Бог-Слово для принятия человечества заменил действие семени мужеского творческою силою Бога. «Сын Божий, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — из пречистых и девственных кровей образовал Себе начаток нашего естества, плоть, оживленную душою словесною и разумною, но образовал не из семени, а творчески» [1280]. Для достойного зачатия предуготовлена была и Дева.
Дева, о зачатии Которой возвестил Ангел молящимся и оплакивающим свое неплодие родителям, Которая соделалась плодом слезных молитв и постов, Которая была дщерию праведников, Которая ими посвящена от самого рождения Богу, и Сама по настроению духа Своего посвятила Себя всецело на служение Богу, — Дева была уже Сама по Себе сосудом весьма чистым. Чистота Девы тем была неприкосновеннее для ощущений чувственных, что ум Ее, постоянно направленный {стр. 384} и прилепленный к Богу, даже не сходил к помышлениям о браке. Это засвидетельствовала Она Архангелу, благовестившему Ей зачатие и рождение Сына [1281]. Сосуд чистый, предуготовленный Богом при посредстве святых человеков и святых Ангелов, сосуд чистый, предуготовленный собственным настроением, еще был предочищен Святым Духом к приятию всесвятого, невещественного семени — Слова. Когда Дева вопросила Архангела об образе зачатия и рождения для безмужной — он объяснил Ей этот образ так: Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя [1282]. Силою названо Слово. Слово Божие есть вместе и Сила Божия и Премудрость Божия [1283]: вся Тем — Словом — быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть [1284]. Низошел Дух Святой на чистую Деву, и еще Ее очистил. Чистая по собственному состоянию тела и духа, соделалась чистейшею от творческого всесильного действия, произведенного в Ней животворящим, очищающим, обновляющим, изменяющим, претворяющим Свои сосуды Духом Божиим. Чистая Дева соделалась Пречистою, чуждою всякой скверны, помышляемой и ощущаемой, соделалась благодатно-чистою, Духоносною, Божественною Девою. В такой обновленный и богоукрашенный сосуд, стяжавший от действия в нем Святого Духа способность и достоинство приять в себя Бога-Слово, низошло Слово-Бог, сделалось во утробе Девы и семенем и плодом, вочеловечилось [1285]. «Святой Дух, — говорит Иоанн Дамаскин, — сошел на Нее, очистил Ее и даровал Ей способность как принять в Себя Божество Слова, так и родить. Тогда приосенил Ее, как бы Божественное семя, Сын Божий» [1286]. Пречистая Дева принесла Свою чистейшую кровь в дар от всего человеческого рода Семени-Слову для зачатия Богочеловека.
Дева, зачав и родив Бога и человека в одном лице, соделалась Материю Бога в точном смысле, потому что рожденный Ею был Бог, хотя вместе и был человек. «Как не Богородица Та, — восклицает святой Иоанн Дамаскин, — Которая родила воплотившегося от Нее Бога?» [1287] Дева, соделавшись {стр. 385} Материю Бога, уже естественно соделалась Госпожою, Царицею и Владычицею всей разумной твари, земной и небесной; но вместе с сим Она пребывает тварию и рабою Сына и Бога Своего. Родив Жертву за все человечество, Она родила эту Жертву и за Себя, как принадлежащая к человечеству. Сын Ее есть Бог, Творец, Господь, Искупитель и Спаситель [1288].
Когда Бог произносил в раю приговор над падшими первыми двумя человеками, — Он произнес и обетование, что Семя жены сотрет главу змея [1289]. О семени мужа умолчано в обетовании; сокрушение владычества греховного над человечеством приписано исключительно Семени жены. С приближением времени, в которое долженствовал явиться на земле Искупитель, пророчество о образе Его явления произнесено яснее. Даст Господь Сам вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и наречеши имя Ему Еммануил [1290], — предвозвестил пророк Исаия о событии вочеловечения за семь столетий до события. Точно: дивное знамение, Богом дарованное знамение, которое не могло и на мысль придти человеку! Сверхъестественное знамение, которое изобрел и дал Сам Господь и Творец человеческого естества, пременив законы естества, соделав Деву Материю, а Себя, Господа и Творца всех видимых и невидимых тварей, Плодом Ее чрева! Увлеченный гордостию Адам возмечтал в раю соделаться Богом. Он покусился татебно и насильственно похитить Божество у Божества, усвоить бесконечное ограниченному при посредстве ухищрения и усилия слабосильной твари. Погибла тварь при попытке привести в исполнение замысел дерзновенный, безумный. Не постигла она бесконечной благости Божией, способной даровать твари не только преимущество естеств ангельского и человеческого, но и самое Божество Свое, насколько тварь способна к принятию такого дара. Тщетными, убийственными были замысел и покушение праотцов: преподает Божество Свое человечеству, пожелавшему Божества, Сам Бог, воплотившись от Девы, приняв зрак раба и твари, причастившись естеству разумных созданий, чтоб соделать их способными причаститься Божественному естеству [1291]. {стр. 386} Приимите даруемое без зависти! приимите даруемое неизреченною благостию, приимите не способное быть похищенным ни при посредстве татебного ухищрения, ни при посредстве насилия хищнического! По той гордости, по которой вы захотели собственным усилием и коварством бессовестным похитить и присвоить себе неприкосновенное и неприступное Божество, не отвергните великой почести, не откажитесь ради достоинства скотов и диаволов от достоинства богов, которое принес вам на землю, в плачевную юдоль вашего изгнания, Сам Бог, смирившийся до плоти и родившийся от Девы.
Богочеловек имел естество человеческое вполне непорочное, но ограниченное. Оно было ограниченное: ограниченное не только тою ограниченностию, с которою человек создан, но и тою, которая в гораздо большей степени явилась в естестве человека по его падении [1292]. Богочеловек не имел греха, вовсе был не причастен греху, даже в самомалейших его видах: естественные свойства Его не были изменены, как в нас, в страсти [1293]; свойства эти находились в нем в естественном порядке, в постоянном подчинении духу, в управлении духом, а дух находился в постоянном управлении Божества, соединенного с человечеством. Богочеловек имел свойство печалиться и скорбеть; но печаль никогда не овладевала Им, как случается с нами, а постоянно была управляема духом. Господь огорчился смертию Лазаря, пролил при гробе его слезы [1294]. Господь плакал об Иерусалиме, предрекая разрушение его за отвержение им Мессии [1295]; Господь допустил в Себе такое предсмертное томление в саду Гефсиманском, что это состояние души Его названо в Евангелии подвигом и смертельною скорбию. Оно сопровождалось таким страдальческим напряжением тела, что тело дало из себя и пролило на землю пот, которого капли были подобны каплям крови [1296]. Но и при этом усиленном подвиге тяжкая скорбь находилась в покорности духу, который, {стр. 387} выражая вместе и тяжесть скорби и власть свою над скорбию, говорил: Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты [1297]. Богочеловек имел свойство гнева; но гнев действовал в Нем как святая душевная сила, как характер, как энергия, постоянно сохраняя достоинство человека, никогда не обнаружив никакого увлечения. Господь выразил Свое негодование тем, которые не допускали к Нему детей [1298]; Он подвигся гневом на ожесточенных и ослепленных фарисеев, дерзнувших хулить явное Божие чудо [1299]. Необыкновенное, поразительное владение гневом, при употреблении этой силы в движение, созерцается при тех страшных обличениях, которые произносил Господь иудеям [1300]. Величественное духовное зрелище представляют собою человеческие свойства Христовы во время Его страданий за человечество: Господь, во все продолжение этих страданий, пребывает постоянно верным Самому Себе; ни на минуту не явились в Нем ни разгорячение, ни восторг, обыкновенно одушевляющие земных героев; ни на минуту не явились в Нем многословие и красноречие этих героев; ни на минуту не выказалась в Нем никакая переменчивость; постоянно действовала в Нем неколеблющаяся равная сила, без ослабления и без напряжения; эта сила постоянно выражала и могущество свое и подчиненность святой власти, руководившей ею. Если кто вникнет в характер Иисуса Христа при разумном чтении Евангелия, тот по одному этому характеру исповедует Иисуса Богом, как исповедал Его Богом апостол Петр единственно за Его слово жизни [1301]. Такого характера, постоянно и вполне свободного и открытого, постоянно одинакового, никогда не увлекающегося, не изменяющегося ни от укоризн, ни от похвал, ниже пред лицом убийц и смерти, — такого другого характера между характерами человеческими — нет. — Богочеловек был вполне чужд одного из свойств нашего падшего естества: Он был вполне чужд — не по устройству тела, но по ощущению души и тела — того свойства, которое до падения нисколько не было ощущаемо, ощущено немедленно по падении, потом развилось, соделалось естественным падшему естеству. Адам, сотворенный бесстрастно из земли, Ева, заимствованная бесстрастно из Адама, сообразно бесстрастному {стр. 388} началу бытия своего, были бесстрастны. Они до того были бесстрастны и невинны, что при ближайшем содружестве и непрестанном обращении друг с другом не нуждались в одежде, даже не понимали наготы своей, несмотря на то, что непрестанно видели ее [1302]. Богочеловек зачался от действия Святого Духа! Слово составило Себе плоть во утробе Пречистой Девы! Бог соделал плоть Свою в самом зачатии ее Божественною, способною к ощущениям единственно духовным [1303] и Божественным. Хотя свойства плоти Богочеловека были человеческие, но вместе все они были обоженные, как принадлежащие одному Лицу, Которое Бог и человек. По этой же причине человеческие свойства Богочеловека были вместе и естественны и сверхъестественны в отношении к человеческому естеству. Святость плоти Бога и Господа была бесконечно выше святости, в которой сотворена плоть твари — Адама. Очевидно, что зараза, которую источает человеческое падение во всех человеках посредством унизительного зачатия по подобию зверей и скотов, зачатия во грехе, здесь не могла иметь никакого места, потому что не имел места самый способ зачатия, то есть не имело места то средство, которым сообщается греховная зараза. Напротив того: как зачатие было Божественно, так и все последствия его были Божественны. — Богочеловек, как искупительная Жертва, принял на Себя все немощи человеческие — последствия падения, — кроме греха, чтоб, искупив человечество, избавить его от бремени этих немощей, явить его в обновленном состоянии, явить его без тех немощей, которые привлечены в естество наше падением. Богочеловек восприял и носил наши немощи произвольно, а отнюдь не был им подчинен необходимостию естества: будучи совершенным человеком, Он был и совершенным Богом, Творцом человеческого естества, неограниченным Владыкою этого естества. По этой причине Он являл Свое человечество так, как Ему было благоугодно. Иногда Он являл Свое человечество в немощи естества падшего: утруждался, жаждал, принимал упокоение сном, был схвачен и связан в саду Гефсиманском, претерпел биение и поругание, был распят и погребен. Иногда Он являл человечество Свое в правах естества, с {стр. 389} какими оно создано: ходил по водам; въехал в Иерусалим на необъезженном жеребце, на которого из человеков еще никто не садился; эта власть была первоначально достоянием Адама [1304]. Иногда Господь являл Свое человеческое естество в том состоянии славы и величия, которое Он даровал человеческому естеству, совокупив в Себе, в одном Лице, Божество и человечество, которого оно отнюдь не имело по сотворении, в самом состоянии невинности и бессмертия: это состояние величия и славы Он явил дивными знамениями, преимущественно же явил избранным ученикам при преображении Своем, явил в такой степени, в какой они способны были видеть [1305], а не в той, в какой оно есть. Божество Богочеловека соединено неслитно, но вполне соединено с Его человечеством: Божество Богочеловека соединено с Его человеческим духом, с Его душою, с Его телом. Когда душа Христова разлучилась с телом Христовым посредством смерти, то Божество Христово пребыло неразлучным как с душою Его, так и с телом Его. Возглашает Святая Церковь: Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй Неописанный [1306].
