— Да, историей одной семьи, — обтекаемо ответила Катенька.
— Знаю, знаю, полковник Лентин мне рассказывал. И вас не удовлетворили те документы, которые вам показали?
— Я бы хотела увидеть остальные, — ответила она.
— Это можно устроить. Вы их увидите.
— Спасибо, — удивилась Катенька. — Когда?
— Мы приспосабливаемся к изменившимся условиям жизни, верно, полковник Лентин? С распростертыми объятиями встречаем новую эру! Но остаемся патриотами. Не хотим быть американцами. Не сомневайтесь, девушка, мы, компетентные органы, — совесть страны. Мы снова сделаем ее сильной державой!
— А что насчет документов? Когда я их увижу?
— Вы молодая, торопитесь. Скажем, завтра?
— Да, пожалуйста. — Катенька чувствовала какой-то подвох.
— Мы можем решить все завтра, товарищ полковник? — спросил «колдун».
— Понадобится дня три, — ответил «павиан», явно вторая скрипка в этом дуэте. — Может, неделя.
— Неделя так неделя, — сказал «колдун». — Это будет стоить не слишком дорого.
— Не слишком дорого? — переспросила Катенька. — Но…
— Ой, посмотрите на нее! — театрально воскликнул «павиан».
— Только посмотрите на это озабоченное личико! Хаха! Вы недавно в Москве, как слепой котенок в большом городе. Да, все имеет свою цену, мы с полковником приспосабливаемся к новым условиям! Дима, еще виски. Давайте за это выпьем!
12
На следующий день пополудни Катенька входила под высокие своды нового ГУМа. У нее была назначена встреча в ресторане «Боско», где стройные, загорелые, длинноногие девицы в сапогах и мини-юбках, с блестящими цепочками от Версаче на шеях сидели за столиками с низенькими толстяками в итальянских костюмах.
Воздух был пропитан ароматами молотого кофе и дорогих духов. Это заведение было таким шикарным, что Катенька легко могла вообразить, будто бы она в Венеции или Нью-Йорке, хотя до сих пор нигде не была, кроме Лондона.
— Боже, как здесь здорово! — воскликнула она, не замечая метрдотеля, татарина, старавшегося выглядеть итальянцем. Он хмуро оглядывал ее платье с блестками и белые сапоги. — Вы только посмотрите! Какой вид!
Она задохнулась от восторга, любуясь огромной, во всю стену, панорамой Кремля.
Отсюда яркие игрушечные купола Василия Блаженного казались скорее татарскими, чем русскими. Вот у самой кремлевской стены высится похожий на египетские гробницы Мавзолей из красного гранита — там покоится Ленин. А вон там, чуть дальше, почти незаметный на фоне кремлевской стены — мраморный бюст самого Сталина, тело которого было при Хрущеве беспардонно вынесено из Мавзолея.
Катенька не могла не восторгаться этой русской жемчужиной — Кремлем с его православными церквями, зелеными с золотом царскими палатами, знаменитыми красными звездами.
Она видела накрытое зеленоватым куполом здание Президиума Верховного Совета СССР, где в свое время работали Ленин и Сталин, а теперь сидел президент Ельцин.
Александра Цейтлина-Палицына знавала Ленина и Сталина в самые первые годы советской власти, подумала Катенька и вдруг ощутила некое беспокойство: она словно говорила с женщиной, которую знала только по фотографии в следственном «деле».
— Чем могу служить, мадемуазель? — спросил метрдотель. — Столик с видом на Москву?
— Она со мной, — раздался голос позади нее. Павел Гетман в своем клетчатом пиджаке, голубой в полоску рубашке, мятых черных брюках и мокасинах неуклюжей походкой направился к Катеньке. Брюки были слишком мешковатыми, рубашка без воротника, застегнута не нате пуговицы, однако он излучал уверенность космополита с оттенком высокомерия одессита.
После вчерашнего свидания с «колдуном» и «павианом» Катенька позвонила Розе, та попросила ее посоветоваться с Павлом, который тут же согласился с ней встретиться. Катеньке показалось, что сейчас Павел бросится к ней обниматься, но в последнее мгновение он остановился и протянул руку. Катенька вспыхнула, но тут ей на помощь пришел метрдотель.
— Господин Гетман, добро пожаловать! Ваш столик, как обычно. Господа, мадемуазель! Прошу следовать за мной!
Три бритоголовых телохранителя Гетмана, голубые наколки которых проглядывали из-под аккуратных воротничков, сели за соседний столик. Катенька прошла вслед за Пашей, отметив про себя, что ходит он словно дрессированный медведь, чьи громадные руки-лапы готовы вот-вот схватить шарики, которые ему бросает дрессировщик.
— У меня мало времени, — сообщил Павел, когда они сели за стол.
— Я не знала, что вы в Москве. Я думала, вы в Лондоне.
— Воды? — Павел потянулся за водой и разлил ее. Официанты поспешили на помощь, но, казалось, Павел не придал этому ни малейшего значения. — Я вернулся домой. Скоро выборы. Президенту нужна наша помощь — нельзя допустить коммунистов к власти. Мама сейчас летит сюда. Вы понимаете, это ее последний шанс узнать, кто она на самом деле. Представьте, Катенька, каково это — не знать? Сколько я ее помню, у нее в душе всегда была такая пустота. Вы ведь знаете своих родителей?
— Разумеется.
— Счастливое детство?
Она кивнула, не в силах скрыть удовольствия при одной мысли о своих родителях.
— Мой отец врач. Родители очень меня любят, мы живем с дедушкой и бабушкой в их старом доме.
— Нам с вами так повезло. Я знаю, что вы разговаривали с мамой, но я бы тоже хотел знать, что вы откопали.
Пока Катенька объясняла, у Павла не переставая звонил мобильный. На один звонок ответили телохранители и сообщили ему суть. Рыжая девушка в кожаной мини-юбке, сапогах и поясе от Шанель поздоровалась с Павлом.
Подходили знакомые бизнесмены — обменяться рукопожатием. Но Катенька преодолела все эти вторжения и сумела довести свой рассказ до конца. Павел нагнулся к Катеньке и внимательно слушал, вперив в нее свои проницательные темные глаза.
— Значит, Сатинову что-то известно, но он слишком стар и загадочен. Типично для того поколения, для которого таинственность стала фетишем. Вы многое узнали!
Катенька зарделась от удовольствия.
— Но в тех делах было не все, я встречалась с гэбистами, чтобы поговорить об остальных документах. Мне так неловко… Я, разумеется, сказала, что это невозможно, но они попросили…
— Что?
— Деньги! Это отвратительно!
— Сколько? — поинтересовался Павел.
— Я сказала им, что это просто смешно.
— Послушайте, — перебил Павел, — не хочу показаться… Я старше вас… Извините, что в Лондоне я вспылил. Мама уже меня отругала. Но вы не от мира сего. Я встречал много жадных девушек. Я вижу, что вы на них совсем не похожи. Мама говорит, что вы делаете все не ради денег, просто искренне хотите нам помочь. Поэтому я надеюсь, что вы и дальше будете нам помогать. Сколько они хотят?
— Но мы не обязаны им платить, — запротестовала Катенька.
— Не органам же! Они непорядочные люди.
— Просто скажите, сколько они запросили?
— Они упомянули… Это огромные деньги, это преступление, они мафиози… — вздохнула она. — Пятнадцать тысяч долларов! Какой грех! Что стало с Россией?
Павел пожал плечами и развел руками.
— Что ж, это мой подарок маме. Правда, дорого стоит. Но я думаю, что семья дороже любых денег. Поймешь это — поймешь все. Я заплачу.
— Нет.
— Перестаньте указывать, что мне делать! — зарычал он, комкая скатерть, чуть не сбросив на пол все чашки. — Это мои деньги, а мне нужна информация!
— Ладно, хорошо… — наконец сдалась Катенька.
— И еще одно. Сатинов сказал, что я должна увидеться с этим человеком и не тянуть со встречей.
Она передала Павлу клочок бумаги.
— Это тбилисский номер.
— Да.
— Тогда чего вы ждете? Поезжайте, Катенька, не откладывая.
— Прямо сейчас?
— Конечно, заберите свои документы и вещи из гостиницы. А когда вернетесь, я дам вам денег, и вы встретитесь с жуликами-гэбистами. — Он набрал номер на своем мобильном. — Это я. Забронируйте билет на самолет до Тбилиси на сегодня. На четыре часа? Отлично. На имя Екатерины Винской. Поселите ее в гостинице «Метехи». Всего доброго.
Он повернулся к соседнему столику.
— Эй, Тигр! — Неуклюже ступая, к ним подошел один из телохранителей. — Отвези Катеньку в гостиницу, оттуда в Шереметьево. Прямо сейчас.
13
Уже стемнело, когда Катенька приземлилась в аэропорту Тбилиси — настоящем базаре с крикливыми таксистами, торговцами, солдатами, вооруженными людьми и мужчинами, похожими на разбойников. Но ее ожидал водитель с табличкой «Винская» в руках и его «Волга», которую, казалось, не так-то легко будет сдвинуть с места. Когда они въехали в город, стали слышны выстрелы на полутемных улицах: маленькая страна находилась в горниле гражданской войны. Гостиница «Метехский замок» оказалась уродливым сооружением современной австрийской постройки: большой открытый вестибюль с рядами металлических балконов, уходивших вверх, к невообразимо высокой стеклянной крыше, стеклянные кабинки лифтов. Вокруг здания расхаживали боевики с блестящими портупеями и видавшими виды автоматами.
