Карл помнил всю свою жизнь до мельчайших подробностей. И так уж вышло, начиналось все не очень хорошо. Его мать, и при этом горячо любимая жена Барона Ульриха Ритского, скончалась при родах. Петра была его второй женой, но они не прожили даже года. Родившийся полуживым Карл по утверждению лекарей должен был умереть. Но со смертью как-то не сложилось. Впрочем, как и со всем остальным. Для начала ему не повезло родиться хромым и болезным доходягой. Во всяком случае таковым он был первые несколько лет своей жизни. Следовало ожидать, что это не добавило ему любви отца, который и вовсе стал считать, что его любимая жена умерла непонятно из-за кого. Карл ещё в раннем детстве заметил, как отец относится к его братьям, которые были немногим его старше, и как он холоден с ним. За то, что сходило с рук братьям, его наказывали. И так во всем. У братьев с детства были наставники, которые обучали их воинским премудростям. Ему же отец сказал сразу, о воинской службе он даже мечтать не должен.
Карл не особенно расстроился, не так уж ему и хотелось. С самого раннего детства его интересовало, как строятся крепости, замки, можно ли построить их выше, любил рисовать придуманные крепости и дома, надеясь когда-нибудь построить подобные. Да и отец решил, пусть младший постигает науку. Не сложилось. Когда ему было десять, барон рассудил, что пришло время обучать старших сыновей грамоте, и пригласил наставников. Киру было уже тринадцать, Перу двенадцать. Барон решил, что если младший негоден к воинскому делу, пусть также начинает учиться. Вот только у Карла обнаружилась странная особенность, он с трудом воспринимал буквы, а точнее, почти не воспринимал. Отец поначалу решил, может, сын слишком мал, но наставники сразу пояснили, что им доводилось обучать и более младших. Промучившись с ним год, но так и не научив его ни писать, ни читать, они авторитетно заявили, тот отсталый идиот.
Карл и сам в этом убедился, как не старался, не выучил ни одной буквы, и толком не мог ничего прочитать, хотя братья, даже при полном отсутствии старательности, уже спокойно читали и писали. Услышав выводы наставников, отец, не стесняясь в выражениях, обозвал его бесполезным тупым отродием, из-за которого умерла его любимая женщина. Карл никогда не плакал, чтобы ему не говорили, чтобы не случалось, он такой потребности не ощущал. Вот и тогда, в одиннадцать лет, он не рыдал, а просто решил убить себя. А толку жить, если незачем? Он собрался повеситься. Но подставка для факела оторвалась, и со смертью снова не сложилось.
Барон махнул на него рукой, и просто сдал в школу при Храме Мироздания. Уверенный в собственной бездарности, Карл жил как овощ, и при этом с завидной периодичностью пытался себя убить. Но со смертью никак не складывалось. Сколько раз не вешался, и все время все обрывалось. Множество раз пытался отравиться, его просто тошнило. Резал руки, и обязательно кто-то приходил и спасал его, хотя никто не должен был, он же прятался в самых отдаленных углах. Спрыгнул с крыши, и то зацепился плащом за крюк. Как-то пытался утопиться, но в итоге всплыл, и очнулся на берегу. Это было как наваждение, жить не хотелось, и умереть — никак не получалось. После таких неудачных попыток, он ощущал себя ещё большим идиотом, который даже убить себя не может. Полгода он не оставлял попыток умереть, а потом выслушивал молитвы, которые должны были по мнению жрецов отвести его от пути Тьмы. Ведь Книга Мироздания не одобряет самоубийства.
В конце концов, ему это все надоело. Он решил, дело в Храме, поэтому он не может умереть, а, значит, там он все равно не останется, и сделает все, чтобы его выставили. И вот Карл стал досаждать наставникам и послушникам всеми возможными способами. Хамил, выражался как хотел, рассказывал, как хочет служить Проклятому. Но над ним только читали молитвы и никак не выгоняли. И с каждым разом он действовал куда более изощренно. Он залил кровью украденной из сарая курицы Алтарь. Потом убил голубя прямо на молитве, восславив Повелителя Бездны. Терпение Жрецов лопнуло, когда Карл просто сжег Книгу Мироздания прямо под Кабинетом Первого Жреца, а потом демонстративно отрекся. Как это сделать, он хитростью успел узнать у смотрителя в библиотеке, развязав спор, и заставив того сказать, как нужно отрекаться, и сразу же все в точности запомнил. Помимо неспособности читать, у него вдруг обнаружилась ещё одна особенность, необыкновенно хорошая память, ему достаточно было один раз услышать, и он мог в точности повторить все наизусть. Следующим шагом Карла должен был стать поджог всего Храма и даже убийство человека, но не пришлось. «Отродие Бездны» в срочном порядке отвезли отцу, посоветовав запереть и никуда не выпускать.
Барон его тогда высек, назвав умственно отсталым никчемным уродом, опозорившим его. Но умирать Карл вдруг передумал, считая все свои предыдущие попытки ошибкой. В конце концов, он убедился, не такой он уже идиот. И хрен с ним, что он читать не способен, зато запоминает он получше многих. И не только то, что услышал, но и то, что увидел или сделал…
Воспоминаниям предавался Карл недолго. С его памятью так и с ума сойти можно. За окном дождя не было, уже хорошо, порадовался он, и решил, что пора будить остальных. Те могут и до вечера проспать.
— Вставайте, хватит дрыхнуть! — крикнул он, однако спящие гвардейцы даже не шелохнулись. Тогда Карл подошел к Гарри и отвесил тому затрещину.
— Поднимайся уже!
Тот что-то невнятно пробурчал. Тогда он пнул ногой валяющегося рядом Алана, и тут же направился к Велеру и Лютому, и сделал то же самое, со словами:
— Эй, чего разлеглись, псы подзаборные!
— Чего разорался, сам не спишь и другим не даешь! — не поднимая головы, возмутился Гарри.
— Провались ты в Бездну! Я сейчас встану и надеру тебе задницу! — потирая бок, пригрозил Лютый.
— Попробуй, будет повод поднять свой зад! — ехидно заявил Карл.
— Пошёл ты! Лучше вина принеси, башка раскалывается!
— И воды побольше! — послышалось уже из-под стола.
— Мать вашу, уже полдень! Нас уже ищет Её Высочество! — соврал он и все как ошпаренные, вдруг начали подниматься.
— Твою мать, она че, уже очнулась! Горло бы просушить, и впрямь пора просыпаться, — жалобно заскулил Алан, поднимаясь.
— Наследница что, ещё жива? — с возмущением спросил Гарри.
— Опохмелимся, и проверим! — ответил Карл.
— Пес ты паршивый, ты сам сказал, она ищет нас, лживая скотина! — разъяренный Гарри швырнул кубком в Карла, но тот увернулся. Алан, как раз, выползающий, из-под стола, громко рассмеялся.
— И что тебе неймется всё, — устало пробурчал, потирая голову, Велер.
— Правильно он сделал! Ты бы ещё сутки тут спал! Лучше пойдем, похмелимся! — бодро согласился с Карлом Лютый, и, пнув, валяющийся кубок, добавил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
