Снова выстрел, но на этот раз Ювенал попросту упал на бок. Удар прошел чуть выше макушки.
- Целишься в голову, хочешь меня убить? А, боевой друг? - выдохнул он.
Но тут случилось нечто странное - глаза Тиррелина начали отсвечивать желтым.
- Твои зрачки!
Тиррелин резко развернулся к зеркалу на стене, лицо его перекосилось.
- Так ты тоже один из них? Что ты с собой сделал?! - с болью выкрикнул Ювенал. Ему и правда было невыносимо смотреть на то, во превратился друг, которого он знал годами. Если правда, что он рассказал, неведомый новый враг мог запросто контролировать сознания и умы людей, причем те о контроле могли даже не узнать.
В этот момент Вителлиус вскинул нож, но Саллюций, в котолрого казалось вселился демон. Поставил подножку и бросил противника на пол, лицо исказилось в страшной маске, он рубил и рубил, а Вителлиус только и мог, что перекатываться с боку на бок, пытаясь уклониться.
- Прости, бывший друг,- Тиррелин занес нож с явным намерением нанести смертельный удар. И в этот момент выкрикнул:
- Пожалуйста, убей меня сейчас!
-Что..- Ювенал задохнулся, когда страйт резанул по правому боку, рассек одежду, кожу, намеренно отведя полную силу удара. Мешкать Вителлиус не стал, отбрасывая противника от себя. Не мешкая перевернул, и коленом прижал к полу, вывернув руку со страйтом так, что едва не сломал запястье.
-Что происходит?!
- Ты ведь уже понял, да? - с трудом прохрипел Тиррелин через плечо. - Это коинсциенциальное оружие, но не думал, что на меня оно тоже подействует, видимо организм клавирца способен сопротивляться намного дольше, но все же это случилось. Не жалей меня, или убью тебя, а потом возможно совершу еще более страшный поступок. Императрица...
- Что? - Ювенал склонился ниже, так как слова Саллюция превратились в шепот. Пришлось хорошенько встряхнуть октавиана.
- Защищай императрицу... от меня.
- Ты...
И в следующий миг тело Тиррелина напряглось, наполненное неведомой силой. Рывком он сбросил с себя Ювенала, полоснув спрайтом. Грудь Вителлиуса словно ожгло огнем, но он он не обращая внимания на новую рану смотрел только в глаза Салллюция, ставшие вдруг пустыми и далекими, налитыми желтым светом.
Перед ним больше не был тот Саллюций, которого он знал. Этого человека Ювенал не мог назвать другом.
- Как пожелаешь,- октавиан отступил, расслабился и опустил оружие. Саллюций бросился на него, занося оружие для последнего удара, и.... почти не поморщившись, Ювенал принял его - страйт вошел в бок. Но одновременно его красс вонзился в спину противника, достигнув сердца. Тиррелин дернулся и начал медленно оседать. Они опустились вместе.
Ювенал смотрел на то, как медленно угасало свечение глаз Саллюция, пока кровь толчками вытекала из смертельной раны. Он не сказал ничего, все уже сказано до того между ними. И лишь когда глаза старого главы дома Тиррелин закрылись, Ювенал упал рядом, прижимая рану на боку запястьем, из которого тоже продолжала сочиться отравленная кровь.
'Императрица... я должен предупредить вас, я должен...'
Взгляд нашел на столе коммуникационное устройство. Хотя на то, чтобы подняться ушла целая вечность, зажмурившись, Ювенал вцепился в край стола и.. подтянулся. Рука потянулась к прибору и... понимая, что ему не хватает всего одного усилия, старый октавиан начал соскальзывать.
Но в тот момент, когда он уже готов был сдаться, дверь распахнулась. Силуэт человека, появившегося на пороге, расплывался в глазах. Но потом знакомый голос, наполненный ужасом, прозвучал в мире, наливающемся пустотой.
- Отец!
Руки Мишаля поддержали его, опуская на пол.
- Отец...
- Мишаль... ты.. уже вернулся...- с трудом произнес Ювенал.
- Это Саллюций? Вы с ним сражались?
Зрение прояснилось и Ювенал увидел нечто новое во взгляде сына - выражение испуга и отчаяния.
- Не важно, мы все сказали друг другу... Слушай, не перебивай,- Ювенал притянул сына, схватив его за куртку.
- Обо мне больше не думай, я - в прошлом. Яд и раны сделают свое дело очень быстро.
-Яд?
- Слушай,- твердым голосом сказал старший клавирец. Мишаль выпрямился и кивнул.
- Это коинсциенциальный метод.
-Знаю,- ответил Мишаль. - Дальше.
- Ты не удивлен?
- Догадывался.
- Культ Витерции создали для того, чтобы найти дочерей императрицы. Хорошо, что ты успел спрятать их.
Мишаль кивнул.
- Только что оттуда.
- Витерция распространилась в Карильоне, городах-спутниках, но возможно они уже добрались и до других цитаделей...
- Это правда, что все придумал Саллюций?
- Нет.
- Клавир?
- Они в этом деле... только марионетки. Здесь задействована четвертая сила.
- О чем ты, отец?
- Грозы без дождя, светящиеся глаза, управление массовым сознанием - это только часть их действительности,- Ювенал указал за окно - там, далеко на горизонте полыхали зарницы.
- Не дай им добраться до девочек и императрицы.
- Ее величество в опасности?
- Она может чувствовать ветер, а значит тоже является потенциальной целью для них.
- Них?
- Да... они пришли...
Ювенал не договорил. Воздух завибрировал, задрожал, уши тотчас заложило, а потом цитадель прорезал тонкий, звенящий звук. Он проник в каждую клеточку тела, отравляя его не хуже яда... Глаза старшего Вителлиуса закатились.
Мишаль выпустил его из рук, зажав уши.
- Что это?!
За первой последовала вторая и третья трель, и с каждым разом интенсивность звука все нарастала.
Слабеющими пальцами Ювенал сжал плечо сына.
- Мишаль, мне очень жаль, что я не успел защитить императрицу. Надеюсь ты еще успеешь. Берегись этого звука, он способен лишить разума. Не поддавайся....- Ювенал задохнулся. Сердце на миг замерло, а потом забилось часто-часто. Тело покрыл холодный пот. А нижнюю часть тела он вообще не чувствовал.
- Отец, я сейчас отнесу тебя в спальню. Там есть препараты, которые могут помочь тебе.
- Нет, не нужно, у тебя есть задача первостепенной важности. Не для того мы преображали Сансион, чтобы отдать его в лапы тех, кто пришел собрать лишь плоды. Алмазный век...- Ювенал замолк, голос отказался повиновался ему.
- Что Алмазный век? - Мищаль потряс отца,- Что ты хотел сказать?
Одним взглядом Ювенал попытался передать сыну то, что не смог произнести вслух, но не был уверен, что тот поймет.
'Ты стал даром неба земле, я гордился тобой больше всего на свете, Мишаль. Ты вырос хорошим человеком, я дал тебе все, что у меня было, теперь ты сможешь идти по жизни самостоятельно.
Подняв руку - казалось она весила как гора - Ювенал коснулся лба сына.
- Тем самым я передаю...- одними губами произнес он,- статус главы дома Вителлиус, неси его с честью...
Это были последние мысли и слова. Лицо Мишаля погрузилось в темноту - вязкую и давящую.
Мишаль прижал тело отца в к себе, по щекам покатились слезы. Скупые, но от того еще более страшные.
- Я сделаю так, как ты хочешь, отец...
Глава 21 - Чужой рассвет
Часть 1
Еще один оглушающий звон прокатился по цитадели. Он вонзился в макушку Эли и, пройдя через все тело, впитался в пол. Словно ледяная волна омыла юношу. Это звук стремился подчинить себе, изменить, заставить выполнять неясные приказы. А еще требовал собраться в церкви Витерции, где бы эта церковь не находилась.
Стиснув голову, Эли старался не пустить в себя этот голос. Он прислонился к стеклянной стенке коридора, пустынного, несмотря на утренний час. Куда делись предыдущие четыре или пять шестидесятиминутных отрезка, он понятия не имел. В памяти совершенно не отложился тот безумный побег из зала ветров. Все слилось в какофонию звуков, в размытые лица обитателей Анаук, постепенно перестаравшиеся в озлобленные маски.
Люди с горящими золотом глазами, другие люди в черной униформе, какой Эли никогда прежде не встречал, звуки выстрелов и крики несогласных. Но постепенно их становилось все меньше.
Взрыв!
Эли схватился за поручень, чтобы не свалиться во внезапно разверзшуюся под ногами бездну. Стеклянный потолок коридора разлетелся вдребезги. Один из верхних ярусов жилых кварталов просто перестал существовать, уничтоженный захватчиками.
'Захватчики... враги.. враг в Анаук' - вот те мысли, которые каким-то чудом не давали Эли прислушаться к голосу, твердящему собраться в зале Витерции или присоединиться к отрядам зачистки несогласных. Анаук охватила паника, цитадель тонула в Хаосе. Те, кто еще совсем недавно были тюремщиками, стал жертвами. А сотни заключенных с нижних уровней, ведомые золотой волей, которая отражалась в их глазах, теперь убивали. Голыми руками, всех, у кого глаза остались обычного цвета.
