у меня закружилась голова.
Первое попадание.
Морфоксы… я помню вас. Королевский сад. Древо Жизни. Времена года… братья-месяцы… бал…
Мой разум, как компьютер, загружал данные, которые ошеломляли, но при этом были такими понятными и привычными.
Оголиус… жив? Орголиус!
От накатившего вихря воспоминаний, я едва не задохнулась. Слёзы потекли по щекам, сердце бешено колотилось в груди.
Я помню! Я помню тебя!!!
— Где? Где он, милые?! — переводя дух, спросила я. А в уме стоял образ последних мгновений «до пробуждения» здесь.
Морфоксы вылупили на меня глазки, а потом с весёлым визгом потащили меня вперёд, указывая дорогу.
— Сюда! — пищали они, и я бежала за ними к центральному входу белокаменного здания через сад.
Я мигом взбежала по сверкающим мраморным ступенькам. Морфоксы вышибли центральную дверь, едва не сорвав её с петель. И передо мной открылся шикарный, празднично украшенный зал, полный гостей, а впереди, стоял тот, чей взгляд ни с кем не спутать и никогда не забыть.
— Орголиус! — не своим, каким-то хриплым, задыхающийся голосом крикнула я, и он рванул ко мне навстречу, как и я к нему.
Главное, чтобы это был не сон! Хоть бы это был не сон!
— Я здесь! Я рядом… — подхватив меня на руки, сказал он, прижимая меня к себе, а я ощупывала его лицо.
— Как? Хотя не отвечай! Не надо. Мне страшно, что ты сейчас не…
— Я не исчезну, душа моя, — ласково сказал он, стирая мои слёзы, — теперь, я всегда буду рядом. Они дали нам второй шанс. Новую жизнь. Оглянись, моя любовь.
Не хватит самых красивых слов на свете, чтобы передать всю радость и ликование, что ярко озарили мою душу, когда я увидела родителей, которые были в числе гостей. Они скромно ожидали моей реакции. И меня посетила мысль, что мы, должно быть в Раю.
— Скажи, мы все… — я обвела глазами зал полный гостей, — мы… же не на земле, да? — осторожно спросила я, встретив удивление в глазах Орголиуса.
— Мы живее всех живых, душа моя. Я очнулся здесь чуть раньше тебя, и встретил двух прекрасных людей, которые рассказали о подарке Всевидящей матери, — взяв меня за дрожащую от волнения руку, Орголиус подвёл меня к родителям. — Мы в мире Яви. И так как я здесь новичок, а ты уже знаешь, что такое человеческая жизнь, тебе придётся меня многому научить, — ответил он, подмигнув мне.
— Добро пожаловать в семью, зятёк! — хлопнув его по плечу, сказал папа, расплывшись в улыбке.
— Наша звёздочка! Наше солнышко! — заключив меня в крепкие объятья, ликовали родители.
— Всё будет так, как ты мечтала, любовь моя. Нас ждёт долгая, счастливая жизнь, — сказал Орголиус, не отрывая от меня счастливых глаз.
— Я сейчас опять буду плакать, — раздался сбоку знакомый голос.
Неужели мне не послышалось?
— Кот? — удивлённо уставилась я на высокого мужчину восточной внешности с яркими кошачьими глазами, густой бородой и усами, в стильном чёрном костюме и шляпе сдвинутой набок.
— Да, дорогая, это я, и я так счастлив за тебя! За вас! — бросившись меня обнимать, эмоционально выпалил он.
— А ещё на меня что-то говорил, что я слишком эмоциональный, — сказал Гелиодор, также внезапно появившийся возле нас. — Поздравляю, моя хорошая. Моё сердце трепещет от переполняющего чувства радости. Ты вернула нам смысл жизни. Ты оживила не только этого парня, но и меня. Ты подарила нам шанс, быть счастливыми, — встав на одно колено, он галантно поцеловал мою руку.
— Мы хотим тебе кое-что подарить, в знак нашей благодарности, — сказала Эйфирия и протянула мне руки, в которых держала кулон с ярким желто-зелёным камнем в изящной оправе на цепочке. — Это волшебный оберег. Он будет хранить тебя и твоих любимых от бед. Пусть он переходит от вас вашим детям, от детей к внукам, а от внуков к правнукам. Ведь у вас будет большая семья, — растрогавшись, она смахнула бриллиантовую слезинки с глаз.
— Кхе-кхе, Эйфирия, ты забегаешь наперёд. Они только очнулись, а ты уже набросилась на них, — пытаясь успокоить возлюбленную, сказал Гелиодор.
— Простите, — спохватившись, что сболтнула лишнего, она взволнованно коснулась пальцами губ, а затем крепко обняла Аделину, прошептав ей на ухо: спасибо тебе, дорогая. Без тебя мы бы не справились. Спасибо, что вернула моего возлюбленного, ведь через беседы с тобой, он многое понял.
— И мы, хотим тебя обнять, — прозвучал, словно колокольчик, ласковый голос Весны.
Четыре сестры, Великие матери, Времена года, в нарядных платьях подошли ко мне, сияя ласковыми улыбками.
— Ты жива… — ошеломлённо прошептала я, чувствуя, как наворачиваются слёзы на глаза.
— Всё благодаря тебе, — протянув руки, Весна ласково обняла меня.
Лето, Осень и Зима, окружили нас, будто забыв, кто они, и просто, так по-человечески, искренне и от души обняли нас.
— Ты невероятная, — сказала Лето, виновато глядя на меня, — ты явно древняя душа, и я благодарю Вселенную, что она направила тебя к нам, чтобы ты разбудила нас, когда мы забыли себя.
— Да, и мы хотим вручить от нас тоже маленький подарок. Для нас будет честью, видеть вашу семью на следующем балу Времён года, — вручив мне конверт-приглашение, сказала Зима.
— А братья тоже здесь? — спросила я, ведь не видела их среди гостей.
— О, да. И они готовят тебе сюрприз. Только это секрет, — тихо сказала Осень, заговорщицки подмигнув мне.
— Орголиус, ты не против, если мы ненадолго заберём твою невесту? — спросила Зима.
— Не беспокойся, она будет здесь, — сказала Весна, положив нежную руку на его плечо, и он, одобрительно кивнул.
— Все готовы? — спросил Гелиодор, постучав своей волшебной тростью по полу, и в зале воцарился полумрак.
Лето вывела меня в центр зала. Заиграла знакомая инструментальная музыка, и я вспомнила, что слышала такую в городе Забытой Надежды, когда мы отправились на поиски кристаллов. От предвкушения и нахлынувших воспоминаний, на моих губах заиграла улыбка.
В полумраке заиграли огни, в зал вошли братья, и запели душевную песнь о нашем знакомстве. Каждый из них приглашал меня на танец, рассказывая в песне о своих чувствах. Они пели о приключениях, любви и боли, о страхе и радости, о выборе и надежде, о сражении и победе. Обо всём, что мы пережили вместе. Каждый танец был волшебным, незабываемым и наполненным особой стихией, соответствующей каждому месяцу года. Это была ожившая сказка, ставшая жизнью.
Когда наступила очередь Октября, то моё сердце невольно заволновалось. Его песнь была особой, отличной от других братьев. Его янтарные глаза искрились теплом. В глубине души я переживала, что он страдает из-за меня, но под конец танца, он сказал мне: «Ему очень повезло с тобой, сестра».
