— Не знаю! — отрезала она, глядя вниз. Слеза вдруг упала, разбившись о тёмную полированную столешницу. — Не знаю… — повторила она, и плечи её задрожали мелко. Волк метнулся под ноги, положил передние лапы на стол, заглянул в лицо.
— На, — Горбун налил из кувшина в не очень-то чистый кубок вина, — выпей и успокойся. Только истерик мне тут не устраивай.
Она послушно приняла кубок.
Целое утро Рол просидел на окошке небольшой комнатки, которую собирался было делить с Никитой, а вот теперь занимал сам. Погруженный в свои изыскания — смотритель королевских архивов по старой дружбе дозволил ему вынести кое-что для изучения — домовой не сразу заметил. Что-то стряслось. Но до сих пор не мог сообразить — что же именно?
Сперва его внимание привлекла тишина, воцарившаяся вдруг в таверне. Когда вечером он захотел спуститься в зал отужинать и, может быть, помочь чем по хозяйству, то понял, что снизу уже давно не раздается и звука.
Трапезная была пуста.
Нелюбезная стряпуха громыхала на кухне сковородками, хозяин беспокойно спал в своей комнатушке, да и постояльцы вовсе не спешили к ужину. Тогда он вспомнил о девушке — она ходила с Анатолем к дому Ведьмы и должна была давно вернуться с вестями. Но ни девушки, ни её матери в таверне не нашлось. Рол прошел в их комнату, чтоб убедиться — та была распахнута настежь, покинута в спешке. Призрачным следом витала в воздухе смерть. Домовой отшатнулся, почуяв её запах, но, переступив порог, понял — она была здесь и упустила добычу.
Он прошелся по комнате — два шага поперек и четыре вдоль — прикоснулся к немногочисленным вещам. Старушечья шаль на ручке полукресла, девичье рукоделье под подушкой аккуратно заправленной постели… Покосившаяся прикроватная тумбочка с единственной полкой внутри была пуста. Ею никто не пользовался.
— Они не жили здесь! — прошептал Рол, новым взглядом окидывая узенький пенальчик.
Домовой кинулся вон, миновал длинный узкий коридор, трапезную, выскочил на улицу. Надо было решать. Надо было немедленно решать, что делать дальше. Взгляд метнулся к дворцовым стенам белым облаком возвышавшимся над заливом, а затем домовой нехотя повернулся и зашагал к пригороду.
Если Ведьма может помочь Никите, он должен сначала идти к ней.
Но дом Ведьмы был заперт и хорошо хранил свои тайны. Домовой обошел его кругом, заглядывая в окна. Комнаты первого этажа были пусты. Увидеть, что творится внутри так, как он мог это, отчего-то не получалось. Стены оставались глухи к его прикосновениям, камень казался мёртвым — будто пролежал сотни лет в теле горы, а не служил кому-то очагом, кровом, защитой. Впервые в жизни домовой не мог прочесть историю дома. Ведьма и впрямь оказалась ведьмой, надежно защитившей свое жилище. Обратно он шел, не спеша, раздумывая, что делать ему дальше, как быть, и потому заметил всё, что творилось на улицах.
Город звенел натянутой струной. Сдвоенные патрули городской милиции курсировали по улицам, не снимая ладоней с рукоятей мечей. Таверны были полны гуляющего люда, но гул, доносившийся из-за закрытых дверей, был грозен. Мелкие стычки вспыхивали как трава после засушливого лета — легко и жарко набирая силу и мощь, разрастаясь и выплескиваясь за порог. Казалось, горожане ждали только предлога для драки, а приезжие, глядя на них, тоже начинали чувствовать зуд в кулаках.
Рол едва добрался до таверны. Взбежал наверх, спешно принялся собирать вещи. Город — дом для многих и многих тысяч — предупреждал его об опасности. Затянув лямки мешка, он оглянулся. Дразнясь язычками закладок, в конторке стопкою лежали фолианты, позаимствованные из королевских архивов.
— О, боги! — простонал Рол, опускаясь на широкий подоконник, — о, боги…
Он выглянул наружу.
Там, внизу, прямо поперек мостовой, горожанин, одетый ярко и празднично, сидел на другом, опрокинутом в грязь, и методично мутузил безвольное уже тело.
— О, боги, — пальцы разжились, лямки выскользнули из рук, и заплечный мешок покатился по полу, рассыпая так аккуратно сложенные в него вещи.
Целое утро Рол просидел на широком подоконнике, глядя на творящееся на улицах беззаконие.
Глава 20
— Куда ты ведешь меня? — Топь вовсе не собиралась покидать Урчащие кишки. Слишком многое надо было сделать, слишком многих проконтролировать, но вот теперь она карабкалась вслед за Авророй наверх из подземелья. Едва ли искусственный ход на поверхность создавался вместе с канализационными стоками. Удивительно еще, что его неизвестный строитель озаботился балками, предохраняющими свод от обрушения. Потолок был так низок, что скреб макушку, заставляя пригибаться.
Она принесла ему ещё немного еды — он всё никак не мог насытиться, собрала полную торбу вещей. Куцый отрез холста, глиняные горшочки, запечатанные сургучом, кувшинчики, заткнутые тряпицей. А потом повела длинными тоннелями, пока не показалась груда вывороченного из стены камня и узкая нора за ней.
— Тебе нужно было много чистой горячей воды? В Урчащих кишках есть только сточные воды. Мы идем купаться.
— Куда?
— Увидишь! — она улыбнулась через плечо и переступила низенький порожек.
Короткая нора вела в штольни. Старые каменоломни, где добывался когда-то красный камень, из которого давным-давно был построен самый первый замок, облицованный после белым песчаником. Его залежи раскинулись южнее по линии побережья.
Аврора погасила факел — тонкие каменные столбы поддерживали своды огромной пещеры. Каверны далеко вверху кидали косые столбы света, освещая всё пространство вокруг. Стены, идеально ровные, со швами внахлест от вынутых прямоугольных блоков, постепенно сужались, округлялись, образуя просторный купол. Длинный брус цвета охры, расколотый надвое, лежал, неубранный прямо в центре. На его столешнице кто-то забыл молоточек и деревянные клинья. Сет сделал шаг, оглядываясь — стены заиграли песчинками кварца.
— Правда здесь красиво? — спросила девушка, перепрыгивая с камня на камень, спотыкаясь о многочисленные обломки. — Как в сказках о пещерах с сокровищами и драконами.
— Да, — ответил Сет, думая, что работы вот в таких вот каменоломнях он избежал ещё совсем недавно.
— Идём! — её голос эхом дробился под сводами. Она убежала далеко вперед, нырнула в низкий каменный проход, скрывшись с глаз. Он поспешил догнать её. Там была другая пещера, побольше первой, а за второй третья, выходившая прямо в море. Сет, сощурившись, ступил из полумрака наружу — прямо в лицо ему било встающее над водой солнце. Волны мелкими брызгами разбивались о камень, капли рассыпались алмазной пылью. Чуть дальше, наполняя пространство пронзительными криками, охотились чайки. Зависали, планируя, над колышущейся гладью, а затем камнем падали вниз, выхватывая из воды рыбу. — Как хорошо! — Аврора смеялась, пробуя ладонью плещущиеся о скалу волны. — Обычно здесь полно народу, я никогда еще не купалась сама. Раздевайся! Бросай одежду сюда. — Сбросив лохмотья, она скатала их в комок, притопила в маленьком природном бассейне, полном каменных обломков. Набегая, волны перекатывали гальку, создавая постоянное движение. — Вот. Теперь всё отстирается, пока мы будем мыться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
