Аид, с невообразимой для такого огромного тела быстротой, метнулся к нему и, приблизив морду к самому лицу человека, прорычал:
— Что ты об этом знаешь, заморыш?
Дилля обдало жарким драконьим дыханием, но он не отступил ни на шаг. Страх перед громадным ящером прошёл, и Дилль нахально заявил:
— Слушай, Аид, не считаешь меня младшим братом, так хотя бы обращайся ко мне по имени. Я же не зову тебя крылатым жабоящером.
За спиной Дилля послышался отчётливый шёпот «он спятил что ли?». Дракон отстранился, несколько секунд разглядывал человека, а потом начал издавать громкие кудахтающие звуки. Дракон смеялся.
— Правду мне говорила Тринн, что ты — самый нахальный из всех людей, — крылатый ящер перестал смеяться и вновь приблизил к нему морду. — А, может, сожрать тебя? По-братски, так сказать.
— То есть, ты не желаешь услышать о яйце королевы драконов?
— Давай, рассказывай, а сожру я тебя потом.
— Между прочим, Тринн обещала мне неприкосновенность, — Дилль был уверен, что дракон не собирается его сжирать, но подстраховаться не мешало.
— Тринн обещала — вот пусть и не трогает, — хмыкнул Аид. — Ну, хватит. Выкладывай.
Всё, шутки кончились. Дилль приступил к разговору, который он десятки раз прокручивал в голове. И от которого зависела судьба Ситгара. И ради которого отдали жизни мастера клинка.
— Я нашёл дневник Адогорда, прочитал его и узнал о яйце. Я знаю, где оно находится, и готов сделать то, что в своё время не сумел сделать Адогорд. Вернуть вам яйцо Ингрис.
Великий дракон молчал. Молчали вампиры. Даже чиал перестал утробно рычать. Дилль ждал, что скажет Аид.
— Значит, ты готов предать интересы своих сородичей? — растягивая слова, медленно произнёс дракон. — Неужели это дар Тринн так на тебя повлиял?
— Я никого не предаю. Но согласен с покойным Адогордом, что такие благородные создания, как драконы, не должны ни у кого находиться в услужении. Мастера клинка, — Дилль повёл рукой в сторону вампиров, — рассказывали, что несколько раз ты спасал вампирские патрули от верной смерти. Ты, великий, действовал по собственной воле, а не по принуждению. Такими и должны быть отношения между разумными существами.
— Где яйцо?
— Оно тщательно спрятано и укрыто полем спокойствия. Не рождённый детёныш в полной безопасности.
— Я знаю, что детёныш в безопасности — это ещё Адогорд утверждал, — прорычал дракон. — Я спрашиваю, где оно находится?
— Прежде, чем сказать это, я бы хотел заручиться твоим словом, что, добывая яйцо, ты не подвергнешь не причастных ко всему этому жителей Ситгара смертельной опасности.
— Ф-р-р! — дракон даже головой помотал. — Говори проще. За последние столетия я мало практиковался в ситгарском.
— Попросту говоря, я хочу, чтобы ты дал слово не нестись, сломя голову, в место хранения яйца и не жечь оказавшихся рядом ситгарцев, не рвать их когтями и не давить, как вот этих мертвяков. Разумеется, твоя клятва должна соблюдаться всеми драконами.
— А если я не дам такой клятвы? — полюбопытствовал Аид.
— Тогда я буду огорчён, что ошибся в тебе, и направлюсь на поиски Тринн. Уж в её-то мудрости я уверен.
— Ну, ты нахал, — на чешуйчатой морде дракона отчётливо проявилось удивление. — А как ты отнесёшься к тому, что я устрою огненный рейд в Ситгар, а по пути сожгу вампирский Григот? Я буду жечь всё на своём пути до тех пор, пока ты не пожелаешь сказать, где яйцо Ингрис. И начну вот с этих бледных клыкастиков.
— Ты не сделаешь этого, Аид.
— Ты уверен? Думаешь, я пожалею людишек? Возможно, ты слышал, что ваша могучая Империя распалась после того, как мы сожгли столицу вместе с императором. Так что может остановить меня сейчас?
— Я, — спокойно заявил Дилль. — В этом случае я не стану снимать поле спокойствия с яйца, и оно останется в коконе времени навсегда. Даже если ты и сумеешь раздобыть его, в чём я сомневаюсь, то не сможешь освободить нерождённого дракона. А если ты попытаешься пытками заставить меня снять поле, я убью себя. Выбирай, великий хранитель: твоё слово или жизнь нерождённого дракона королевы Ингрис.
Дракон так долго молчал, что Дилль начал сомневаться — а правильно ли он повёл разговор? Может, надо было действовать в стиле Адогорда и просто заставить принести новую клятву верности?
— Допустим, я дам такое слово, — сказал наконец Аид. — Что будет дальше?
— Тогда я раскрою, где находится тайник, и расскажу, что понадобится для извлечения из него яйца. Потом можно будет отправляться туда.
Дракон, склонив голову, долго разглядывал Дилля, потом фыркнул:
— Ты — глупец. Я не могу принести клятву за всех драконов. Нас, великих, осталось мало, а остальные… Они просто неразумные дети и могут в любой момент нарушить мою клятву.
— Это печально, — хладнокровно сказал Дилль. — Я-то думал, что старших и мудрых слушают все. Что ж, значит, пусть всё остаётся так, как и было. Позволь нам откланяться, великий Аид, мы должны продолжать путь. Я найду Тринн и договорюсь с ней.
Глава 30
Огромная драконья морда вновь приблизилась к Диллю.
— Скажи, почему ты решил вернуть нам яйцо и что требуешь взамен?
Дилль уставился в жёлтый драконий глаз, мучительно размышляя, сказать правду или всё же придерживаться продуманной версии. Тяжко вздохнув и выругав себя за глупость, которую он собирается сделать, он проговорил:
— Я знаю, что яйцо очень дорого для драконов, хотя не знаю, почему. Вы даже заключили договор с Адогордом. Он… он не желал вам зла, просто хотел, чтобы его народ стал сильнее при поддержке драконов. А получилось, что он сделал из вас рабов людей. Гросс… мне говорили, что я должен заставить вас возобновить прошлый договор, но я не стану этого делать. Вы слишком благородные и великодушные создания, чтобы быть в услужении у кого-либо. Я готов вернуть вам яйцо, не требуя ничего взамен. Но просто прошу о помощи. Ситгар почти погиб — ему объявили войну сразу несколько государств. Когда падёт Тирогис, моя страна перестанет существовать. С падением Ситгара Григоту тоже настанет конец. Своим вмешательством драконы могли бы спасти Ситгар и Григот. Но даже если ты, Аид, откажешься, я всё равно помогу драконам вернуть яйцо. Просто пообещай не причинять зла ни охраняющим яйцо, ни людям, которые защищают свой город от врагов и скоро умрут.
Дракон повернул морду, и огромный жёлтый глаз приблизился к Диллю настолько, что он мог бы потрогать его рукой. Дилль вполне отчётливо разглядел третье веко, которое закрывало глаз ящера в полёте или в бою. Чёрный зрачок пульсировал, и оттого взгляд дракона, казалось, проникает в самую глубь души человека.
— Значит, яйцо
