— Пойдем, ребятки, — старик поманил гостей в дом. — Накормим детвору твоей кашей, а, Тильда?
— Вам не стоит утруждать себя. Нам бы только купить провизии в дорогу, — Оника не хотела без нужды задерживаться в селении.
— Не глупи, девочка, куда вам идти на ночь глядя? — старик отмахивался от теребящей его за рукав супруги, пока ее настойчивость не победила. — Да что у тебя стряслось, что нельзя и минуты подождать, пока я уважу гостей?
— Пусть ступают, пусть. Ох, не стоило тебе подбирать их, точно не стоило, — причитала женщина, теребя подол платья и пугливо озираясь. — Смутные дни настали и в нашей деревне, пока ты ездил в Каменную.
— Да скажи уже, что стряслось! — старик надулся от недовольства. Неловкость перед гостями из-за поведения супруги будила в нем усталую злость.
— Маги сбежали. Из Казематов Ордена, что у первых Каньонов Спасения, — выдохнула старуха и, прочтя на лицах гостей, что те услышали ее слова, пугливо глянула на супруга.
— Как так?
— Эти звери напали на Казематы, перебили охрану и, кто знает, сколько заключенных. Говорят, там похозяйствовала целая стая с гигантами размером со дворец! — женщина сама пугалась своих слов. И пусть она в жизни не бывала в округе Берилона и не видела размаха дворца, она наверняка знала, что соседки не станут врать. — Некоторым магам повезло сбежать, только для нас их везение обратилось печалью.
— Что произошло? — Кристар подался вперед, несмотря на руку сестры, пытавшуюся удержать его.
— Забрел к нам один из этих, клейменных, — старуха внимательно вглядывалась в лицо юноши, пока, не найдя следов метки Проклятого, не успокоилась. — Пятый день дебоширит. Совсем с ним сладу нет. Староста пытался наставить его на добрый путь, а тот в отместку сжег сенник. И чем теперь скотину кормить? Боятся его все, даже мужики стороной обходят.
— А что же церковники? — Кристар в растерянности глянул на Онику.
— Да разве ты их видишь? Староста в первый же день послал птицу с просьбой прислать отряд и урезонить лиходея, а что еще мы можем? Только молиться Всевидящей и надеяться, что церковники прибудут со дня на день, — старуха всхлипнула, утирая выступившие на глазах слезы. — Вот опять он возле нашего дома околачивается. Каждый раз жду, что он начнет ломиться в двери, но пока Небеса миловали. Не зря этих животных держат в Колодцах и в Казематах. Нельзя таким людям среди честного человека быть, нельзя, совсем нельзя.
— Ну, полно, полно рыданий. Всяк человек может угодить в дурную ситуацию. Пойдемте лучше в дом, — к усталости с дороги прибавился еще и ворох ожидавших его дома тревог, и старик хотел поскорее растянуться на лежаке с кружкой горячей настойки. Он уже и сам был не рад, что взялся помочь сиротам, но добродетельное сердце не позволяло выгнать их в преддверии ночи.
— Спасибо за ваше участие, но мы не хотим стеснять вас. Мы будем рады…
Вежливые расшаркивания Оники прервали женские возгласы и пьяная ругань. Беглый маг, наслаждавшийся обретенной свободой наедине с бутылью вина, по достоинству оценил проходившую мимо молодую женщину, сочтя ее в меру хорошенькой, чтобы скрасить его одиночество. Хватая ее за руки, он расплескивал на подол ее платья вино, браня за несговорчивость и грозясь сжечь стянутые в тугую косу волосы, если женщина не прекратит артачиться. Вняв предупреждениям мага, она безвольно опустила руки, ругая собственную опрометчивость и глупость, толкнувшие ее пойти этой дорогой.
Кристар вмиг вылетел на дорогу, не оставив Онике и шанса попытаться остановить его. Маг, увлеченный сдавшейся на его милость женщиной, был безмерно удивлен наглостью мальчишки, посмевшего прервать его утехи.
Беглый маг обладал рыхлым лицом, с множеством мелких шрамов, окруживших залитые хмелем глаза. Сальные волосы, звериный оскал и грязное дыхание ошеломили Кристара, перед которым укротитель стихий — символ добродетели и благословения Небес — впервые предстал в подобном облике.
— Ты что о себе возомнил, пацан?! — маг замахнулся, метя кулаком в голову Кристара, но тот поднырнул под руку и, поймав противника за локоть, толкнул его в спину. Спотыкаясь и изрыгая ругательства, маг едва удержал равновесие, чудом не зарывшись носом в землю. Огонь, пробужденный яростью, выжигал из крови хмель, возвращая трезвость рассудка.
— Ступайте, — Кристар отвернулся от испуганной пары женских глаз, сосредотачивая все внимание на беглом маге. Путаясь в юбках, женщина поторопилась прочь, шепча молитву Всевидящей.
— Ты крупно влип, щенок! — проревел дебошир, и его руку охватило пламя, уронившее грозные отблески на окна и прячущиеся за стеклами любопытные глаза. Апатичное спокойствие на лице невесть откуда взявшегося мальчишки, подернутое поволокой печали, привело мага в бешенство.
Оника с замиранием сердца следила за разворачивающимся противостоянием. Но Кристару хватило ума не забыть о том, что сейчас он простой сирота из разгромленной деревни, и, когда с руки огненного мага сорвался сгусток пламени, юноша скользнул в сторону, ловко уходя из-под удара и не прибегая к магии.
— Остановись, — глухо попросил он, чем только еще больше раззадорил мага.
Беглец, измотанный пребыванием в Казематах, был щуплым и нескладным, и Кристар, в чьих голубых глазах не было страха, который маг привык видеть на лицах каждого встречного, показался ему настоящей скалой, прорвавшейся сквозь облако пламени в тлеющей одежде.
— Щенок! — с тухлой улыбкой произнес он, когда Кристар сжал пальцы на кулаке мага.
В ноздри ударил запах горелой плоти, а кисть пронзила жгучая боль: не находя выхода из крепко стиснутых рук, энергия огня воспламенялась, выжигая кожу обоих магов, пока беглец не прекратил ее высвобождать. Однако боль не исчезла, а возросла в разы, и уши заложило от хруста костей в пальцах.
— Ну конечно же, — с раздражением прошипела Оника, завидев на другом конце улицы так некстати объявившихся церковников, сопровождаемых пухлым мужиком, беспрестанно выкрикивающим «Вон тот, вон тот!».
Оника оттащила брата от согнувшегося пополам и баюкающего поврежденную конечность мага. В порыве слепой ярости он выпустил в неприятелей плотный столб огня, но тот разбился о выставленный подоспевшим церковником щит. Удар этого же щита отбросил мага на землю, лишив сознания. Без лишних церемоний один из церковников схватил Кристара за руку и повернул к себе обожженной ладонью. Латная перчатка оцарапала лоб, когда воин грубо убрал волосы в поисках метки Проклятого.
— Смельчак, да? — проронил церковник, переведя взгляд на беглеца и сплюнув на землю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
