Впрочем, дом сгорел, судя по всему, недавно. Может, кто-нибудь знает, куда подевался Кротов. Надо спросить. У кого же спросить?..
Василий присел на ступеньку. Мысли ползли в голове, спотыкаясь, заваливаясь друг на дружку. И среди них ворочалась самая большая, самая толстая: я устал. Я страшно устал. Не бросить ли?..
— Василий Гирей! Хафизулла Раббан! Пурдзан из семьи Джара! Вы и ваш спутник арестованы по подозрению в убийстве Велимира Кротова, а также в сотрудничестве с Орденом Измаилитов, деятельность которого запрещена на территории Новгородского Княжества.
Голос был удивительно знакомый — низкий, с чуть заметной ироничной интонацией. Василий поднял глаза — и увидел дула бластеров, нацеленные прямо ему в лицо. Человек пятнадцать опричников стояли полукругом с бластерами на готове. Позади них виднелись красные кафтаны стрельцов.
Опричниками командовал…
Мвари! Значит, его — тоже…
— Попрошу не дергаться, ребята. Подозрение — всего лишь подозрение. Проверим и отпустим. А дернетесь — пристрелим.
Сказав это, Мвари подмигнул Василию. И Василий неожиданно успокоился. Он не мог представить себе блида, который умеет подмигивать.
Уголком рта Василий шепнул Пурдзану по-турецки:
— Пур, это цирк. Тихо.
Пурдзан тоже успокоился.
Арестованных наспех обыскали. Забрали пулевые пистолеты и блидовские бластеры, у Хафизуллы отняли арбалет. Измаилитские кинжалы остались на своих укромных местах, так же, как и кинжалы Пурдзана.
Мвари подал знак рукой. Двойной полукруг опричников и стрельцов разомкнулся, образуя коридор, на дальнем конце которого громоздился пассажирский фургон с замазанными краской окнами. Задняя дверца фургона была открыта, на мостовую опущена стальная лесенка.
— Куда повезете? Секрет? — спросил Борис.
— Не секрет, — ответил Мвари, — на Змиуланово Поле.
— А оттуда?
— Секрет.
В дальнем конце посадочной площадки, прячась за галерами и караками, стояла небольшая фелука с мощным вооружением. По всему борту фелука была расчерчена опознавательными символами Крезидхи.
Стрельцов отпустили. Внутрь забрались арестованные, Мвари, опричный сотник и трое рядовых. За штурвалом сидел…
У Василия отвисла челюсть: за штурвалом был синий удильщик! Одежду удильщика составлял только скромный парчовый передничек, почти целиком скрытый под навалившимся брюхом. В хобот воткнута полированая деревянная палочка.
— Давай, — скомандовал Мвари.
Фелука стартовала. Все молча сидели в своих креслах. Нервничал один только опричный сотник. Когда фелука уже покинула атмосферу, он, наконец, не выдержал и обратился к Мвари:
— Господин тысяцкий, я в некотором недоумении…
— Оно и видно, — ответил Мвари и улыбнулся, сначала сотнику, а потом Василию с Хафизуллой, сидевшим напротив.
— Что видно? — не унимался сотник. Его лоб потел под тесноватой лисьей шапкой.
— Видно, что зря ты с нами полетел, Яромир.
— Арестованных должны сопровождать два офицера. А мне даже не сообщили пункт назначения. Вы сейчас-то хоть поделитесь своей тайной? Все равно же…
— Кстати, о пункте назначения, — Мвари вытянул шею, заглядывая через ряд кресел в пилотский отсек.
— Как там? Прыгать не пора? Синий нос…
— Не выйдет, — ответил удильщик, — мы попали.
— Куда попали? — забеспокоился Мвари.
— Две галеры и один карак. Не отстреляемся.
— Чьи?
— По знакам — пустые. А по связи — вот.
И удильщик передал изображение со своего экрана связи на экран в салоне. С экрана мрачно глядел лысоватый толстый сатир.
Удильщик склонился к микрофону.
— Ну, чего хотел?
— Просветят вас светлые рджалы, поддержат темные, — произнес сатир с жестким акцентом, — а я помогу и тем и другим. Вы везете двух наших офицеров. Курпан дир-зигунов Пурдзан из семьи Джара и курпан дир-зигунов Василий Гирей должны вернуться на действительную службу в подчинение Совета Зигунов Приапа. Если хотят.
— А если не хотят? — оживился Мвари.
— Не хотят — пусть Мекрджал их сожрет. Приап — свободная планета. И богатая. Приап заботится о своих. И только.
Мвари повернулся к Пурдзану.
— Как, Пур?
Пурдзан встал, выбрался в проход между креслами, случайно наступив Василию на ногу.
— Прости, курпан-баши. И ты прости, шейх. Все-таки… Ну…
— Выдвигай трубу, — скомандовал Мвари. Потом поглядел на Василия.
— А ты?
— А зачем? — пожал плечами Василий, — Пур пошел служить Родине. А я — янычар.
— Так нет же больше янычаров, курпан-баши! Пойдем со мной.
Василий взял мохнатую лапу Пурдзана обеими руками, крепко сжал.
— Прощай, Пур.
— Прощай, курпан-баши. Хорошо воевали.
— Эй, эй… — Мвари потеребил себя за рукава. Ухмыльнулся.
— Зря вы так, ребята. Ты иди, Пур. Мы с эмиром дальше полетим, но я тебя еще найду. Ты заметил, кругом все стало слишком… «призрачно»? Дел у нас по горло. И у тебя. Рано прощаться, понял? А пока иди, служи у своих зигунов.
— Так точно, шейх! Аллах акбар! — весело оскалился Пурдзан. И ушел.
Удильщик принялся готовить фелуку для прыжка. Сотник помотал головой, отфыркиваясь, словно после купания.
— Я вижу, господин тысяцкий, что вы хорошо знаете арестованных. И почему вы — «шейх»? Господа рядовые, — сотник обернулся к остальным опричникам, — прошу вас засвидетельствовать позже, что я действовал по закону и ради интересов Новгородского Княжества. Тысяцкий Мвари! Именем князя я требую, чтобы вы назвали конечный пункт полета! Или…
Сотник осекся, увидев в руке у Мвари пистолет, отнятый у Бориса. Мвари нажал на курок. Во лбу сотника, выделяясь среди крупных капель пота, появилась темно-красная дырочка. Тело неловко рухнуло в проход.
— Прилетел, дурилка, — сказал Мвари, осматривая пистолет. Потом протянул пистолет Борису.
— Твой? Хороший. Никогда таких не видел. Держи, чего пялишься? Да, и вы, ребята, держите ваши пушки.
Василий, пряча в кобуру бластер, с опаской оглянулся на опричников.
— Свои, свои, не волнуйся, эмир, — успокоил Василия Мвари, — из чужих только сотник увязался. Ну, его носатые съедят, верно, Йоцра?
— Са-Паси уже пили Цир-Цир, когда твои предки жрали друг друга, безносый, — весело ответил удильщик.
— Простите, шейх…
Хафизулла поудобнее пристроил арбалет за пазухой, мягко улыбнулся.
— Простите, но этот сотник по-своему прав. Куда мы летим?
Мвари развалился в кресле, вытянул ноги. Потеребил, как обычно, рукава форменного черного комбинезона.
— Главное, откуда. Я вас еле успел выдернуть из этого говна. А куда… В центр мира, правда, Йоцра? На Килкамжар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
