Прошли века. Город исчез, его шпили и башни превратились в груды обломков, на род рассеялся. Но бог остался, навсегда привязанный к месту, где ему поклонялись. Сила этого бога превосходит любую магию. Каждому, кто обращается к нему, бог дарует справедливость. И — пусть боится зло — бог не проявляет ни капли милосердия. Поэтому мало кто решается предстать перед этим богом.
— Мы отправимся к этому богу, — с мрачным удовлетворением сказал Этарр. — Отправимся втроем, и втроем будем просить у него справедливости.
Они вернулись по болотам в дом Этарра, и тот поискал в книгах заклинания, чтобы перенестись в древний город. Тщетно: в его распоряжении такой магии не оказалось. Он обратился к Джаванне:
— Ты знаешь магию, которая перенесет нас к этому древнему богу?
— Да.
— Что это за магия?
— Я призову крылатых существ с Железных гор, и они отнесут нас.
Этарр пристально взглянул в лицо Джаванны.
— А какую награду они требуют?
— Они убивают тех, кого переносят.
— Ага, ведьма, — воскликнул Этарр, — даже лишенная воли, вынужденная правдиво отвечать не вопросы, ты пытаешься повредить нам. — Он возвышался над прекрасным рыжеволосым злом. — Как нам невредимыми добраться до этого бога?
— Нужно заклясть этих крылатых существ.
— Вызывай их, — приказал Этарр, — и наложи на них заклятье, свяжи их всей властью, которую дает тебе магия.
Джаванна призвала тварей; те опустились, хлопая большими кожистыми крыльями. Ведьма наложила на них заклятье безопасности, и они завыли и затопали в разочаровании.
Все трое сели верхом, и чудища быстро понесли их по небу, в котором уже чувствовалось дыхание утра.
На восток, все время на восток. Наступил рассвет, медленно взошло тусклое красное солнце. Внизу проплыл темный Мауренронский хребет; позади осталась туманная земля Падающей Стены. К югу раскинулись пустыни Олмери и дно древнего моря, заросшее джунглями; к северу — дикие леса.
Они летели весь день — над пустынными пространствами, над сухими утесами, миновали еще один большой горный хребет и к заходу солнца медленно опустились в местности, похожей на парк.
Перед ними сверкало море. Крылатые существа опустились на широком песчаном пляже, и Джаванна связала их заклятьем неподвижности до их возвращения.
Ни на берегу, ни в парке не видно было даже следа древнего города. Лишь в полумиле от берега из воды выступало несколько разбитых колонн.
— Море наступает, — пробормотал Этарр. — Город затоплен.
Он вошел в воду. Море оказалось мелким и спокойным. Т’саис и Джаванна последовали за ним. Войдя в воду по пояс, окруженные подступающими сумерками, они дошли до разбитых колонн древнего храма.
Чье-то присутствие ощущалось в этом месте, бесстрастное, сверхъестественное, обладающее безграничной волей и властью.
Этарр встал в центре старого храма.
— Бог прошлого! — воскликнул он. — Я не знаю, как к тебе обратиться, иначе я назвал бы тебя по имени. Мы трое пришли к тебе из далекой земли в поисках справедливости. Если ты слышишь нас и воздашь нам по справедливости, то дай знак!
Низкий звучный голос раскатился в воздухе:
— Слышу и каждому воздам по справедливости!
И все увидели золотую шестирукую фигуру с круглым спокойным лицом, неподвижно восседающую в нефе огромного храма.
— Меня обманом лишили лица, — сказал Этарр. — Если ты считаешь меня достойным, верни мое лицо.
Бог протянул свои шесть рук.
— Я осмотрел твой мозг. Справедливость восстановлена. Можешь снять капюшон. — Этарр медленн снял маску. Провел рукой по лицу. Лицо было его собственным.
Т’саис ошеломленно смотрела на него.
— Этарр! — воскликнула она. — Мой мозг изменился! Я вижу — я вижу мир таким, какой он есть. Прекрасным!
— Каждому заслуженное, справедливость восстановлена, — произнес звучный голос.
Они услышали стон. Повернулись и взглянули на Джаванну. Куда делись ее прекрасное лицо, земляничный рот, чистая кожа?
Нос ее превратился в сложенного втрое извивающегося червя, рот — в разлагающуюся язву. Муравьиные челюсти отвисли, лоб почернел и сморщился. Единственное, что осталось от прежней Джаванны, — ее длинные рыжие волосы.
— Каждый приходящий получает по справедливости, — сказал голос, и видение храма поблекло. Трое стояли по пояс в холодной воде, и море играло, а сломанные колонны высоко вздымались в небо.
Они медленно вернулись к крылатым существам.
Этарр обернулся к Джаванне.
— Уходи, — приказал он. — Лети в свое логово. Когда завтра солнце сядет, ты освободишься от заклятия. Но больше никогда не беспокой нас: магия предупредит меня, и я тебя уничтожу.
Джаванна молча оседлала существо и взмыла в ночное небо.
Этарр повернулся к Т’саис и взял ее за руку. Он смотрел в ее глаза, в которых светилась такая радость, что она казались горящими. Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Потом рука об руку они направились к своим крылатым существам и полетели назад, в Асколайс.
ЛАЙАН-СТРАННИК
Лайан-Странник легкой скользящей походкой шел густым лесом, тенистыми полянами. Он насвистывал, напевал — явно находился в отличном настроении. Вокруг пальца он вертел браслет из обработанной бронзы, украшенный какими-то угловатыми древними буквами.
По счастливой случайности нашел он эту вещь, зацепившуюся за корень древнего тиса. Подобрав браслет, он увидел надпись на его внутренней стороне — грубые мощные символы, несомненно, какая-то могучая древняя руна... Лучше отнести браслет к волшебнику и испытать на колдовство.
Лайан сморщился — дала о себе знать не совсем зажившая рана в боку. К этому есть препятствия. Иногда кажется, что все живые существа сговорились раздражать его. Только сегодня утром тот торговец пряностями — какой шум он поднял умирая! Забрызгал кровью красные, с загнутыми носками, туфли Лайана! «И все-таки, — подумал Лайан, — каждая неприятность приносит и компенсацию». Копая могилу, он нашел этот браслет.
Настроение Лайана снова улучшилось, он весело запел и пошел вприпрыжку. Красное перо на его зеленой шляпе раскачивалось и, казалось, подмигивало... И все же — Лайан на мгновение остановился — он ничуть не приблизился к разгадке тайны магии, если браслет обладал ею.
Эксперимент — вот нужное слово!
Он остановился на опушке, освещенной рубиновыми солнечными лучами, осмотрел кольцо, провел по буквам надписи ногтем. Внимательно всмотрелся. Какая-то пленка, мерцание. Он держал находку на расстоянии вытянутой руки. «Пожалуй для браслета великовато. По-видимому, диадема». Он снял шляпу, надел на голову кольцо, закатил глаза... Странно. Обруч соскользнул ему на уши. Сполз на глаза. Тьма. Лайан лихорадочно стащил его с головы. Бронзовый обруч диаметром с руку. Странно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
