— И все согласились? — спросил сын герцога, глядя Лиаму в глаза.
— Не все, — ответил степняк, — но большинство.
Джай не стал уточнять, кто именно выступил против решения Лиама. Он не хотел это знать.
Зато у степняка появился вопрос:
— Ты хочешь, чтобы мы остались здесь?
— В моей стране вы всегда будете чужаками.
— Не думаю, что быть чужаком — хуже, чем быть аштари, — улыбнулся Лиам (и его улыбка показалась Джаю немного грустной).
Такого поворота молодой лорд не ожидал. Он действительно не представлял себе, как жили эти люди. С младенчества вынужденные носить позорное прозвище изгнанников. Только потому, что они родились аштари. Люди, которые были лишены своего дома, рода и даже имени. У которых не осталось ничего кроме долга и традиций предков, которые они соблюдали даже тщательнее, чем остальные степняки. Потому что только они и остались им от той другой жизни, которой они не знали никогда. И Джай неожиданно осознал, что, как это ни странно, но из всех степняков аштари были единственными истинными детьми степи. Потому что только они свято чтили древние законы. И только они, как и предписывалось, больше жизни, почитали свой долг. А еще они все как один были воинами и сыновьями воинов (а в древнем законе говорилось, что, только став воином, мальчик получал право называться мужчиной). Но, не смотря на все это, для своего народа они оставались всего лишь изгнанниками. Как и их дети, и дети их детей… их изначально лишили выбора…
И тогда Джай решил пойти на компромисс…
— Хорошо, Лиам, я дам вам выбор, — произнес он. — Те из вас, кто останутся здесь — вернутся под командование Триана. Те, кто захотят уехать — отправятся со мной в Империю. Но я хочу, чтобы каждый принял решение сам.
Дождавшись ответного кивка степняка, юноша продолжил:
— И еще одно, Лиам. Те, кто захотят уехать со мной должны понимать, что им придется жить в другой стране, где действуют другие законы. Вам придется выучить новый язык и научиться приспосабливаться к новому миру…
— Я понял тебя, — ответил Лиам.
И Джай был благодарен ему за то, что хотя бы в этот раз он не стал называть его рэмом. У него еще оставалась надежда на то, что упрямство Лиама уступит здравому смыслу, и степняк примет правильное решение.
Попрощавшись с аштари, Джай махнул дожидавшимся его конвоирам и направился обратно к городской стене. К тому моменту, когда они добрались до ворот, юноша уже успел пересказать Лару подробности разговора со степняком. А потом подвел итог:
— Кажется, я опять сделал большую глупость, Лар.
— В замке всегда найдется занятие для нескольких воинов, милорд, — ответил эльф.
— Отец будет даже рад их появлению. Во время переговоров ему не помешает иметь под рукой людей, которые разбираются в тонкостях традиций детей степи. Но дело не в этом… я опять не думаю и делаю ошибки…
— Потому что никак не определитесь, кто вы? — продолжил Лар (оказалось, он тоже прекрасно помнил слова старика-видящего).
— Да, — кивнул молодой лорд.
Если бы он повел себя, как Джай ар-Сантар, сын герцога ар-Сантар, он, прежде всего, подумал бы о неприятностях, которые сразу же свалятся на его голову, как только он появится в Империи в обществе степняков. И вспомнив об этом, он нашел бы способ оставить Лиама и остальных в Хаганате.
А если бы он повел себя, как рэм, то подумал бы о том, какая судьба ожидала его воинов в стране, где детей степи считали дикими нецивилизованными варварами, способными только скакать верхом и размахивать мечами. Но Джай метался между этими двумя ипостасями, не зная как ему поступить. И в итоге совершил двойную глупость: и как сын герцога, и как рэм.
Следующее утро не предвещало неприятностей. Сначала Джаю и Лару принесли завтрак. После этого юноша заглянул к Хору и убедился, что мальчишке стало намного лучше. Он был все еще слаб, но, по крайней мере, больше не морщился при каждом неосторожном движении.
После лагеря аштари, он решил прогуляться по Итиль Шер и осмотреть город. Его прогулка незаметно затянулась до глубокого вечера. Но Джай не жалел потраченного на нее времени. Потому что на Итиль Шер действительно стоило посмотреть.
Особенно на улицы, площади и парки, составлявшие центр города. К их созданию явно приложил руку тот же архитектор, который построил сердце Итиль Шер. Потому что хотя дома, который увидел Джай, значительно уступали дворцу хагана в размерах. Выполнены они были в точно таком же стиле.
Белоснежные стены, выложенные из полированного камня. Огромные витражные окна. Изящные террасы и балкончики, увитые плющом и диким виноградом. Притом, что каждое отдельное строение выглядело непохожим на другие, все вместе они составляли единый ансамбль.
Но по-настоящему изысканными выглядели только главные улицы столицы. Стоило отойти подальше от центра, как окружающая картина разительно изменилась. Впрочем, этот Итиль Шер был тоже прекрасен. Да, его дома уже не поражали изяществом и соразмеренностью форм. Они выглядели более массивными и основательными. Но при этом вовсе не казались безобразными. По-своему они были очень даже красивы. И уж конечно они ничем не напоминали глиняные строения, в которых жили аштари.
До окраин юноша так и не добрался. Он побродил по улицам, посмотрел на центральный рынок. Прошелся мимо лавок мастеровых, с любопытством заглядывая во все открытые двери. Из-за чего многие обитатели еще долго смотрели ему вслед. Но Джай не обращал на них внимание. Два воина, которые сопровождали их с Ларом по пятам, отпугивали всех любопытных прохожих.
Молодой лорд и сегодня с удовольствием продолжил бы изучать Итиль Шер. Но явился мальчишка-прислужник и сообщил, что их с Ларом ожидают на официальном приеме по случаю приезда королевы древних.
Если что и могло испортить настроение Джая, так это слова «официальный прием» и «древние». А уж если они сочетались вместе — впору было начинать скрипеть зубами от злости. Юноша даже подумал о том, чтобы сбежать от такого удовольствия. Но когда юный степняк добавил заветное «хаган велел», ему не оставалось ничего другого, кроме как выполнить пожелание владыки. Оставшиеся минуты Джай потратил на то, чтобы привести себя в порядок. Он заново переплел волосы и переоделся.
Лар хмуро наблюдал за его приготовлениями, и, в конце концов, сын герцога не выдержал:
— Если не хочешь идти туда — не ходи.
— Думаю, что гостья хагана ожидает именно нашего прихода, милорд, — ответил Лар.
— Невежливо заставлять даму ждать, — согласился Джай.
Но после его слов выражение лица у эльфа стало еще более хмурым. Ощутив его беспокойство, юноша резко потянул за концы шнурка для волос, намертво затягивая узел, а потом повернулся к Лару и произнес:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
