— Спасибо вам за все, — произнесла Тейлор. Ее переполняла искренняя благодарность к этому человеку, ей хотелось его обнять. Уолтерс спас жизнь ее отцу! Только вот сказать ему об этом она не могла. Ее вдруг переполнили дочерние чувства. Гаррисон Стоун всегда относился к ней по-отечески, и если бы она выбирала отца сама, то выбрала бы именно такого, как он. Как странно иногда складывается жизнь…
— Он находится в палате № 522, — сказал Уолтерс. — Извините, я должен продолжить обход.
Тейлор проводила его взглядом.
Войдя в палату, она была потрясена открывшейся ее глазам картиной. Она явно была не готова увидеть обычно статного и подтянутого Гаррисона в постели, с массой трубочек и проводов, подсоединенных к его телу. Цвет его лица нельзя было назвать здоровым. Его обычно загорелая, с румянцем кожа имела теперь землистый оттенок. Это было естественно — ведь весь его организм испытал страшный шок. Но все равно Тейлор не ожидала, что он будет выглядеть таким слабым и хрупким. Она вдруг испугалась. Испугалась, что, сказав ему правду о себе, может нарушить хрупкое равновесие, поддерживающее в нем жизнь.
Тихо ступая на цыпочках, она подошла к койке. У Гаррисона дрогнули веки, и он открыл глаза.
— Сестра? — сказал он, не глядя на нее. — Можно попросить глоток воды?
Рядом с койкой на подносе стояли графин с водой, чашка и гибкая соломинка.
— Это я, Тейлор.
Гаррисон Стоун медленно повернул голову и внимательно посмотрел на нее.
— Привет, — с расстановкой произнес он. Ему явно хотелось казаться бодрым и энергичным, но это у него получалось плохо. — Рад, что ты смогла приехать. Я, наверное, ужасно выгляжу.
— Да уж, нечего сказать, — согласилась Тейлор, поглядывая на трубки, вставленные в его ноздри, и провода, подсоединенные к грудной клетке.
Она поднесла ему к губам чашку, и он сделал глоток. Тейлор заметила, что губы его едва держат соломинку.
— Похоже, я стал настолько крупной фигурой, что в меня даже попытались стрелять, — попробовал пошутить он. — Это ставит меня на одну ступеньку с самыми знаменитыми людьми двадцатого столетия.
Тейлор было не до шуток.
— Весьма дорогостоящий способ восхождения на эту ступеньку. Одно утешение: вы остались живы.
— Что правда, то правда, — слабо улыбнулся он. — Теперь мне не придется ждать, чтобы получить признание посмертно. Может быть, я напишу об этом книгу и даже заработаю на ней кое-какие деньги.
— Значит, побольше славы и денег — это все, что вам нужно? — пытаясь поддержать шутливый тон, спросила Тейлор.
— Все, что мне нужно, — это знать, что ты позаботишься обо всем в мое отсутствие, — сказал Гаррисон и прикрыл глаза. Но спустя мгновение он открыл их снова. — Послушай, возвращайся в Нью-Йорк и позаботься о том, чтобы каждый знал, что он должен делать.
Тейлор заметила, что говорит он с большим трудом. Не могла она заставить себя сказать ему сейчас то, что собиралась сказать. Похоже было, что он может заснуть посередине разговора, а еще хуже было то, что он мог не выдержать потрясения. Ему едва-едва удавалось произнести длинную фразу. Он не смог бы даже отреагировать на то, что она хотела ему рассказать. Нет, с этим придется подождать.
— Все очень рады, что с вами все в порядке, — произнесла она тихо, вглядываясь в его такое бледное и такое дорогое лицо. Ей хотелось наклониться и поцеловать его, но такой поступок с ее стороны мог показаться не совсем уместным.
Видно было, что Гаррисон быстро утомляется. Произносимые им фразы становились все короче.
— Я пробуду здесь… всего несколько дней, — сказал он. — Чтобы успокоить врачей и сестер. Потом меня перевезут в Вашингтон.
— Я еще зайду к вам, — пообещала Тейлор. Гаррисон ничего не ответил. Наверное, задремал. Она взглянула на мониторы. На ее взгляд, показатели на экране выглядели довольно неплохо. Но он лежал такой неподвижный и затихший, что Тейлор испугалась. Выйдя из палаты, она заглянула по пути на пост медсестры и попросила проверить, все ли в порядке.
— Экран монитора выведен ко мне сюда, мэм, — успокоила ее дежурная сестра. — Больной находится под наблюдением круглосуточно. Отсюда, с поста, я вижу все, что происходит в его палате.
Успокоенная Тейлор спустилась в конференц-зал. Было восемь часов. До начала пресс-конференции ей предстояло еще поработать.
Когда она сидела за столом, просматривая газетные статьи и больничные отчеты, открылась дверь и в комнату заглянул Мейден.
— Можете уделить мне минутку? — спросил он. Голос у него был вполне дружелюбным, на лице — никаких эмоций.
— Могу.
— Я должен спросить, не знаете ли вы чего-нибудь о Карле Синклере. Не был ли он каким-то образом связан с Гаррисоном Стоуном?
Тейлор на секунду замерла. Со страницы газеты «Лос-Анджелес таймс» на нее смотрела фотография Карла Синклера. Она повернулась к Мейдену, понимая, что должна с ним поговорить.
— Я посмотрела на эту фотографию, и мне показалось, что я видела этого человека, — с расстановкой сказала она. — Вчера я не вспомнила его имени, но, кажется, этот человек несколько недель тому назад приходил ко мне в офис.
Билл Мейден извлек из кармана портативный диктофон.
— Вы не возражаете? — спросил он спокойно.
— Ничуть. — Хотя Тейлор, конечно, возражала. Теперь ей надо проявить особую осторожность. И хладнокровие. Билл Мейден проверил пленку и нажал кнопку записи. Тейлор сразу же сосредоточилась.
Они, несомненно, обнаружат, что Карл был у нее в офисе. Но ведь никому не известно, о чем они говорили. Карл просил работы. И все.
— Этот человек, — начала Тейлор, — пришел однажды ко мне в офис и сказал, что он проповедник из Джорджии и что он очень ценит Гаррисона Стоуна. А еще он хотел предложить ему свою помощь.
— Например?
— Он не конкретизировал. Насколько я помню, он сказал, что Гаррисон делает дело, угодное Богу, и упомянул что-то о своей программе на радио Атланты. Может быть, он думал, что нам потребуется своего рода популяризация силами проповедника. Больше ничего не могу припомнить.
— Как ему удалось выйти на вас?
— Он сказал, что видел по телевизору мое интервью в программе Беверли Майлз. Название агентства он, наверное, узнал из этого шоу.
— Что-нибудь еще припоминаете?
— Кажется, нет. Еще он что-то говорил о своем приходе…
— Его поведение не показалось вам странным?
— Нет. Странным мне показалось то, что он хочет работать на Гаррисона. Но после этого телевизионного шоу множество людей изъявляло желание поговорить со мной. Я думаю, что участие в передаче как-то приблизило меня к зрительской аудитории. Тогда я, правда, не обратила на это особого внимания.
