Хищно ощерившись, он хрипло прокричал команду на харадском наречии, и южане тотчас же отхлынули в стороны, освобождая место для него и его людей. Воины Анора Первого все еще продолжали сражаться, хотя почти все из них были уже неоднократно ранены и многие с трудом держались на ногах. Лишь бессмертные были все еще полны сил. С ног до головы покрытый вражеской кровью исполин Беорн внушал харадрим самый настоящий мистический ужас, но еще больший ужас внушала им куда менее рослая и могучая, но от того не менее грозная фигура неистового сына Оссе.
Лучшие воины Харада и Гондора столкнулись прямо посередине величественного тронного зала королей, и здесь уже силы оказались примерно равными. Размен пошел один за одного. Сын харадского султана сражался словно диковинная боевая машина. Его клинки вращались со скоростью мельницы, рубя отважных воинов заката направо и налево. Никто из них не мог устоять против него дольше нескольких секунд. Пара мгновений - и очередное тело падало на мраморный пол тронного зала, пятная его ярко-алой кровью, текшей в жилах некогда грозного и величественного дунадайн. Впрочем, убитых, как с той, так и с другой стороны уже было столько, что не только пол, но и даже стены древнего зала стали сплошь красными от пролитой крови.
Заметив диковинного воителя, к нему наперерез устремился Давинион. Арнорский витязь сжимал в руках длинную острую шпагу и боевой кинжал. Сиим арсеналом более подходящим для одиночных дуэлей, нежели для битв подобных этой он владел настолько виртуозно, что ухитрялся отправлять к праотцам вражеских воинов ничуть не реже, нежели его нынешний визави. Противники схлестнулись, осыпая друг друга градом невероятно быстрых, но притом и донельзя умелых, выверенных и расчетливых ударов. Казалось, вокруг обоих соперников кружил смертоносный железный вихрь, настолько стремительными были их движения.
Несмотря на все свое невероятное боевое умение, Ульмару никак не удавалось раскрыть оборону своего противника и достать его хотя бы кончиком своего клинка, настолько мастерски и умело тот защищался. Однако чем дольше продолжался поединок, тем все яснее и отчетливее становилось, что юный граф пусть и ненамного, но все же уступает умением неистовому сыну харадского султана.
Осознав, что привычная тактика здесь не сработает, Танцующий клинок резко разорвал дистанцию, отскочив назад, и перехватил свои ятаганы обратным хватом. Кардинально изменилась и сама манера боя. Теперь движения Ульмара стали намного более плавными, текучими и обманчиво медлительными. Странная тягучая тактика неожиданно резко сменялась серией стремительных смертоносных выпадов, а затем вновь возвращалась на круги своя.
И Давинион прозевал очередную рокировку смены. Клинок Ульмара, описав медленное полукружье, неожиданно резко отшиб в сторону его кинжал и на обратном движении с оттягом полоснул по шее арнорского воителя. Юный граф захрипел перерезанным горлом, и из последних сил еще попытался броситься на врага, чтобы если не победить, то хотя бы забрать его с собой в смерть, но ноги отказались держать его, и гордый северный аристократ рухнул на пол, содрогаясь в агонии.
Увидев гибель своего друга, государь Гондора словно обезумел и, зарычав как дикий зверь, устремился вперед. Его более не заботила собственная жизнь. Он ныне шел на смерть и прекрасно сознавал это. Где-то рядом могучий Беорн крушил своей секирой направо и налево, и практически каждый подобный удар становился фатальным для одного из воинов южной орды. "Песнь волн" розного полумайра также не уставая тянул песнь смерти, выкашивая врагов целыми шеренгами, и именно благодаря им двоим строй последних защитников древней твердыни дунадайн так до сих пор и не был смят.
Уже давно был потерян шлем, сбитый с его головы одним из особенно удачливых врагов, но короля совершенно не волновала подобная досадная мелочь. Он продолжал сражаться с непокрытой головой, и ничто более не мешало его обзору, а раскаленный от дикой ярости сражавшихся, до предела насыщенный кровью и гневом воздух жестокой сечи все сильнее и сильнее пьянил его, заставляя дышать полной грудью, и наполнял могучее сердце короля неистовой жаждой битвы.
Покинув строй, Анор Первый схлестнулся разом с пятью телохранителями Танцующего Клинка. Меч первого витязя Гондора полыхал чистым голубым пламенем. Знаменитый Нарсиль великого Арагорна Странника, сына Араторна был вновь извлечен из его могилы, чтобы в сей темный час вновь возжечь в людях заката угаснувшую было надежду на победу и благоприятный исход.
Укрепленный древними чарами сына Оссе, этот клинок сиял чистым голубоватым светом и проходил сквозь металл и плоть, словно сквозь эфир, не встречая ни малейшего сопротивления, а сплошные мифриловые доспехи государя южного королевства надежно хранили его от ран и мечей врагов. Невзирая на все свое смертоносное боевое искусство, один за другим падали воины Ульмара сраженные древним клинком самого великого из людей, когда-либо рождавшегося под солнцем этого мира.
Но несмотря на всю свою мощь, Анор Первый был лишь человеком. Всех пятерых противостоявших ему сумел повергнуть он, однако отвлекся всего на долю секунды, чем и воспользовался оказавшийся рядом Ульмар Танцующий Клинок. Его черненый ятаган подобно змее стремительно метнулся вперед, полоснув по пальцам первого меча Гондора и заставив Анора выронить меч. Следующий удар должен был лишить витязя головы, но феноменальная реакция спасла верховного короля людей заката. Вместо того чтобы отсечь ему голову, клинок сына султана пронесся мимо, но его тяжелая рукоять все равно со страшной силой ударила Анора в прямо висок.
Государь Гондора рухнул как подкошенный. Удар Танцующего Клинка лишил его сознания. Ульмар уже торжествующе склонился над поверженным противником чтобы добить его, как вдруг воздух в тронном зале грозно потемнел, и по залу пронесся жуткий нечеловеческий рык, в котором недвусмысленно звучала древняя первородная сила штормовой стихии. Неистовый Дуллан, заметив, что Анору угрожает опасность, бросился на подмогу к другу-господину, расшвыривая со своего пути воинов южан, словно мелких нашкодивших котят.
И Танцующий Клинок устрашился. Сын харадского султана мало чего боялся в этой жизни, но, несмотря на невероятный воинский талант, он все же был смертным и, невзирая на всю свою неистовую, а порой даже безумную отвагу, прекрасно сознавал, что не ему тягаться с бессмертным подобного ранжира. Стремительной тенью скользнул он за спины своих воинов, которые тут же воздвигли сплошную живую стену между своим господином и грозным воплощением штормового урагана, коим ныне представлялся Дуллан всем без исключения, кому посчастливилось узреть его ужасный лик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
