Мистер Тутс ухватился рукою за дверной косяк и устремил взор на свою руку.
- ...Искренней любви, - продолжал Уолтер, - а также и в том, что у нее никогда не было друга, которым бы она дорожила больше, чем вами. Она просила передать, что помнит о вашем неизменном внимании к ней и никогда этого не забудет. Она вспомнит о вас сегодня в своих молитвах и надеется, что вы будете думать о ней, когда она уедет далеко отсюда. Что мне ей передать от вас?
- Уолтерс, - невнятно пробормотал мистер Тутс, - я буду вспоминать о ней каждый день и всегда буду радоваться, так как она вышла замуж за человека, которого любит и который любит ее. И еще, прошу вас, скажите о моей уверенности в том, что ее супруг достоин ее - даже ее! - и что я радуюсь ее выбору.
Под конец мистер Тутс стал говорить более внятно и, отведя глаза от дверного косяка, твердо произнес последние слова. Затем он снова с жаром пожал руку Уолтеру, на что Уолтер не замедлил ответить, и отправился восвояси.
Мистера Тутса сопровождал Петух, которого он последнее время приводил с собою каждый вечер и оставлял в лавке на случай, если возникнут какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, когда доблесть этой знаменитой особы может послужить на пользу Мичману. В тот день Петух, казалось, был в мрачном расположении духа. Либо свет газовых фонарей оказался предательским, либо он и в самом деле отвратительно подмигнул и сморщил нос, когда мистер Тутс, переходя через улицу, оглянулся на окна комнаты, где спала Флоренс. По дороге домой он обнаруживал по отношению к встречным более враждебные намерения, чем это подобало профессору мирного искусства самообороны. Проводив мистера Тутса до дому, он, вместо того чтобы откланяться, остановился перед ним с явно непочтительным видом, размахивая своей белой шляпой, которую держал за поля обеими руками и крутя головой и носом (и голова и нос много раз страдали от поломок и были починены довольно плохо).
Его патрон, занятый своими мыслями, не замечал этого до тех пор, пока Петух, желая привлечь к себе внимание, не начал прищелкивать на все лады языком.
- Послушайте, хозяин, - с мрачным видом сказал Петух, поймав, наконец, взгляд мистера Тутса, - я хочу знать: мы проиграли всухую или вы все-таки намерены выиграть?
- Петух, - отозвался мистер Тутс, - объясните смысл ваших слов.
- В таком случае, - сказал Петух, - я выложу вам все, хозяин. Не такой я парень, чтобы не договаривать до конца. Дело вот в чем: нужно пристукнуть кого-нибудь из них или нет?
Задав этот вопрос, Петух бросил шляпу на землю, левой рукой сделал ложный выпад, правой нанес воображаемому врагу жестокий удар, лихо тряхнул головой и снова овладел собою.
- Ну как, хозяин, - продолжал Петух, - проиграли всухую или победим? А?
- Петух, - ответил мистер Тутс, - слова ваши грубы, а их смысл не ясен.
- Ну, так вот что я вам скажу, хозяин, - произнес Петух, - это гнусно!
- Что гнусно, Петух? - спросил мистер Тутс.
- Да, гнусно! - повторил Петух, устрашающим образом сморщив свой сломанный нос. - Хозяин! Что ж это такое? Вы можете немедленно пойти и донести о свадьбе этому надутому парню, - предполагалось, что это унизительное определение Бойцового Петуха относилось к мистеру Домби, - вы можете нокаутировать победителя и всю эту компанию, а вместо этого вы сдаетесь? Сдаетесь! - презрительно повторил Петух. - Это хозяин, гнусно!
- Петух, - строго сказал мистер Тутс, - вы настоящий коршун! Чувства у вас зверские.
- Хозяин, - возразил Петух, - у меня чувства смелые и благородные. Вот какие у меня чувства. Я не допущу гнусности. Я выступаю перед публикой, к моим словам прислушиваются в трактире "Маленький слон", и мой хозяин не должен поступать гнусно. Да, это гнусно, - повторил Петух еще более выразительно. - Вот именно. Гнусно!
- Петух, - сказал мистер Тутс, - вы мне противны.
- Хозяин, - ответил Петух, надевая шляпу, - и вы мне тоже. Послушайте! Вот что я вам предлагаю! Вы мне не раз говорили, чтобы я открыл торговлю выпивкой и закуской. Дайте мне завтра пятьдесят фунтов, и я уйду.
- Петух, - ответил мистер Тутс, - после того как вы выразили столь омерзительные чувства, я охотно расстанусь с вами на таких условиях.
- Значит, решено! Договор заключен! Ваше поведение, хозяин, мне не по вкусу. Оно гнусно! - сказал Петух, который, по-видимому, не мог с этим покончить. - Да, в том-то и дело! Оно гнусно!
Итак, мистер Тутс и Петух согласились расстаться по причине несходства моральных принципов. И мистер Тутс лег спать и сладко грезил о Флоренс, которая в последний вечер своей девичьей жизни думала о нем, как о друге, и просила передать ему уверение в искренней ее любви.
ГЛАВА LVII
Еще одна свадьба
Мистер Саундс, бидл, и миссис Миф, прислужница, рано заняли свои посты в нарядной церкви, где был заключен брак мистера Домби. Сегодня утром желтолицый старый джентльмен из Индии намерен сочетаться браком с молоденькой особой; ожидаются шесть карет с гостями, и миссис Миф уведомлена о том, что желтолицый старый джентльмен может вымостить дорогу до церкви бриллиантами и вряд ли его состоянию будет нанесен большой ущерб.
Бракосочетание будет в высшей степени торжественное - обряд совершит сам его преподобие настоятель, а посаженым отцом, передающим невесту, словно драгоценный подарок, будет некое лицо из Главного штаба, прибывшее специально для этой цели.
Сегодня миссис Миф относится к простому люду еще более нетерпимо, чем обычно, а на этот счет у нее всегда были строгие правила, так как дело касается бесплатных мест. Миссис Миф отнюдь не знаток политической экономии (она полагает, что эта наука имеет отношение к сектантам: "к баптистам или методистам", - говорит она), но она никак не может понять, зачем это простой люд тоже женится.
- Ах, чтоб тебе! - говорит миссис Миф. - Читают над ними то же самое, что и над другими, а вместо соверенов получают шестипенсовики!
Мистер Саундс, бидл, более либерален, но ведь он не состоит при скамьях.
- Это наш долг, сударыня, - говорит он. - Мы должны их женить. Мы должны пополнять наши народные школы и должны иметь армию. Мы должны их женить, сударыня, - говорит мистер Саундс, - чтобы страна процветала.
Мистер Саундс сидит на ступенях, а миссис Миф обметает пыль, когда появляется скромно одетая молодая пара. Увядший чепец миссис Миф резко поворачивается к этой паре, ибо такой ранний визит внушает ей мысль, что дело идет о вступлении в брак потихоньку от родных. Но молодые люди не намерены сочетаться браком: "Мы хотим только осмотреть церковь", - говорит джентльмен. И так как он сует в руку миссис Миф щедрую мзду, кислая ее физиономия проясняется, а увядший чепец и худая, высохшая фигура с шуршаньем приседают.
Миссис Миф снова принимается обметать пыль и взбивать подушки говорят, у желтолицего старого джентльмена нежные колени, - но ее тусклые глаза, привыкшие следить за платными местами, не отрываются от молодой пары, которая бродит по церкви.
- Кхм! - покашливает миссис Миф; кашель у нее такой же сухой, как сено в подушках, которые предназначены для коленопреклонения и поручены ее заботам. - Я не ошибусь, если скажу, что в один из ближайших дней вы еще придете к нам, дорогие мои!
Они смотрят на табличку, вделанную в стену в память об умершем. Они стоят далеко от миссис Миф, но миссис Миф видит уголком глаза, что девушка опирается на руку джентльмена, а тот наклоняется к ней.
- Ну-ну, - говорит миссис Миф, - могло быть и хуже. Из вас выйдет славная парочка!
Сердечное чувство не сквозит в замечании миссис Миф. Она говорит исключительно с деловой точки зрения. Вряд ли она интересуется парочками больше, чем гробами. Она такая тощая, прямая, высохшая старая леди, скамья, а не женщина, - что легче встретить сочувствие у какой-нибудь щепки, чем у нее. Но мистер Саундс, дородный и облеченный в сюртук с алой обшивкой, отличается другим темпераментом. Пока они стоят на ступенях и смотрят вслед молодой паре, он говорит, что у девушки красивая фигура - не правда ли? - и, насколько он мог разглядеть (из церкви она вышла с опущенной головой), прехорошенькое личико.
- Право же, миссис Миф, - с удовольствием говорит мистер Саундс, - ее можно назвать настоящим розаном.
Миссис Миф в знак согласия лишний раз кивает своим увядшим чепцом, но в глубине души она отнюдь не одобряет этих слов и принимает решение не выходить замуж за мистера Саундса, какие бы деньги он ей ни сулил, хотя он и бидл.
А о чем говорит молодая пара, выйдя из церкви и направляясь к воротам?
- Дорогой Уолтер! Как я тебе благодарна! Теперь я уеду счастливая.
- А когда мы вернемся, Флоренс, мы придем сюда и опять навестим его могилу.
Флоренс смотрит сверкающими от слез глазами на его ласковое лицо и свободной рукой сжимает другую маленькую ручку, робко опирающуюся на его руку.
- Сейчас очень рано, Уолтер, и на улицах почти нет народу. Пойдем пешком.
- Ты устанешь, дорогая.
