— Ясно. Что ещё по противодействиям местной фауне? — спросил я у вампира.
— Не могу сказать ничего особенного. Единственное, что я мог противопоставить им, это прямое физическое воздействие. Я бил их, резал, рвал, рубил, пронзал и так далее. Мелких существ убивать мне не составляет труда — я убиваю их, порой, даже быстрее, чем они успевают среагировать, но вот хищников высших категорий… они для меня, словно непробиваемая крепость. Как бы быстр я не был, толку от этого нет, если я не могу их толком ранить.
— Что за этими монстрами? — спросил я.
— Гора, пронизанная пещерами насквозь, полностью заполненная какими-то насекомоподобными тварями. Там широкие туннели, но те существа настолько огромные, что занимают его полностью. Как они там друг другу не мешают, я, честно сказать, не понимаю. Бронированные твари, очень прочные. Как и с охранниками, я просто не могу нанести им хоть какой-то урон достаточный, чтобы попытаться убить. У той горы магия уже не просто становится не эффективной, она уже практически полностью исчезает. Даже воздух там и пространство уже не наполнены магической энергией. А если остаться там и долбить этих тварей, чтобы постепенно расколупать их панцирь, то успевают добраться туда и охранники со всей округи. И там становится совсем тяжко.
Вампир остановился и посмотрел на меня, так же остановившегося, ожидая, что он хочет сказать.
— Ты не подумай, что я за себя боюсь — за свои годы я добился если не полного, то близкого к этому слову, бессмертия. Убить меня очень, очень сложно! А даже умерев, я имею все шансы возродиться вновь. Однако, даже моё Бессмертие не даёт мне существенного преимущества перед ними, потому что сам я убить их, не имею возможности. Я использовал разные методы и способы. С магией не получалось напрямую, я пытался использовать её опосредственно. Но это или не приносило пользы, или она была столь незначительна, что и толку от этого не было. Я создавал и использовал артефакты, как свои, так и людские, но и они оказались бесполезны. Я посещал несколько других миров, даже нашёл один мир, где люди и вовсе не использовали магию, вместо этого используя сложные механизмы. Я нашёл там оружие и использовал его, но оно оказалось почти бесполезным против хищников, а этих жуков вообще даже не поцарапало. Десятки попыток, что слились уже в сотни, но я так и не нашёл до сих пор способа, как разобраться с этими тварями. Я уже начал даже работу, которую забросил три тысячи лет назад — я начал работу над созданием новых видов вампиров. Однако, даже это процесс не быстрый, а время, как бы не была хороша наложенная мной защита, истекает.
— Теперь понятно твоё рвение и желание заполучить мою помощь. — Понял я Шонлаха. — Единственное, что мне непонятно — как защита на твоём сыне вообще существует здесь? Она ведь создана твоей магией, и в горе, а он, насколько я понял, именно там, должна была исчезнуть.
— В этой зоне я не могу создать новую магию или артефакты, но поле замершего хронопотока само по себе достаточно стабильное, чтобы, после создания, не нуждаться в магической начинке. Магия там исчезла, но стазисное поле осталось на месте. И именно она является той скорлупой, что уже многие годы пытается вскрыть кто-то.
Мы оба замолчали на мгновение, после чего я развернулся и полетел дальше, в том же направлении, а Шонлах, так же молча направился за мной.
Глава 51
Долгое время мы не встречали никаких проблем. Я и Шонлах буквально отпугивали всю живность вокруг, выпуская свою ауру наружу, отчего окружающий мир и реальность искажались и дрожали. И если в моем случае реальность мира буквально становилась маревом, а проецирование Яки вкупе с выпущенной на волю псионической силой, что пронизывала окружающий мир, вызывали бесконтрольный ужас и панику у всего, что вообще может испытывать чувства в радиусе нескольких сотен метров, даже растения, попадая в эту зону, быстро начали вянуть, а бутоны цветов, закрываться, то вот в случае Шонлаха все было куда… эффектннее, что ли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Казалось, что он стал центром аномалии, внутри которой свет светила окрасился в красноватый оттенок, а в воздухе запахло железом, даже возникало некое ощущение распылённой, мелкодисперсной влаги, что витала в воздухе. И казалось, что все вокруг покрывалось этой влагой, что конденсировалась из воздуха и создавала кровавую плёнку на всех поверхностях вокруг.
Даже я ощущал на себе чувство стягивания, словно усыхающая кровь стягивала тело и душу, желая разорвать его на отдельные куски. Но если я лишь ощущал это, словно навеянную иллюзию, то вот окружающая природа демонстрировала это в реальной жизни. Растения усыхали и их сухие тела просто разрывались на множество кусков. Это касалось всего живого: травы, цветы, деревья, кусты, насекомые, одноклеточные и многоклеточные организмы, не успевшие сбежать мелкие существа… все они умирали за секунды.
Может быть, с какой-то стороны было бы глупо, вот так демонстрировать свое положение, свои намерения, явно не положительные, в сторону хозяина или хозяев этих мест, но это не имело значения. Охрана места пленения сына Шонлаха всё равно обнаружит нас, как бы мы не прятались. Шонлах уже предпринимал попытки пробраться незаметно, но любые методы, все, что он использовал, было бесполезно — охрана горы его обнаруживала до того, как он даже пересекал охранный периметр. И это не органы чувств этих существ виноваты — сами по себе они Шонлаха и вблизи обнаружить не могут, если он того не пожелает. Но тут… есть кто-то или что-то ещё, что координирует этих существ, управляет и направляет их на вторженцев. И пока мы не узнаем, как он засекает вторженцев, мы не сможем и спрятаться. Зато аура, раскрытая во всю, позволяет отпугивать подавляющее большинство фауны от нас, что позволяло избегать кучи мешающих нам на пути тварей, что не столько замедляли нас, сколько раздражали, ведь тоже обладали эффектом подавления не физических воздействий, пусть и значительно более слабой его версией, сравнимого с половиной первого уровня моего нового прибора.
Так что, мы не только не прятались, напротив, мы громко заявляли о себе, оставляя за собой покрытую едва заметной кровью, разорванной и иссохшей растительностью и ранее живыми существами, широкой просекой.
Но уже через пару минут такого движения нам пришлось резко остановиться, когда мы с Шонлахом ощутили, как по нашим аурам ударила с огромной силой волна чьего-то присутствия, проходя сквозь неё, словно и не замечая препятствия. Оно не было сконцентрированный конкретно на нас, и легко прошло дальше, а вслед за волной мы увидели, как опустошенная мной и вампиром земля снова стремительно покрывается растительностью, а жизнь скрывает в себе все следы того, что мы тут прошлись. После, присутствие сконцентрировалось уже на нас, как только все следы нашего тут пребывания сошли на нет.
И в этот момент я понял, как этот хозяин мира, если это он, мог находить Шонлаха. Это присутствие, было чем-то, до крайности похожим на псионическую волну, что создаю я, когда хочу масштабно использовать телепатию. И, точно так же, как совместное, очень глубокое и синергичное использование телепатии и электрокинеза позволило мне телепатически входить в контакт с более или менее сложной техникой и мысленно использовать её, даже если это не предусмотрено изначально, так и эта сила была точно таким же гибридом. Гибридом телепатии и какой-то другой псионической силы, что позволяет владельцу этой силы влиять на живые организмы, а то и на жизненную энергию. На меня эта сила практически не могла повлиять — во мне нет ничего органического! А моя жизненная сила совершенно отличается от всего нормального, если верить словам Шонлаха. А Шонлах… он вампир. И пусть, даже, он жив, это не отменяет того, что он вампир, который вобрал в себя все лучшее, что было у всех других родословных вампиров. Например, двойственность природы. Он живой, но при этом для всего вокруг может стать мёртвым. И наоборот. По какой-то причине, это не давало этой силе воздействовать на его организм.
