— А что там в сковородке? — залюбопытствовал я.
— Фахитас. Будешь?
— Спрашиваешь! — чуть не подскочил я от радости.
— Уже готово. Собиралась тебя звать.
Я быстренько побежал в ванную отмывать руки от ружейной смазки. Проголодался, оказывается. Пока мылся — тортильи переместились на стол, и туда же бухнулась сковорода с шипящей смесью мяса, лука, чеснока, сладкого перца, томатов, чили и острого перца ялапено. Рядом красовались розетки с гуакамоле, тёртым сыром и сметаной, называемой тут на французский манер «крем фраше». Кушать подано, резвись — не хочу.
— Mi Amor, ты просто мысли читаешь.
— Мысли о еде у тебя даже читать не надо, — отвергла она с ходу мою идею. — Да и читать их скучно — ты лучше о другом думай, о чём читать интересно.
— Для этого сначала сил набраться надо. Вот таким вот манером…
Я схватил тортилью, навалил в неё содержимое сковороды, засыпал сыром, плюхнул гуакамоле и, облив всё сметаной, свернул в трубку. И вцепился зубами. И так, одну за другой, штуки четыре умял — почти рекорд для меня. Наелся. И вместо мыслей, которые Бониту радуют, стал думать и излагать другие, которые радуют Штаб группировки.
Немного подумав, она со мной согласилась. Попытаться стоит. Она вызовет своего связного и ему наш план изложит — пусть доведёт до командования. А я отправлю донесение почтой — в виде маленького файла-прицепа внутри другого файла с финансовой отчётностью. Запишу всё на диск и почтой отправлю. Авиапочтой, как самым быстрым здесь способом. И буду ждать дальнейших указаний. И в поиск схожу — может, всё же удастся с полковником Силаевым поручаться. Это уже личным становится. Хочу его видеть — и всё тут, хоть трава не расти.
Об этом тоже рассказал, но сразу предупредил, что пойду один. Не то чтобы я Марии Боните не доверял — отнюдь, просто боялся я за неё. Очень боялся. В результате скандал получился: угрожала применить санкции в виде месячного воздержания. Но всё же удалось убедить, хоть и с трудом великим. Сказал, что меня берут больше переводчиком, чем разведчиком, и буду я сидеть до конца операции в глубоком тылу. И нужно это для нашего великого замысла по выводу кубинцев с гор. Сказал, что хочу просто район активности своими глазами увидеть, рекогносцировку провести, а она лучше пусть начинает со своими коллегами договариваться. Кое-как поладили, но санкции до вечера всё же она ввела — в предупредительных целях. А я сел за компьютер донесение составлять: потом его ещё на почту нести.
А почт я стал бояться. Придёт вот телеграмма с Базы «Россия» — что мне тогда делать?
Суверенная Территория Техас, г. Аламо
22 год, 29 число 6 месяца, суббота, 17:30
Когда я собрался нести отсылать бандероль с диском, Мария Пилар дала мне ещё текст телеграммы, адресованной аж в Сао-Бернабеу. Вот какими вензелями у неё канал связи извивается. Взял, глянул — текст на португальском. Милая, ты ещё и полиглот. Испанский язык с португальским хоть и родственные, но всё же весьма разные, тоже учить надо.
До почты я решил пройтись пешком — растрясти съеденное. Да и развлечение какое-никакое, а то после почты опять туда, в магазин — разборка-сборка, чистка-смазка. Работа теперь такая, считай что сидячая. Жара была ещё в разгаре, но народу на улицах много — суббота всё же. На Главной улице вообще столпотворение было, по местным меркам. Во всех барах и ресторанах битком. А почта открытой оказалась, только вместо той тётки, которую мы с Владимирским сколопендрой пугали, сидел дедок в красной кепочке. Я у него упаковку для бандероли попросил и текст телеграммы отдал. На бандероли написал адрес в Демидовске, Русского Промышленного банка, заплатил за услуги связи. А дедок возьми да и узнай меня — он, оказывается, тоже пострелять любит, был на церемонии вручения карт и пистолетов. Обрадовался, руку пожал, назвал по-всякому, но хорошо назвал, без гадостей.
Популярным становлюсь. Народным героем, как Сухэ-Батор местный. Нет, скорее Уайатт Эрп. Скоро памятник поставят, на главной площади: на коне и с саблей. Нет, стиль не тот. Здесь подойдёт некто уезжающий в закат с красоткой за седлом и «кольтами», как у Джо, в кобурах. А чего это я ёрничаю? А, понятно. Чтобы не думать о телеграммах. Что до сих пор написать боюсь. Ладно, я на неделе обязательно напишу. Вот с операции вернусь — и в тот же день. Итак — топ-топ-топ к выходу, на улицу.
Труд не только облагораживает, но и отвлекает. Закончил я к вечеру и с винтовками трофейными, и с пистолетами. Пистолетов всего четыре было: не соображали граждане уголовнички, что здесь без дополнительного оружия ходить не надо. С одним автоматом в составе строевых воинских подразделений можно воевать, где поле боя и взаимодействие родов войск. А здесь, где зачастую ты сам себе вся поддержка, без пистолета в кобуре умереть можно. Он как последняя страховка — на случай, если повреждено основное оружие, или выронил ты его, или ещё что не так пошло.
Один из пистолетов оказался новеньким «грачом», чему я порадовался. И убрал куда подальше: пригодится. Всё же уставной.
Ну, вроде бы и всё, с трофеями закончил. Расставил их в зале по местам, развесил по стенам, и ценники не забыл. Всё, молодец. На сегодня достаточно. Шутка ли, двадцать три единицы стрелкового разных конструкций не только разобрать, почистить и собрать, но и проверить всё подетально, подробно. Бандиты чисткой не слишком утруждались, загаженное было оружие — в нагаре и грязи. Попробуйте сами всё перечистить, узнаете.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо
22 год, 30 число 6 месяца, воскресенье, 12:20
В воскресенье весь город шёл слушать преподобного Куимби, проповедовавшего на городском стадионе, а мы, как представители других религиозных конфессий, могли провести утро в постели, предаваясь изнеженности нравов и не подвергаясь при этом всеобщему осуждению. Около двенадцати раздался стук в дверь, и мальчишка лет двенадцати, в красной почтовой кепке и синем комбинезоне, приехавший на валявшемся у лестницы велосипеде, передал мне телеграмму. Я глянул — Боните ответ пришёл, но уже из Нью-Рино, по-английски. Просили встретить представителя компании «Custom Arms», который прибудет во вторник с конвоем из этого города. Понятно, приезжает связник к Боните. А я как раз на операции буду, и никакого скандала не получится — у неё тоже служба. Повезло.
Отдал телеграмму адресату, валявшемуся в чём мать родила, и сам в постель завалился. Ленивый, думаете? А вот вы влюбитесь по уши в самую красивую женщину, потом вам вдруг ответят согласием, а вместо медового месяца: «Труба зовёт! Солдаты! В поход!» И свадебное путешествие в конвое с фейерверками из всех стволов на поражение. А потом вдруг тишина — и выходные. И никуда не нужно спешить. Рано вы встанете? Не думаю. Найдёте чем заняться. Поэтому больше про воскресенье писать нечего — мы только до кухни отходили и к кофеварке. И то не часто. Всё, занавес. Отвернитесь.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо
22 год, 31 число 6 месяца, понедельник, 10:00
А вот в понедельник мы лавку открыли. Уже вдвоём. К нам только с утра человек десять из чистого любопытства заглянуло. Даже Сын Сэма заехал на своём грохочущем кроссовике. Мы его всячески расхвалили и выплатили гонорар за проделанную работу. Сын Сэма остался доволен и вновь укатил, провоцируя треском двухтактника местных собак на истерический лай.
По ходу дела я произвёл обмен товара. Выставил в продажу четыре АК-101 под натовский «5,56». В Порто-Франко их чуть хуже берут — там западные модели привычней, а вот в Техасе и Конфедерации их хватают почем зря: знают, что это за машинки. «Ящерицы саванны» Джеймса Фредерика такими повально вооружены. Поэтому пусть здесь и продаются задорого — благо новенькие. А взамен прихватил три М4А1 последней модификации. То же самое, что и раньше, но цевьё новое, красивое, цилиндрическое, с дополнительными креплениями по бокам, так же как и вместо прицела-ручки сверху стоит крепление того же Пикатинни, как более универсальное для имеющейся на рынке оптики. Такие как раз в Порто-Франко пригодятся — там народ всё больше наивный с Баз едет.
Два АКСУ поменял на «хеклеровский» МР5 и банальный UZI. Тот самый, неизвестно чем легендарный. Тяжёлый — тяжелей, чем даже АКМ, неухватистый — рычага нет между руками из-за того что рукоятка посредине, с удивительно бестолковой конструкции складным прикладом, к тому же стреляющий с открытого затвора. Прикиньте, вы целились, а на вас близким разрывом кучу песка и мелких камешков высыпало. А окошко экстрактора у него будь здоров! Хоть двенадцатый калибр через него выбрасывай. Ладно, хоть запасных магазинов к нему целый десяток — и на двадцать, и двадцать пять, и тридцать, и сорок патронов. Пусть будет, купят наверняка, особенно свежеприбывшие. Этим рынок в Порто-Франко отличается: приезжают люди, которые оружие до того в кино только видели, где герой врагов косит как траву, с двух рук. И покупают «как в кино». Потом уже ума набираются, а потому такие модели здесь по двадцать раз перепродаются. Ещё фонарик к нему приложу тактический, бокового крепления. Где в саванне им пользоваться — не знаю, хоть убей, но выглядит интригующе.
