— Нет, дядя, что ты, дорогой, не беспокойся! — Она снова нервно рассмеялась и вдруг стала очень серьезной, даже мрачной. — Скажи... наверное, я не женщина, я хуже других, если Родриго полюбил ее?..
Руки Веры судорожно сжались в кулачки, она поднесла их к груди, а Ринальдо накрыл сверху своей ладонью и глухим голосом сказал:
— Ты прелестная женщина, но женское в тебе подавлено, нужно его возродить. А Родриго, видно, по-настоящему этого не смог... или не захотел. Ты еще будешь любима, ты достойна самой большой любви. Но Родриго — не твоя судьба.
— Хочешь сказать, что я должна отдать его этой маленькой интриганке?
— А если Аврелия гораздо лучше, чем ты о ней думаешь?
— Вот как, ты ее защищаешь? Может, она и тебя очаровала?
— Вероника! — Ринальдо отступил от нее на шаг, и между его бровями пролегла глубокая, хмурая складка. — Мне не нравится, как ты говоришь об этой девушке. Что ты задумала? Что ты собираешься делать?
— Что я собираюсь делать? — Она передернула плечами. — Сейчас собираюсь пойти к тетушке Невене, она вчера вернулась с богомолья. Вот только возьму подарки для нее.
С этими словами девушка заспешила в дом, а Ринальдо тревожно посмотрел ей вслед.
И тревога его была не напрасна, потому что не за подарком направилась Вера; ворвавшись в комнату девушек, она с порога испугала их гневными восклицаниями:
— Лживая, распутная негодяйка! Значит, ты все-таки не успокоилась, решила обманом заполучить Родриго?! Я только что видела его возле дома! Он был у тебя?
Аврелия растерянно отступила к стене, а Кириена, проснувшаяся от крика, испуганно таращилась на разъяренную фурию.
— Что смотришь на меня своими невинными глазками, лицемерка? — Вера подошла к Аврелии вплотную и вдруг схватила ее за шею. — Я задушу тебя, подлая тварь!
Кириена завизжала, а через секунду в комнату ворвался Ринальдо и, схватив Веру сзади за плечи, оттащил от Аврелии.
Но, цепляясь за соперницу, Вера успела разорвать ей платье на груди, и в прорехе блеснул золотой медальон. Увидев приметное украшение, Вера на миг застыла, а потом порывистой птицей кинулась к Аврелии и, взяв цепочку с медальоном в руку, взволнованно спросила:
— Откуда это у тебя? Где ты взяла?
— Это... это фамильное украшение, — сдавленно проговорила Аврелия. — Оно у меня с самого детства.
— А что на нем написано? — Вера присмотрелась. — «Аврелия»?
— Да. Отец решил всем своим детям надевать на шею одинаковые медальоны с их именами.
— Но у меня точно такой же! — Вера вытянула из-за пазухи цепочку с медальоном. — Дядя говорил, что это фамильное украшение семьи Сантони.
Она оглянулась на Ринальдо, но он молча отвел глаза в сторону. Зато Аврелия так и вскинулась при взгляде на медальон Грозовой Тучи и, быстро осмотрев его, потрясенным голосом произнесла:
— Примавера!.. Не может быть!..
— Да, так звали мою бабушку, — сказала Вера и снова оглянулась на Ринальдо, ища подтверждения, но он снова промолчал, отводя взгляд.
— Это невозможно, таких совпадений не бывает! — воскликнула Аврелия. — Мою старшую сестру звали Примавера, и это точно ее медальон! Где ты его взяла, Вероника?
— Ты намекаешь, что я его украла?! — с угрозой накинулась на Аврелию Вера, но Ринальдо снова ее удержал. — Ты смеешь считать меня воровкой? Не я, а ты воровка, тайком крадущая чужих женихов!
— Замолчи, Вера! — прикрикнул на нее Ринальдо. — Аврелия не хотела уводить Родриго тайком, она требовала, чтобы он честно с тобой объяснился. Я случайно услышал их разговор и могу поклясться, что эта девушка вела себя достойно.
Аврелия растерянно переводила взгляд с Веры на Ринальдо, потом, снова сосредоточившись на медальоне, ломким голосом спросила:
— Ради Бога, объясните, синьор Ринальдо, как к вашей племяннице попал медальон моей сестры?
— Да этот медальон у меня с самого детства, сколько себя помню! — воскликнула Вера. — Скажи ей, Ринальдо!
Вместо ответа он обратился к Аврелии:
— А где сейчас ваша сестра?
— Примавера исчезла шестнадцать с половиной лет тому назад, — вздохнула Аврелия. — Долгое время все думали, что она упала со скалы в море и утонула, но недавно одна женщина открыла нам тайну, что Примаверу украл некий страшный человек, враг нашей семьи.
— Он был генуэзец? Как его звали? Не Элизео? — быстро спросил Ринальдо.
— Его настоящее имя было Нероне Одерико, но он мог скрываться и под другими именами.
— А откуда он ее выкрал?
— Из нашего имения Подере ди Романо — это к востоку от Солдайи.
— Да... кажется, все сходится... — Ринальдо повернулся к Вере. — Прости, если то, что ты сейчас услышишь, потрясет тебя. Ты не племянница мне, Примавера, а сестра этой девушки, Аврелии. — Он сделал паузу, взволнованно переводя дыхание — Когда-то один негодяй выкрал маленькую девочку не то на продажу, не то ради получения выкупа, а мы с Карло спасли эту бедняжку. Но так и не смогли узнать, кто она и откуда, потому что ее похититель был убит в драке, а девочка потеряла память, помнила только свое имя — Вера — и все время его повторяла. Она была чем-то похожа на мою маленькую племянницу Веронику, погибшую вместе с моей сестрой на корабле Ихсана. Эта спасенная малышка так тронула мое сердце, что я решил выдать ее за свою племянницу — тем более что у меня не осталось на свете близких людей, а она своих напрочь забыла или, может, как мне думалось, была сиротой. Шло время, ее родители так и не отыскались, а я привык к этой новой Веронике как к родной. Когда она подросла, Карло убеждал меня открыть ей правду, но я боялся, что для нее правда будет лишь большим разочарованием. А потом, когда она влюбилась в гордого испанского идальго, я и вовсе не мог рассказать, что моя Вероника, по сути, найденыш, девушка неизвестно какого рода и племени. — Ринальдо помолчал, искоса поглядывая на Веру. — Так и получилось, что я скрыл правду о твоем происхождении. Но правда все равно открылась. Не знаю, как ты к этому отнесешься, Вероника... то есть Примавера... но мне сейчас стало легче, словно камень свалился с души.
Пока он говорил, Вера смотрела на него застывшим взглядом, и в ее памяти внезапными проблесками стали высвечиваться картины давно забытого прошлого. Но если раньше первым детским воспоминанием девушки было лицо молодого Ринальдо, его сильные руки, вызволившие ее из жадных лап страшного человека, то теперь время углубилось дальше в прошлое. Перед мысленным взором Веры мелькали зеленые лужайки красивой усадьбы, улицы шумного портового города, комнаты уютного дома, а главное — лица, лица людей, казавшиеся такими близкими и дорогими, что защемило сердце. Тряхнув головой, чтоб отрешиться от странных, разрозненных воспоминаний, она неуверенно обратилась к Аврелии:
