавать, а… Может, это слово означает «рыба»? Получается: «рыбьи сады».
— Ясно, рыбное хозяйство. Но зачем нам туда?
— Смотри! — раздалось в ответ. — Левее!
Кирилл и Мариэна, наверное, уже запомнившая некоторые русские слова, обернулись. От левого берега вдоль плотины плыл полосатый катер, такой же, как те два, что напали на них возле базы повстанцев. Двигался он быстро — возле «рыбьих садов» окажется одновременно с лодкой.
— Эма кулаг вархан, — сказала Мариэна.
— Эма? — повторил Кир. — Калгар и вархан я понимаю, а эма…
— Вода, — пояснил Денис.
— Значит: «водный патруль варханов». То есть они не за нами плывут, а патрулируют здесь.
— Заточа пикаграда. Заточа, порла. Барвархан.
— А «заточа» с «порлой» что означают?
— «Опасное» и «важное».
— Гидроэлектростанция — опасное место, — сообразил Кир. — Опасное и важное, то есть… ответственное, что ли? Охраняемый объект, короче говоря, поэтому здесь много патрульных.
— Наверное, так, — вздохнул Денис сзади. — У меня опять нога разболелась. От страха, думаю.
Они подплывали к «рыбьим садам», двигаясь наперерез течению. Льдины били в правый борт, Кир то и дело попадал по ним лопастью, отталкивал. Наконец он сказал:
— Денис, перегнись через борт и толкай их от лодки. Мешают грести.
— Я боюсь, что нас могут увидеть с мостков, — сказал ученый. Пыхтя, он навалился грудью на бортик и вытянул руки.
— Ничего, главное, не услышат, возле плотины сильный шум.
Бетонная стена метров на пять поднималась над водой, поверху шла ограда, за ней стояли обложенные мешками будки с торчащими из окон стволами — то ли больших пулеметов, то ли маленьких пушек. Между будками прохаживались часовые, на крышах горели прожекторы. Два самых ярких маленькими солнцами сияли на концах плотины, где высились угловатые здания с решетчатыми окнами.
Катер приближался. На носу его зажегся прожектор, желтый луч ударил вдоль плотины. Гул воды, скрип и стук льда уже почти оглушали.
— Они нас вот-вот заметят! — крикнул Денис. Он пыхтел и фыркал, отталкивая льдины от борта, и все равно Кир едва мог грести. Пришлось вытащить весло из уключины, выпрямиться и опускать лопасть в воду вертикально.
— Ата! — Мариэна показала на низкий бетонный выступ, торчащий из воды возле сетки «рыбьего сада».
— Туда! — пояснил Денис.
— Что это? — спросил Кир. — Отсюда не могу разобрать.
— Греби туда! Прожектор с катера вот-вот осветит нас!
— Ладно, не ори, вон люди на пирсе, могут услышать.
Еще несколько взмахов весла — и Кирилл понял, что они приближаются к верхушке широкой бетонной трубы, немного выступающей над водой. Слева, справа, у пирса и под ближайшим настилом виднелись другие трубы.
— Парги! — крикнула Мариэна.
Луч прожектора почти осветил лодку, которая подплыла к трубе. Отразившись от пирса, волна ударила в борт, сильно качнула посудину. Нос врезался в бетон.
Перед этим Мариэна, бросив весло, выпрямилась — и не смогла удержать равновесие. С тихим вскриком она кувыркнулась через борт. Плечом и головой ударилась о льдину, та накренилась, девушка заскользила в воду.
Нагнувшись, Кир ухватил ее за плечи, потянул обратно.
— Да что же вы делаете! — Лодка закачалась, когда мимо пробежал Денис, позабывший о раненой ноге.
Течение поволокло посудину дальше, но потом она остановилась. Вытаскивая Мариэну из воды, Кирилл оглянулся: Денис сидел на стенке трубы верхом, придерживая лодку здоровой ногой и одной рукой.
— Сюда, быстрее!
Из ссадины на виске Мариэны сочилась кровь. Девушка обхватила Кира за шею, он ее — под мышки, рывком поднял и сам едва не свалился в воду.
— Здесь скобы! Быстрее, мне трудно удерживать!
— Всё, отпускай! — с этими словами Кирилл шагнул с лодки на край трубы.
Мариэна повисла на нем, он начал заваливаться назад, взмахнул свободной рукой, но тут терианка уперлась подошвами в бетон, и Кир сумел выровняться.
Отпустив лодку, Денис полез вниз. Кирилл, держа Мариэну за руку, присел и поставил ногу на верхнюю скобу.
Глава 10
После дороги Максар не успел ни поесть, ни даже помыться — сразу отправился к коменданту будущего Центавроса. Темник Эйзикил остался в лагере вместе с машинами, но прежде, чем командер ушел, старик заставил его снять повязку и долго колдовал над поврежденной частью лица, мазал противоядием, пинцетом вытаскивал из кожи остатки картечи, зашивал рваные раны, заклеивал медицинским воском… Он не использовал обезболивающее — и Максар знал почему. Это была проверка. Немного оскорбительно, хотя командера и самого интересовало, сможет ли он выдержать всю процедуру без вскрика, без стона, поэтому он простил Эйзикила.
