Какая здесь прелестная, изумрудная трава…
На ближайшие две недели задача ясна. Вахта. Обычная вахта, как на корабле. Привожу технохутор в порядок. Что потом? В егеря податься? Девок портить, мужикам яйца резать? Зачем? Чтоб выполнить клятву, данную Звездочке? Мужики в эту клятву не входили.
Хороший вопрос — зачем? С него надо было начинать. Знаю я, зачем егеря режут яйца соотечественникам? Что вообще я знаю об этой планете? Сначала нужно разобраться с ситуацией. Раз есть технохуторы, значит есть те, кто их построил. Города, заводы — все должно быть. Одного кибера можно изготовить в мастерской. Но здесь их десяток. Однотипных. И у Веды такой же. Где-то есть завод. И хотя бы поселок умных, хорошо образованных инженеров.
К черту одичавших дикарей, пойду искать цивилизацию.
Возвращаюсь на склад. Мои киберы чинят друг друга. Молодцы, ребята. Дожидаюсь, когда кончат, и копирую жизненный опыт Крабика в обоих новеньких. Одного из новеньких вновь ставлю на консервацию. Подумав немного, снимаю с Крабика помятые пластины кожуха и ставлю на новенького. Лиана наверняка не захочет расставаться со своим хромоножкой. Скажу, что починил.
Черт! Она же телепатка… Ладно, ее проблемы. Что сделано, то сделано. Ставлю Крабика на консервацию, а новенького отправляю к девушке.
— Игнат, прости меня. Больше не повторится, честное слово. Мне самой стыдно, что так расклеилась.
— Забыли.
— Нет. Я должна объяснить… Ты обо мне неправильно думаешь. Я должна объяснить… Это очень важно — то, что ты сделал. И ты должен знать, какая я сволочь, и какой была моя мама. — Лиана говорит подчеркнуто спокойно. Слишком спокойно. На грани срыва.
— Изливай свои печали. Только не надейся на сочувствие. О'кей?
— Я не хочу, чтоб ты меня жалел. Постарайся только понять. Это не для меня, это ради мамы. Ради ее памяти. Мою маму звали Корина. От бабушки ей остался только один Крабик. А когда родилась я, он стал общий для нас обеих. Понимаешь? Мы все время должны были быть рядом. До тринадцати лет все было нормально, а потом… Потом я захотела свободы. Я же знала, что рано или поздно Крабик станет моим. Как до этого он стал маминым. Мы обе отлично это знали. Я стала ревновать маму к Крабику. Я проклинала себя, но ничего не могла поделать. Будь вместо мамы Тоби, все было бы хорошо. Но мы с мамой телепаты… Она все чувствовала. Сначала я старалась уходить в горы с Тоби. Но он… Ему хотелось меня осеменить. Тогда мама загрузила меня учебой. Целыми днями заставляла изучать все, что было на хуторе. Всю технику, все механизмы — до последней гайки. С электроникой у мамы было хуже. Она сама не все понимала, но ночами просиживала перед экраном компа, а потом объясняла мне. Два года сплошной зубрежки — ты можешь себе это представить?
— Могу. У меня было пять лет.
— Мама старалась обучить меня всему, что знала сама, а когда решила, что все… Ты ходил на берег реки?
— Нет еще.
— Там песчаная отмель. Мама называла ее золотым пляжем. Она любила купаться. А я так и не научилась плавать. Мама всегда мечтала узнать, куда течет река. А когда решила, что я выучила все, что знает она… У нас на двоих был всего один Крабик. Мама вошла в реку и поплыла вниз по течению. И Крабик стал моим. Ты понимаешь, она сделала это, чтоб у меня был свой собственный Крабик. Маме только-только тридцать пять исполнилось. А на складе крабиков много. Они вдоль стенки рядами стоят. Когда я увидела…
— Понимаю.
Стоило кузнечиком пятьсот лет прыгать по галактике, чтоб сесть на такую дерьмовую планету. — Этого я не сказал вслух. Но Лиана услышала. Телепатка.
— Ты НЕ ВСЕ понимаешь. У моей дочери будет СВОЙ Крабик. С самого начала свой. Мы сможем жить вместе долго-долго. Благодаря тебе.
«Они жили счастливо, а потом долго-долго» — говорила Вулканчик.
Наладил пищевой синтезатор. Только с блоком пищевых красителей не справился. Фиолетовое мясо, или мясо цвета детского поноса ничем не привлекательней зеленого. Вулканчик всегда утверждала, что художник и я — вещи некомпланарные. А Бонус принимался вопить, что это конгениальная мысль. А Звездочка сердилась на них и говорила, что они зато в музыке не копенгагены, ре-бемоль от до-диез отличить не могут. Поэтому я плюнул на блок красителей, оставив все как было. Колбасы, бифштексы, антрекоты и лангеты получаются всех оттенков зеленого: от болотного «хаки» до бирюзового. Запрограммировать Крабика на работу с ножом и вилкой не смог, и перед подачей на стол сам нарезаю мясо мелкими кусочками. И Лианину порцию, и свою.
Девушка тоже включилась в работу. Наводит чистоту во всех помещениях, красит в яркие цвета стены. Раньше экономила краску, пластик, ресурс Крабика, теперь словно опьянела от избытка всего. Порхает по хутору радостная, целеустремленная, измазюканная в пыли и краске. Как можно измазюкаться без рук, не понимаю. За ней тенью следует Крабик. Такой же измазюканный. То с пылесосом, то с краскопультом.
Лог-файл требующего ремонта оборудования становится все короче. Как на корабле — вышел из анабиоза, три-четыре недели корячки, по уши в грязи и машинном масле, неделя отдыха — и опять в анабиоз. Десять лет долой. Биогод на век реального времени.
Вахта… Просто вахта. Неужели сложно представить, что я на корабле? Я проверяю энергосистему. Звездочка тестирует системы саркофага. Могу позвать ее в любой момент. Она спросит, ничего, что у нее руки грязные.
Ремонт электроники — раскрытый чемоданчик универсального тестера, руки по локоть в пыли. Извлекаю ТЭЗ, сдуваю пыль, очищаю контакты, вставляю в диагностический слот тестера. Девяносто процентов неисправностей — нарушение контакта в разъемах. Вынул-вставил, и все заработало.
Ремонт механики — руки по локоть в машинном масле.
Вахта… Сколько их было за пятьсот лет полета. Или за пять биолет… Вахта, неделя отдыха, десять лет анабиоза. Вахта, отдых, анабиоз… Или аварийное пробуждение — это если уровень Волны нарастает. Тогда — спешка. Ремонт самого необходимого, выбор направления прыжка, запуск зондов-скаутов… А когда скауты кончились, мы прыгали вслепую. Наудачу. Иногда по четыре, по пять раз, прежде, чем находили спокойный космос. Но Волна к тому времени уже шла на убыль.
Это просто вахта, — внушаю я себе. Вечером вернусь в свою каюту. В нашу каюту. Придет Звездочка, устало улыбнется мне, и все будет хорошо. Это самая обычная вахта. Руки в смазке, руки в пыли… Утечка гидравлики, лопнувший подшипник, окислившийся контакт. Короткое замыкание, заклинивший подшипник, закупорка гидравлики. Зеленый экран тестера: «ТЭЗ исправен», «ТЭЗ не опознан», подшипники, пневматика, загустевшая смазка, сорванные болты, сбитые в кровь костяшки пальцев… Обычная вахта. Где-то за стенкой трудится Бонус. А девочки восстанавливают ресурс систем жизнеобеспечения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
