Брентли покачал головой:
— Знали бы вы, с каким трудом мне удалось отослать его за пределы Солнечной системы! На какие кнопки пришлось нажимать, чтобы приказы исходили не от меня, а от других лиц! А вы, неблагодарный щенок, опять притащили его сюда и посадили мне на голову.
Я фыркнул:
— А там он сидел на голове у меня, сэр. Выбора не было. Я раскусил его, когда мы уже находились в полете.
На лице адмирала появилось отвращение, и он отвернулся:
— Я знаю. Это не ваша вина. И никогда не думал, что ваша. Вы только представьте, как он стал лейтенантом! Какой-то не в меру ретивый командир решил ублажить меня. Понимаете? Ублажить! И сделал его лейтенантом. — Адмирал повернулся ко мне. — Кстати, о программистах, которые подсадили в ваш компьютер «клопа». С ними уже разобрались.
— Хорошо, — равнодушно ответил я. Не все ли теперь равно?
— Сифорт, я не могу отдать вам «Гибернию». Вы чересчур молоды. Хоть и герой. И ваш ранг командира не могу подтвердить.
— Понимаю, сэр. Я снова буду гардемарином?
— Нет.
Значит, лейтенантом. Нелегко будет приспособиться, но ничего, справлюсь.
— Речь идет о должности командора, — пояснил адмирал Брентли. — У меня будет новый шлюп, «Дерзкий», с экипажем в сорок два человека, двумя лейтенантами и тремя гардемаринами. Он может принять на борт семьдесят пассажиров. После первого же вояжа я вам верну должность командира, тогда, по крайней мере, мне, старику, не будет так обидно. Вам всего двадцать. И вряд ли кто-либо из ваших сокурсников дослужился до лейтенанта.
Командор? Но ведь фактически это то же самое, что и командир корабля. За исключением нескольких чисто технических деталей. Шлюп — отдельная единица, с… Я с трудом заставил себя внимательно слушать адмирала.
— На шлюпе установлен новый тип двигателя, с его помощью можно сократить на месяц путь к Надежде. Он буквально напичкан лазерами. Шлюп будет частью эскадры, которую мы туда посылаем. Согласны?
Я потерял дар речи. Еще бы! Быть командиром! Иметь свое судно! Во рту у меня пересохло. Я кивнул.
— Хорошо. А ваша жена?
— Аманда отправится вместе со мной.
Несмотря на риск заболеть меланомой Т, мы так решили по ее настоянию. Это не было принято, но допускалось.
Он поморщился:
— Я не в восторге, Потому что старомоден. Но раз вы так решили…
Он сменил тему:
— Кстати, я тут беседовал с гардемарином Таером. Он просил меня об отставке.
— Причина?
Я вспомнил, как мы с Таером несли вахту в один из скучных, длинных дней на полпути домой. Он тогда уронил голову на пульт и разрыдался.
— Что с вами, мистер Таер?
— Пожалуйста, отпустите меня. Я хочу в отставку. Я больше не могу, сэр. Умоляю вас!
— Успокойтесь, мистер Таер.
— Они меня замучили! Порют каждую неделю. Да еще как! У меня восемь штрафных баллов, а с понедельника я успел отработать шесть! Они охотятся за мной, не дают ни минуты покоя. — Он поднял заплаканное лицо. — Ну что я такого сделал, сэр?
— Вы проявляли жестокость, мистер Таер. Они вам этого не простили.
— Жестокость? Как же так? Я только выполнял свой долг, сэр. Старался им помочь!
Я вздохнул. Ему этого никогда не понять.
— Вот что я вам скажу, мистер Таер. Вы образцовый гардемарин, когда имеете дело с вышестоящими офицерами. Вы компетентны, вежливы, услужливы на вахте и полны готовности помочь. Но вы не можете справиться с теми, кто ниже вас по рангу. Забудьте об этой части ваших обязанностей, не обращайте на них внимания, и я замолвлю за вас словечко, чтобы облегчить вашу участь.
— Вы хотите сказать, что все это прекратится? — Он закрыл глаза, словно обращаясь с мольбой к небесам.
— Вряд ли, мистер Таер, это прекратится. Вы об этом позаботились. Просто будет полегче.
— Да, сэр. Хорошо, сэр. Я согласен. Пожалуйста!
Я кивнул. Поговорю с Алексом. Я и не подозревал, что задетый за живое Дерек Кэрр именно этой ночью бросит вызов своему старшему гардемарину и в спортзале сделает из него буквально котлету, после чего будет гнать пинками по круговому коридору до самого кубрика. Теперь Дерек фактически был в кубрике старшим.
— Мальчишка ни на кого не пожаловался, — продолжил адмирал. — Мне не удалось вытянуть из него ни слова. Я не стал бы его удерживать, он такой слабак, пусть уходит в отставку.
Вина отчасти лежала и на мне. Если бы я смог разобраться с ним…
— И все же из него может получиться неплохой офицер. Попробую еще немножко с ним поработать.
Брентли, казалось, испытал облегчение:
— В таком случае, одной проблемой меньше. Не могу предоставить вам полный отпуск сейчас, в преддверии межзвездной войны. Если бы я не видел тех записей…
— Понимаю, сэр.
— Кого возьмете с собой?
— Мистера Кэрра в качестве гардемарина. Лейтенанта Тамарова, — быстро ответил я.
— Но вам нужен еще один гардемарин и лейтенант. Сообщите о ваших пожеланиях, или я сам их назначу.
— Есть, сэр.
— Все это чертовски сложно. — Он некоторое время молча стоял передо мной, потом протянул руку, — удачи вам, командор.
Я осторожно пожал протянутую руку:
— Она мне очень нужна, сэр.
Между тем солнце стало клониться к горизонту, и на заросли кустов и поля опустилась ночная прохлада. Снаружи меня дожидались Алекс и Вакс, близнецы Трэдвелы, Дерек и Рики. В их глазах я прочел беспокойство и улыбнулся.
— Разрешите представиться: командир корабля Объединенных Сил «Дерзкий». Через неделю отправляюсь в путь.
Алекс в восторге заплясал вокруг машины. Вакс заулыбался:
— Кого возьмете с собой, сэр?
— Алекса. Если, конечно, мистер Тамаров не возражает. — Алекс на радостях расплылся в идиотской улыбке. — И вас, мистер Дерек. Мы возвращаемся на Надежду, — Кэрр ничего не сказал, лишь прикрыл глаза с облегчением. — Нужен еще один гардемарин.
Гардемарину Пауле Трэдвел предстояло пройти курс в навигационной школе на Луне, а Рики, согласно моей рекомендации, внесенной в корабельный журнал, был направлен в Академию на учебу. Я от всей души желал ему удачи.
— А я, сэр? — с надеждой переспросил Рейф.
— Не вмешивайтесь, когда вас не спрашивают, кадет, — строго бросил я и добавил: — Надеюсь, с вами будет полный порядок. Я порекомендовал бы вас в гардемарины, но не уверен, что вы выдержите Последнюю Ночь.
Четырнадцатилетний мальчишка бросил взгляд на Дерека Кэрра и лукаво улыбнулся:
— Я все выдержу, сэр.
Эти слова нашего кадета-аристократа стали крылатыми в кубрике.
— Вот и отлично. — Я взглянул на Вакса. — Куда вас направили, лейтенант?
— Они предложили мне «Каледонию», рейс на «Ганимед». Я отказался.
— Отказались командовать собственным шлюпом?
— Мне хотелось бы остаться вместе с вами, сэр. Я сказал об этом адмиралу Брентли.
— Вы можете сами командовать, Вакс.
— Нет, сэр. Пока нет.
— Почему?
Он посмотрел мне в глаза:
— Вы многому меня научили, сэр. И, уверен, еще научите.
На глаза набежали слезы. Мы стояли в нерешительности. Так грустно было расставаться! Рики Фуэнтес, угловатый, как и все подростки, робко подошел, потом вдруг бросился ко мне, и мы крепко обнялись.
— До свидания, еще увидимся.
— Правда? — Глаза у него покраснели.
— Непременно. Обещаю тебе. — Я с любовью смотрел на бывшего юнгу. — Хочу дать тебе совет. В Академии никогда не обнимай своего сержанта, как бы сильно он тебе ни нравился. Это вредно для здоровья.
— Есть, сэр! — Он совсем по-детски улыбнулся. Я сел в машину:
— Отвезите меня домой, ребята. Встретимся позже на вечеринке.
Машина дернула с места, и я закрыл глаза. Я ехал домой. К любимой жене. К своей команде. К моему кораблю.
