— Они как тараканы, — не поднимая глаз сказал он. — Всегда откуда-то появляются…
Санциско молчал, раздумывая как быть дальше. Ему, думавшему о судьбах Империй, вдруг стало любопытно управиться с судьбой трех врагов, пройтись по ней не грубым топором, как этого хочет Тьерн, а искусным резцом Мастера. Это могло стать игрой, отдыхом от важных дел. К тому же игрой опасной, но и оттого еще более привлекательной, не сейчас, конечно, а дней через десять — двенадцать, когда он закончит свои дела на Руси и «Паучья лапка» окажется в Вечном Городе. Привыкший к хитрости разум тут же подсказал нужный ход.
— Если просто оставить жизнь, то, наверное, да, а вот если оставить им жизнь и лишить памяти…
Санциско погладил ковчежец. То, что было заключено было его и мечом и щитом. Теперь он мог сделать все, что считал нужным с кем угодно — с магом, волхвом, воином, князем и императрицей.
— Теперь у них нет защиты… Мы всегда можем найти их, и сделать с ними то, что захотим…
Тьерн молчал, напряженно наклонившись вперед. Он не решался советовать, ибо понимал, что любой совет Санциско истолкует как простое, вполне человеческое желание отомстить за полученные синяки и шишки.
Все же он решился напомнить:
— Белоян…
— И без Большой магии я сумею сделать все так, что он не заметит… Решено! Я сам все доведу до конца.
Тьерн, все еще надеясь, ждал, чтобы глава Совета сам сказал что сделает с врагами.
— Я лишу их памяти. Они разойдутся и больше не попадутся на нашем пути.
Сельдеринг все же не сдержался.
— Лучше убить…
— Убить — проще.
Санциско то ли жалел Тьерна, то ли действительно хотел объяснить ему раз и навсегда чем Глава Совета отличается от простого, пусть и очень сильного мага.
— Но лишить памяти и потом, время от времени вспоминать, что где-то бродят враги не переставшие быть врагами, но уже не опасные…
Он покивал головой, соглашаясь со своими мыслями.
— Да! Так и будет….
Не заботясь о том как это оценит Сельдеринг он взмахнул рукой и Шар залила тьма.
Глава 42
Проснувшись, Избор увидел над головой звездное небо. Глаза обежали открывшийся над головой простор и он улыбнулся. Несколько мгновений он лежал, бездумно складывая звезды, что просвечивали сквозь листья в фигуры, а потом сел. Над виднокарем висела ущербная луна в свете которой он разглядел, что совсем рядом с ним лежат люди.
Поднявшись на ноги он осторожно прошелся около кустов, разглядывая незнакомцев…
Незнакомцев? Он остановился пытаясь вспомнить как попал сюда и кто эти люди, что коротали ночь рядом с ним, но….
От неожиданности он остановился и закрыл глаза. Он не помнил себя… Не помнил как попал сюда и что было вчера. Сперва он не испугался, а удивился. В памяти было чисто и пусто, словно в зимнем поле. Он вспомнил имя, вспомнил кем был, но дальше память отказывала. Озираясь он просидел с полчаса, вспоминая все, что мог, но это не принесло облегчения — память была пуста как пересохший колодец.
Страх проснулся в нем и пополз наружу. Избор увидел как задрожали руки и стиснул пальцы в кулаки. Что бы там ни было, пугаться уже было поздно.
«Не родился же я только что? — подумал Избор. — Или все-таки родился? Спросить бы кого…»
Он окинул взглядом соседей. — «Да кого тут спросишь? Разве что какой-нибудь душегуб в кустах прячется?»
Мужик, что спал рядом с ним завозился, засучил ногами. Избор настороженно отодвинулся, встал ему за спину и положил руку на рукоять меча. Мужик озадаченно озирался и Избор видел в его движениях тоже недоумение, что испытывал сам. Так же как он сам только что он обежал взглядом поляну и настороженно положил руку на рукоять кинжала.
— Проснулся? — Избор постарался, что бы голос его звучал спокойно. — Раз спишь крепко, значит совесть у тебя чистая…
От его слов тот прыгнул вбок и налету повернулся к Избору лицом. «Э-э-э-э, да ты, брат хазарин, — подумал Избор. — И как это такую ворону сюда занесло?»
— Ты кто? — спросил хазарин, все же так и не вынув меча.
Рассмотрев его Избор отпустил рукоять и расслабился.
— Я Избор. Наемник. А ты?
— Исин. Воин. Хазарин.
Он замялся и добавил:
— Кажется…
Они замолчали, на этот раз надолго, не желая показывать друг перед другом свою слабость. Наконец, Избор кивнул на продолжавшего еще спать человека.
— Это кто?
Хазарин наклонился, рассматривая лица и только пожал плечами.
— Первый раз вижу…
То, что творилось вокруг было не просто странно. Это было опасно. Теперь Избор точно знал, что не пьян и не сошел с ума. Два человека, одержимых одним и тем же безумием спящие рядом — такое не укладывалось в голове. Уже без опаски он тронул ногой спавшего, догадываясь, что тот одного с ними поля ягода. Тот мгновенно откатился и вскочил с земли уже с мечом в руках. Голова его быстро повернулась туда-сюда и Избор понял, что незнакомец уже понял кого, в случае чего, тот убьет первым и каким образом…
— Что вчера было? — быстро спросил Избор, отскакивая на всякий случай назад. Меч задержался в воздухе, словно беззвучно врубился там в невидимую ветку.
— Имя помнишь? — спросил Исин. Плохо соображавший спросонья мужик спросил.
— Твое?
Избор покачал головой. «Хоть плачь, хоть смейся!»
— Мое! Ты хоть свое вспомни…
— Гаврила Масленников, — с некоторой запинкой произнес мужик. Оценив богатырскую стать Избор спросил:
— Наемник?
Гаврила неуверенно посмотрел на меч в своей руке, медленно опустил его.
— Наверно…Вроде того.
— Нас не знаешь, как сюда попал — не помнишь? — утвердительно спросил хазарин. Масленников не кивнул, а только медленно, молча переводил взгляд с одного. Под его взглядом они уселись и Избор, отчего-то почувствовавший себя хозяином положения, сказал:
— Да ты садись, садись… В ногах не только правды нет, но и памяти…
Гаврила осмотрелся и сел напротив.
— А еще что-нибудь помнишь? — наконец спросил Избор.
— Нет. Да что случилось?
Он положил меч рядом и тот отбросил в лицо Избора льдистый свет затухающей луны. Избор не ответил, только пожал плечами, да собственно это и было ответом. Каждый из них теперь понимал, что-то, что сегодня тут произошло, коснулось каждого из них.
— Кабы кто сказал…
— Интересно получается, — сказал наконец Масленников. — Нас тут трое и никто ничего не помнит…
— Так не бывает! — заявил хазарин сверкнув глазами.
— Как видишь, случается…
Растерянность, которую они испытывали, пряталась за молчание. Стараясь не поворачиваться друг к другу спинами они осмотрели землю, кусты, деревья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
