Чувствуя, что она, к стыду своему, вот-вот разрыдается, Эмбер отвернулась к окну и внимательно вгляделась в шоссе, по которому они мчались. И тут только, когда их машина поравнялась с освещенным дорожным указателем, до Эмбер дошло, что они едут по главной магистрали, ведущей в Лондон. Если бы не темная зимняя ночь и угнетенное состояние духа, в котором пребывала Эмбер, она давно бы это заметила.
— В чем дело? — спросила она. — Я предполагала, что ты везешь меня обедать.
— Да, мы едем обедать, — подтвердил он. — Но я подумал, что, может, тебе будет приятно пообедать в моей лондонской квартире.
— Ты сошел с ума! К чему ехать за тридевять земель только ради того, чтобы поесть?
— Нет, оснований для этого целое множество, — умиротворяюще заметил Макс. — Я подумал, что тебе доставит удовольствие отведать что-нибудь, отличающееся от блюд вашей местной кухни. Моя экономка, первоклассная кулинарка, обещала оставить на плите отменные кушанья. Затем я решил, что тебе полезно хоть ненадолго переменить обстановку и что…
— Хорошо-хорошо, — оборвала его Эмбер. — Но как же Люси? Вообще-то, на мою мать в нормальных условиях вполне можно положиться, однако…
— Не волнуйся, — твердо сказал Макс. — Перед отъездом я сообщил Вайолет, куда мы направляемся, и оставил ей номер телефона на случай, если возникнут какие-нибудь затруднения.
Возмущенная и рассерженная непрестанным вмешательством Макса в ее жизнь, Эмбер разозлилась еще больше, когда в свете фар встречной машины поймала взгляд Макса. Глаза его выражали откровенную насмешку. А плечи вздрагивали от едва сдерживаемого смеха. Этот ужасный человек, по-прежнему не обращавший никакого внимания на ее протесты и просьбы вернуться домой, мчался по направлению к Лондону. Вскоре они, к неудовольствию Эмбер, въехали на подземную стоянку под огромным современным зданием, возвышающимся над Гайд-парком.
— Боже правый! — в раздражении воскликнула Эмбер, несколько минут спустя осматриваясь в гостиной на верхнем этаже здания, обставленной с невероятной пышностью. При виде многочисленных мраморных колонн и гигантских окон от пола до потолка, из которых открывался поразительный вид на Лондон, у Эмбер глаза на лоб полезли.
Ну и ну! — сказала она себе. Туфли ее почти целиком утопали в толще белого ковра, покрывавшего пол главной комнаты, полной сверхсовременных стульев, кресел, диванов и стеклянных столиков различного размера и дизайна. Разглядывая огромные окна с зеркальными стеклами, наполовину закрытые плотными льняными гардинами кремового цвета, Эмбер не могла отделаться от мысли, что здесь, в этом роскошном жилище, Макс принимал женщин. Интересно, сколько их здесь побывало? Бог не даст ей солгать, она никогда не видела «гнездышка любви» у мужчины, но, и не обладая чрезмерно богатым воображением, нетрудно было себе представить, что комната с длинными черными диванами из кожи и непомерной величины современными картинами обнаженных женщин как нельзя лучше подходила для этой цели.
— Здесь, мне кажется, тебе есть над чем посмеяться! — сказал Макс, заметив, что она, словно не веря своим глазам, разглядывает особенно откровенную картину на стене. — К сожалению, мне пришлось занять квартиру, принадлежавшую прежнему директору-распорядителю нашей компании. Баб у него, очевидно, было без счета. Эмбер, не подумай, пожалуйста, что у меня такой отвратительный вкус. Откровенно говоря, я не дождусь того момента, когда смогу выехать отсюда.
Эти грустные признания Макса, с отвращением взиравшего на «картинную галерею», вызвали у Эмбер невольную улыбку. А когда он за обедом развлекал ее рассказами о похождениях своего предшественника, Эмбер покатывалась со смеху.
— Ты не поверишь, что мне здесь предлагают по телефону, — говорил Макс. — Никак не возьму в толк, кто здесь жил — то ли Дон Жуан, то ли маркиз де Сад!
— Я должна извиниться за то, что в начале вечера так разворчалась. Ты был совершенно прав, — призналась Эмбер, когда они после обеда пили в малой гостиной кофе с коньяком. — Обед был превосходный, а главное — для меня большое удовольствие узнать, как готовят другие.
— Я не заслуживаю подобных извинений, — произнес в ответ Макс и задумался, молча глядя на рюмку с коньяком в руке. — Больше всего меня потрясла даже не встреча с Люси, хотя, видит Бог, эта встреча надолго вывела меня из равновесия, — сказал он таким грустным тоном, что Эмбер взглянула на Макса с беспокойством. — Я был буквально в шоке, когда обнаружил, что ты много лет жила в крайней нужде и что за роскошным фасадом твоего дома скрывается бедность. И вот сейчас твои слова о том, что для тебя большое удовольствие узнать, как готовят другие, вогнали меня в краску. Я уверен — я никогда не смогу простить себе, что по моему небрежению ты и Люси столько времени бедствовали.
Вздрагивая от резких интонаций его голоса, громко разносившегося в небольшой комнате, Эмбер инстинктивно протянула к Максу руку, желая его успокоить.
— Да будет тебе, не стоит из-за этого так терзаться. И не преувеличивай мои трудности. Ведь я намного счастливее тысяч других людей. У меня, по крайней мере, есть крыша над головой, — твердо заявила Эмбер. — В моем теперешнем положении ты нисколько не виноват.
— Прямой моей вины, может быть, и нет, — проговорил Макс с тяжким вздохом, — но все же я в ответе за все, что тебе пришлось испытать. Это одна из причин, почему я твердо решил, что у Люси будет отец и что отныне ты и она не будете знать никаких материальных затруднений.
— Я высоко ценю твои слова, поверь мне, — серьезно произнесла Эмбер. — Но ты можешь быть Люси замечательным отцом и заботиться о ней материально без того, чтобы непременно жениться на мне. Денег от продажи дома мне более чем хватит на жизнь. Я куплю небольшой коттедж, если надо будет — даже на порядочном расстоянии от Элмбриджа, и тогда по городу не пойдут сплетни о происхождении Люси. И конечно же, ты сможешь с ней видеться, сколько тебе будет угодно, — быстро добавила Эмбер, видя, что он решительно качает головой.
— Вот увидишь, если ты выйдешь замуж за богатого, преуспевающего дельца, благодаря которому в городе появятся новые рабочие места, никаких злобных слухов на твой счет не возникнет.
— В этом я ничего не понимаю, — Эмбер задумчиво провела рукой по своим золотистым волосам, — но убеждена — деньги вовсе не самое главное в жизни. Ведь счастья, например, не купишь.
— Счастья не купишь. Можно купаться в деньгах и быть глубоко несчастным, — согласился он с кривой усмешкой.
— Боже мой, какой же ты циник! — набросилась на него Эмбер, с грохотом ставя свою чашку на стеклянный столик рядом. — И вот такую семейную жизнь ты нам готовишь — двое связанных и обреченных на жалкое существование? Живут в сказочной роскоши, но сказать им друг другу нечего! — Эмбер сердито вскочила на ноги. — Нет, я ни за что не желаю в этом участвовать! И я не желаю… — Эмбер запнулась на полуслове, встревоженная тем, что Макс медленно поднялся с дивана и решительно направился к ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
