Гадес повернулся к Ориону и вытащил из-под луки седла свернутый холст.
— Я тебе принес кое-что. Эвридика хотела подарить это мне, но я ей напомнил, что все, что она делает, принадлежит тебе. Она все еще считает себя личной художницей богини весны и очень скучает по своей хозяйке.
— Я не... нет, я не хочу... — забормотала Лина, ощутив приступ отчаянной тоски при упоминании имени Эвридики.
А Гадес шагнул к ней. За те месяцы, что они не виделись, Лина и забыла, какой он огромный. Он как будто окружил ее со всех сторон... Даже в современной одежде бог Подземного мира выглядел темным и соблазнительно красивым. Ее Бэтмен...
— Маленькая девушка нарисовала то, что видела в снах. И сказала, что это изображение правильное.
Гадес стоял уже так близко, что Лина ощущала жар его тела...
Не говоря ни слова, она взяла холст из его рук. И, развернув, задохнулась.
— Это я!
Это была именно она — смертная женщина, Каролина Франческа Санторо... ее тело, ее лицо, ее улыбка. Не Персефона. Пока Лина смотрела на то, что нарисовала Эвридика по своим снам, она почувствовала, как вдруг начало покалывать кончики пальцев, и внезапно поток чувств хлынул на нее из холста. И в этом потоке Лина различила бесчисленные голоса умерших. Все они звали ее, молили их королеву вернуться...
Руки Лины дрожали, а тугой узел гнева внутри начал слабеть.
— Твои подданные узнали тебя и зовут именно тебя, Каролина, — мягко произнес Гадес.
— Жаль только, что их владыка меня не узнал, — сказала Лина, не глядя на него.
— Здесь сейчас нет ни бога, ни владыки. — Голос Гадеса дрогнул, и темному богу пришлось сделать паузу, прежде чем он смог продолжить. Он взял Лину за подбородок и заставил поднять голову, чтобы заглянуть ей в глаза. — Сегодня я просто мужчина, который отчаянно ищет свою половинку. Пойми, ты отделена от меня по моей собственной глупости, и мне пришлось сначала простить себя, прежде чем я смог найти тебя и попросить...
Слезы дождем хлынули из глаз Лины.
— Не плачь, любимая.
— Ты отвернулся от меня! — прошептала она сквозь рыдания. — Когда ты увидел, какова я на самом деле, ты не захотел меня.
— Нет! — Темный бог обнял Лину и крепко прижал к себе. — Я никогда не отворачивался от тебя. Просто моими словами и поступками руководила гордыня.
— Да, потому что ты не хотел любить немолодую смертную! — пробормотала Лина, уткнувшись ему в грудь.
Гадес рассмеялся, но смех был похож на рыдание.
— Нет, это потому, что я испугался... мне показалось, что я отдал душу женщине, которой хотелось только позабавиться с неопытным в любви богом, а потом похвастать своим приключением.
Лина подняла голову и посмотрела на него.
— Но я сказала Деметре, что ты не встречаешься с другими богинями, потому что хотела убедить ее: ты не такой, как все.
— Я знаю, любимая. Прости старого одинокого бога за его гордыню. — Гадес наконец-то улыбнулся. — И прошу тебя, вернись домой.
В ответ Лина прижала его к себе.
— Каролина... — прошептал Гадес, касаясь губами ее губ. — Моя душа томится по тебе, моя вечная возлюбленная.
Но прежде чем он успел снова поцеловать ее, Орион сильно толкнул его сзади. А приземистая собака принялась внимательно обнюхивать его ноги. Гадес посмотрел на свои ботинки, сплошь залитые собачьей слюной.
— Орион, прекрати! — сказала Лина, отталкивая большую черную морду. — Ох, Эдит-Анна, ну что ты делаешь? Ты же все ботинки ему перепачкала!
Гадес откинул голову и захохотал. Он подхватил свою королеву, посадил ее на спину Ориона и тут же сам взлетел в седло с такой стремительностью, которая откровенно говорила: он вовсе не простой смертный.
— Гадес! Что ты делаешь?
— Хочу, чтобы эти звери не могли тебя достать.
Он обнял Каролину и прижал ее спиной к себе.
— Но Эдит-Анна...
— Не беспокойся. Орион пойдет медленно. Мы не потеряем твою собаку.
Надежно держа Каролину, Гадес тронул пятками жеребца. Орион обернулся и фыркнул, но тем не менее тронулся с места — медленно, чтобы бульдожиха успевала за ним. А потом темный бог перенес свое внимание на Каролину.
— У нас мало времени до того, как весна вернется в твой мир. Возможно, тебе захочется показать мне кое-что в твоем королевстве, которое ты называешь Талсой, — сказал Гадес, поглаживая мягкие каштановые локоны на затылке Лины. Ему стоило больших трудов сдержаться и не наброситься на нее прямо здесь и сейчас. Он думал о том, что ее новое тело весьма соблазнительно и женственно, Каролина была мягкой, душистой и весьма привлекательной.
Лина обернулась через плечо и улыбнулась Гадесу.
— Тебе известен план Персефоны?
— Да кто же его не знает? — насмешливо откликнулся Гадес.
— Я начинаю думать, что в нем есть смысл, — сказала Каролина.
— Я тоже. — Он наклонился, желая дотянуться до ее губ.
Лина оттолкнула его.
— Подожди, но ты ведь не можешь находиться здесь, во всяком случае долго. Тебя-то в Подземном мире заменить некому.
— Верно, некому. — Он улыбнулся своей королеве, чувствуя себя легким и молодым. — Но иной раз даже сама смерть должна отдыхать.
Когда их губы наконец встретились, солнце коснулось горизонта. Оно задержалось там на мгновение и бросило короткий луч, как будто подмигнуло влюбленным, — а потом исчезло с неба.
«Сегодня вся Талса оплакивает кончину местной знаменитости, Каролины Франчески Санторо. Мисс Санторо была ресторатором, филантропом и известным любителем животных. У мисс Санторо не было собственных детей, но по ней будут очень скучать многие, кто чувствовал себя ее семьей. Десятилетиями пекарни «Хлеб богини» были центром общественной жизни в Оклахоме. Кондитерские мисс Санторо славились своим особым блюдом, сливочным сыром «Амброзия». Рецепт этого деликатесного сыра представляет собой секрет, тщательно охраняемый уже более полувека. Но не пугайтесь, преданные друзья «Хлеба богини». Перед смертью мисс Санторо поделилась рецептом с одной из своих итальянских родственниц, внучатой племянницей Персефоной Либера Санторо, которая теперь и будет главным акционером корпорации «Хлеб богини». Новая мисс Санторо заявляет, что она намерена делить свое время между Оклахомой и Италией. И, в соответствии со своим именем, она будет проводить в Талсе каждую весну и лето. Почтим же память ее великой тетушки и будем тепло вспоминать ее!»
«Мир Талсы», 21 марта 2055 года.
Эпилог
Лина слегка задыхалась и чувствовала себя растерянной, что было воистину забавно. Она ведь, в конце-то концов, пребывала в собственном облике.
