Может, сна ревнует к Уилли? Шарлотта и сама толком не понимала. Ей вообще было многое непонятно в ее странном отношении к родителям.
— Уилли — душка, — заявила Каролина. — Он мое утешение. Однако сегодня, моя ненаглядная, мне хотелось бы поговорить о тебе. Ты ведь уже не ребенок.
— И прекрасно это понимаю! — вскричала Шарлотта. — Но, увы, другие об этом забывают.
— Ты слышала, как радостно приветствуют тебя люди, когда ты выходишь из экипажа. Они на нашей стороне... и против него.
— Но это же нехорошо, что они против него. Он все-таки король... ну, хотя бы отчасти, пока дедушка не поправится... а нам всем известно, что он никогда не поправится.
— Бедный старый король! — вздохнула Каролина. — Он был моим другом. Он единственный из всей этой семейки, кто проявлял по отношению ко мне доброту, — она разразилась громким хохотом. — Король был ко мне неравнодушен. Правда, в половине случаев он вообще плохо себя осознавал, но я ему нравилась. Если б я вышла замуж за него, все было бы по-другому.
Шарлотта слегка отстранилась от матери — ей, как это часто бывало, стало неприятно, и в то же время слова Каролины подействовали завораживающе.
Каролина это заметила.
— Из тебя сделали мисс Ханжу. Это все Старая Бегума виновата. Ты уже позабыла капитана Гессе... ваши приятные встречи и письма, которые я помогала передавать. Интересно, что бы сказала Старая Бегума, узнав об этом? Или Его Высочайшее, Всемогущественнейшее Высочество? Ты только представь себе! — Она расхохоталась еще громче. — Он-то, конечно, может играть в свои игры! Во всем королевстве нет большего развратника, чем твой папаша. Но все должно быть великолепно сыграно, как в пьесе.
Шарлотта не слушала мать. Она думала о свиданиях с Гессе, которые когда-то доставляли ей такую радость. Свидания были невинными, однако ей казалось, будто она страшно рискует. Они так часто оставались одни в мамином доме, а однажды мать даже заперла их в спальне.
Очнулась она, услышав страшные слова о том, что отец может про это узнать. Ему станет противно. Он решит, что она такая же вульгарная, как и ее мать.
Шарлотта содрогнулась.
— Лучше об этом позабыть, — пробормотала она.
— Забыть о романах? Но ведь это самое лучшее, что есть в жизни, мой ангел. Спроси у своего отца. Сколько из-за него было скандалов! Ты когда-нибудь слышала про Утрату Робинсон! Ха! Вот это был скандал! Ну, а самый большой скандал — это история с Марией Фитцгерберт. Интересно, он женился-таки на ней или нет? Не ему лишать нас наших маленьких развлечений, не правда ли? И все-таки он лишает. Он первый запрещает нам веселиться.
Шарлотте хотелось заткнуть уши.
Мать обняла ее за плечи и подвела к столу.
— Нужно поесть, — сказала она, — пока эта Лидс не сунула сюда свой лисий нос и не заявила, что Шарлотте пора уезжать. — Старая дура! — вскричала принцесса Уэльская. — Я слышала, она обожает мыться. — Каролина питала глубочайшее презрение к тем, кто часто мылся. — Надеюсь, она не уговаривает тебя то и дело лезть в ванну, Шарлотта. Это вредно для здоровья.
Шарлотта предпочла не говорить, что в ее доме все регулярно принимали ванну и что отчасти поэтому принц Уэльский испытывал такое отвращение к своей жене: ему была противна ее нечистоплотность.
— А еще я слышала, что она плохо ездит верхом, — продолжала принцесса Уэльская. — Она выбирает самую смирную лошадь и трусит на ней. Боже, что за женщина! И ее тебе навязали вместо матери.
Уилли присоединился к ним, и принцесса Уэльская не сводила с него любящих глаз.
«Она явно предпочитает его, — ревниво подумала Шарлотта. — Смотрит на него как на собственного сына. А может, он и вправду ее сын?»
Шарлотта снова содрогнулась. Расследование не показало, что Уилли — сын Каролины, однако в душе каждого остались весьма неприятные сомнения.
За едой Шарлотта вспоминала свои предыдущие встречи с матерью, вспоминала, как мать заговорщически улыбалась, когда слуга объявлял о приходе капитана Гессе. Казалось, мать хочет сделать своей дочери приятный сюрприз.
Сколь же взрывоопасной была обстановка в этом доме, и она, Шарлотта, легкомысленно относясь к этим визитам и наслаждаясь обществом капитана Гессе, играла с огнем.
И все же мать это позволяла. Почему? Да потому что она жалела дочь. И хотела осчастливить ее, сделать ее жизнь хоть немного лучше.
И ей это удавалось. Шарлотта не собиралась это отрицать. Да, она получала удовольствие, хоть и весьма рискованное.
Уилли, как обычно, с жадностью набросился на еду. На него не производило ни малейшего впечатления присутствие за столом принцессы Шарлотты и то, что она — будущая королева Англии... если, конечно, отец не разведется с матерью, не женится вторично и у него не будет сына.
А если он действительно женат на Марии Фитцгерберт? Тогда его брак с Каролиной недействителен, и она, Шарлотта, имеет не больше прав на престол, чем этот обжора Уилли.
Как же все это странно...
Каролина за обедом много пила, и ее смех становился все громче.
— О мама! — сказала Шарлотта. — Как бы мне хотелось, чтобы в нашей семье не было раздоров. Чтобы вы с папой были друзьями.
Каролина посмотрела на дочь с таким видом, словно сомневалась, в своем ли она уме.
— Что?! Мне водить дружбу с этим типом?
Она схватила бокал и выплеснула вино на стол. Шарлотта в ужасе уставилась на лужицы красной жидкости, испачкавшие скатерть.
— Пытаться заставить меня позабыть обиды, которые причинили мне эти люди, все равно что загонять это вино обратно в бутылку! — заявила принцесса Уэльская.
И вот... на скатерти остались пятна, а мать хохотала и не могла остановиться. Уилли обмакнул палец в ближайшую красную лужицу и сунул его в рот; слуги же нисколько не взволновались, ибо привыкли к диким выходкам принцессы Уэльской.
Возвращаясь домой в карете, Шарлотта думала:
«Что бы он сказал, если б узнал о моей дружбе с капитаном Гессе? А что сказали бы люди?»
Принцесса могла себе представить, что сказали бы люди, ведь она какое-то время снова не появлялась в обществе.
Да, порой взросление сопряжено с тревогами...
ТОЩИЙ БИЛЛИ
Вильгельм, наследный голландский принц, направлялся в Лондон. Он ехал неохотно, ибо прекрасно понимал причину этого путешествия. Его отец штатгальтер находился на сей раз в Англии «с особой миссией», и юный Вильгельм догадывался, в чем она состояла.
Вильгельма выбрали в мужья принцессе Шарлотты, и хотя отец был в восторге от такой перспективы, юный Вильгельм не мог сказать с уверенностью, что разделяет его радость. Вильгельм был хорошим солдатом, он уже успел отличиться, служа под начальством Веллингтона, и ему хотелось продолжать военную карьеру и вовсе не хотелось стать супругом властной девицы. Он кое-что о ней слышал. Нет, это совершенно не та женщина, которая ему нужна.
