– Не хочу рисковать очередным визитом незваных гостей, абы где раздобывших ценный артефакт.
– Твои похищенные чётки.
– Именно. Так что сейчас идут последние часы, пока я разрешаю себе совершать ошибки, Таисса-нежность. Пронзительное свидание посреди нигде. Тропическая… – он кашлянул, – то есть трагическая ситуация. Жаль, что ты так и не решилась провести со мной ночь в лунной пещере.
– Что делать, – в тон ему отозвалась Таисса.
– «Увидеть, как ты спишь и улыбаешься во сне». – Вернон-Кай потёр лоб. – Дурацкие у тебя фантазии, Таисса-бунтарка.
– Какие уж есть.
– И неисполнимые.
– Разумеется. – Таисса не удержалась от лёгкой улыбки. – Вряд ли ты решишься заснуть в моём присутствии.
Вслед за Верноном Таисса отставила пустую миску в сторону. Суп был вкусным, но он отдавал солью. Прощанием.
И сожалением о ночи, которая не исполнилась.
– А ведь ты говорил не о поцелуях в ту ночь, – произнесла Таисса. – Ты говорил о том, что ты меня почти любишь. Не Вернон. Ты.
– И лишаю себя единственной любви, запирая её в саркофаге навечно. – Вернон фыркнул. – Ещё немного, и ты окончательно меня убедишь в том, что я превратился в земного подростка и неисправимого романтика.
Таисса грустно улыбнулась.
– Нет.
Звёздные искры мерцали в водопаде. Платформа висела слишком высоко, и до Таиссы не доносилось журчание воды, но ей вдруг показалось, что она слышит музыку.
А потом она поняла, что поёт её перстень.
27.4
А потом она поняла, что поёт её перстень.
Кристалл был охвачен серебристым блеском, и чистая и грустная мелодия лилась из ниоткуда. Пела флейта, и вторила ей гитара, рассказывая историю, полную печали… и тихой, нежной, никогда не угасающей надежды.
Таисса невольно улыбнулась. Конечно же, Принц Пустоты разбирался в кольце, подаренном им самим, куда лучше, чем она.
– Голос звёзд, – произнесла Таисса. – Это из твоего мира?
– Нет.
– Значит, из нашего. Жаль, что мы не танцевали под неё.
Вернон-Кай хмыкнул:
– Это ты так предлагаешь мне потанцевать здесь и сейчас? Не боишься, что моя проекция развеется посреди танца и ты рухнешь в пропасть?
Таисса покачала головой, глядя на перстень.
– Очень красивая музыка.
– Почему-то она напоминает мне о твоём дурацком милосердии, – внезапно произнёс Принц Пустоты. – И о себе… обо мне. Когда-то.
Всё то же застывшее выражение на его лице. Боль и горечь, скрытые… но только не для Таиссы.
– Тогда, когда была жива Ама?
– И позже.
Воцарилось молчание. Платформа неподвижно парила над далёким водопадом, и казалось, что внизу затухают и гаснут созвездия. Как погас дом Кая когда-то.
– Ты так и не рассказал мне, как ты стал Стражем, – произнесла Таисса. – Что произошло, когда новый Великий Светлый вернулся домой?
Кай-Вернон усмехнулся. Из кармана чёрных брюк появилась синяя пирамидка, и он подбросил её на ладони так высоко, что пирамидка почти исчезла в туманном небе – а потом с бешеной скоростью понеслась вниз. Таисса ахнула, глядя, как та пролетает мимо платформы, но одного смазанного движения в сверхскорости Вернону хватило, чтобы её поймать.
27.5
– Он сдержал своё слово, – сухо сказал Кай. – Он предотвратил войну, но больше не вмешивался.
– Как тогда погибла твоя звезда? – поколебавшись, спросила Таисса. – Почему Великий Светлый не спас её, если был жив? А если он к тому времени уже погиб, создав сферу, почему сфера не защитила твой дом?
– Сфера не защищает от всего, – в голосе Кая звучало холодное безразличие. – Только спасает миры от будущих Великих. Остальных существ она предоставляет их судьбе.
– То есть… это сделали они сами? Истребили сами себя, и планета погибла?
– Иногда войны начинаются и не останавливаются, – пожал плечами Вернон-Кай. – Эскалация – очень быстрый процесс. Достаточно одного психа, чтобы история закончилась.
«С каждой жизнью погибает целая вселенная. Вселенная, которая могла быть Таиссой Пирс или Верноном Лютером своего вида».
– Я был сильным Тёмным, – прозвучал в тишине голос Кая. – И неплохим дипломатом – когда-то. У меня был неплохой учитель… чем-то, наверное, похожий на твоего отца. Кстати, мне действительно очень жаль.
Таисса подавила всхлип.
– Да, – глухо сказала она. – Мне тоже.
– Я сказал бы тебе, что произошло с Эйвеном, но тамошнее время стоит на месте. – Кривая усмешка. – Впрочем, я могу рассказать тебе, что произошло со мной.
– Пожалуйста, – попросила Таисса.
Взгляд Кая остановился на искрах, мелькающих в водопаде. Напоминали ли они ему звёзды над его домом?
– Я бросился останавливать войну, – произнёс он. – В одиночку, потому что в своей погоне за Источником они оставили меня одного.
– Ама и твой опекун?
– Да.
– И тогда ты…
27.6
Пожатие человеческих плеч.
– Угодил в самую мясорубку, разумеется. Я же не столь удачлив, как Таисса Пирс, которой достаточно улыбнуться самому заклятому из злодеев, и он уже готов сменить свой злодейский монолог на работу в детском садике.
– Прекрати, – сдавленным голосом сказала Таисса. – Что с тобой случилось?
– Я избавлю тебя от подробностей. Достаточно сказать, что к тому времени, как новый Великий меня нашёл, моё тело было уже настолько искалечено, что умирание было вопросом часов.
По щекам Таиссы покатились слёзы.
– И ты согласился стать Стражем.
– Что ты! Я навязал ему своё желание стать Стражем. Он не хотел до последнего и настаивал на стазисе. Я уже видел перед собой жерло саркофага. – Кай-Вернон помолчал. – Но я не хотел туда уходить. Я не хотел умирать. Я знал, что Амы больше нет, что он убьёт себя после создания сферы, что у меня ничего и никого не останется… но я всё равно не хотел умирать.
– Кто же хочет? – прошептала Таисса.
– Потом, уже оказавшись внутри сферы, я проклинал его. Я считал, что меня заманили в ловушку. А потом… уже не знаю. Я понимал, что ему в любом случае нужен был Страж. Что Великий взял бы вечного Стража всё равно. Если я из-за чего-то согласился, так это из-за чудовищной ревности, которую я испытывал к этому новому Стражу. Я умру, а он вечно будет выполнять предназначение по воле того, за
