к власти — это же какие-то рабские галеры, особенно с геном верности и населением из собственных детей. Конечно, я утрирую и прекрасно понимаю, зачем они рвутся к власти, но в нашем обществе такое в принципе невозможно. Мне бы лабораторию и мастерскую, а не всё это.
Итак, прошло около половины дня, и пришло время отправляться в Колизей. Как только я подписал последний указ, как хитро улыбающаяся Лика открыла двери моего кабинета, и я увидел сотню очень возбуждённых и взволнованных мелких. Они ринулись ко мне, стоило только Лике им кивнуть, а ведь хитрая Лисичка исчезла в один миг, оставив лишь свой хвост, мелькнувший в проходе.
Мелкие занялись моим снаряжением. Броня, повинуясь моим командам, меняла форму и внешний вид, на неё добавлялись новые элементы, меня обвешивали новыми артефактами. Инвиторы и механикусы под строгим надзором интегрировали новые обвесы и оружие. Конечный результат меня очень впечатлил: гармоничное сочетание светлых и тёмных пурпурных тонов, подчёркнутых небольшим вкраплением бирюзового и тёмно-болотного цвета, а сама броня была испещрена мелкой вязью рун.
После фотосессии, длившейся полчаса, я вышел из кабинета в сопровождении личной охраны, взявшей меня сразу в коробочку, стоило только мне пересечь границы кабинета. Число охраны и свиты росло, первой ко мне присоединилась дочь, ведущая за собой новый выводок матерей числом под двадцать тысяч, все они были одеты в милые платьишки и снабжены защитными и пространственными артефактами.
Почти у выхода нас встретила Звёздочка, главная инквизиторша, в белом балахоне, скрывающем броню. Мои глаза заметили несколько новых деталей: маленькое ожерелье с кристаллизованными перьями, пара новых мелких украшений, на эфесе пси-клинка — амулет из лепестков вьюнка, который я лично делал для Лепесточка. Память об утрате всегда будет давить на меня и других детей, но на нас со Звёздочкой лежит особый груз вины, которую мы всегда будем нести в своих душах. Кто бы не пытался нам сказать иное.
Я притянул серьёзную инквизиторшу и отдал сигнал короне слегка изменить расположение зубцов, превращая её в подобие небольшого трона, куда и усадил мелкую. Нам предстоял долгий путь к Колизею, который мог вместить почти миллион зрителей. Вся процессия двинулась за мной к подготовленному транспорту — монорельсам, самому распространённому транспорту в империи. Дети особо не заморачивались и проложили прямую ветку до Колизея.
Шумной толпой мы отправились в сторону Колизея. Вся империя была украшена штандартами и стягами, мерцали информационные голографические стенды. Я видел, как нашу процессию провожают миллионы глаз, остающихся в столице. Предстоящее событие будет доступно всем: кто-то будет смотреть трансляцию в барах и ресторанах, кто-то уже оккупировал парковые зоны с огромными голографическими проекторами, все колизеи империи были забиты битком.
Через полчаса меня чуть ли не на руках внесли в Колизей и быстро доставили в огромную VIP-ложу. Там уже была моя дочь и представители всех главных направлений, часть древних и некоторые первородные особи, примархи орденов космодесанта. Всего было почти три тысячи мест, не считая отдельной надстройки для юных матерей. У маленьких матерей над нами был свой мини-амфитеатр.
Были и отдельные интересные гости. Первый — ручная игрушка Лики, единственный полноценный человек в нашей империи, если не считать некоторых запасов у биологов, но те находились в стазисных капсулах. Лисица часто выносила мозг своему ручному политику, сдавая его в аренду некоторым сёстрам и матерям для повышения квалификации в области словоблудия. Также его мучили вопросами о политических движениях и других реалиях человеческого государственного аппарата. Интересно, что Лика даже не думала его ассимилировать или как-то улучшать тело, только слегка подправила здоровье. Он жил у неё в комнате, где ему построили своеобразный вольер со всеми условиями, которые он мог пожелать, и только в нём он мог снять свой скафандр.
Вторым был Эриксон. Честно говоря, я думал, что он уже давно отправился в загробный мир, но биологи чего-то там наэкспериментировали с его телом. Над ним проводили просто уйму экспериментов: эксперименты с каталитической жидкостью, вирусы, болезни, а под конец на нём ещё и вирус роя зергов испытали, и не только предоставленный образец Керриган, но и изменённые штаммы биологис. Вышло некое гуманоидное чудо-юдо, отдельно напоминающее свой изначальный вид, причём с головой у него теперь всё было в порядке, правда, там была лишь одна мысль — как бы сдохнуть побыстрее, одно безграничное желание смерти.
Усевшись на место рядом с дочкой, я с интересом смотрел по сторонам. Дочь пыхтела рядом.
— Ну что ты пыхтишь как паровоз? Тебе так и не надоело играть в маленькую девочку? Вроде уже не ребёнок, тебе уже скоро пойдёт восьмидесятый год жизни, а по человеческим меркам ты и вовсе уже не просто старушка, а ужасно древняя дама, — от дочери повеяло раздражением и лёгкой обидой.
— Мам, я не человек, я зерг. Мне и ста лет нет, я ещё ребёнок, у меня так сказать идёт активная фаза «детства». Зачем тебе снова уходить на войну? Пусть люди сами разбираются с серенькими паразитами, да и эта пусть сама разбирается со своим роем и их создателями, и друг с другом. Жалко будет только людей, ведь серые и рой — это искусственно созданные рабы, которые возомнили о себе невесть что. Мне они неинтересны и даже противны. Порченых зергов мы можем очистить от заразы Амуна и вернуть им истинную суть.
Смалк была очень взволнована. Она переживала за свою мать и боялась меня отпускать. Она не понимала, зачем мы собираемся так рисковать. Сама она была не против походов и хорошей битвы с пастуком, но хотела, чтобы и Смалк и Праматерь сидели во дворце под замком, а на войну ходили специально выведенные для войны особи, дабы собрать ништяки и лут из технологий.
Она предлагала уйти в другие миры, пока остальные сражаются. Пусть другие бьются за галактику, а они смогут оттуда делать набеги на слуг Амуна. Среди них были все известные расы конфликта. Сама Смалк не хотела лезть в самое пекло, предпочитая выжидательную позицию. Набегами на Амуна они могли помочь другим фракциям. Если те победят, они смогут спокойно развиваться в своём углу галактики. Если нет — уйдут со своими звёздными системами в другие миры. Ей была известна вся информация по этим разработкам. В принципе, ей было известно всё, что творилось в империи.
