– Но некоторые ночи любви стоят всего – даже не очень хорошего самочувствия утром, – не удержался Карим и вновь бросил злорадный взгляд на бесстрастное лицо Уэбба.
Потом начался прогон их сцены с Клаудией, которая должна была играть его любовницу – темпераментную танцовщицу-цыганку. Эта роль хорошо подходила к ее знойной красоте. Но внезапно Клаудия решила проявить характер и закатила Иву скандал по поводу того, что ее умышленно снимают в невыигрышных ракурсах. Наконец измученный режиссер не выдержал:
– Merde! Женщины! Ладно, пока она не успокоится, займемся другими… А она успокоится, если не хочет, чтобы ее сняли с роли!..
Клаудия лишь повернулась к нему спиной, пробормотав:
– Слава Богу, ты хоть признаешь, что я тоже женщина!
Не слушая ее, Плейдел продолжал:
– Давайте доснимем предыдущую сцену. Все декорации на месте; так что, джентльмены, если вы готовы…
«Джентльменами» он назвал Уэбба и Карима. Но Ив не мог предположить, насколько не ко времени пришлось его предложение. Предстояло снимать драку, вызванную соперничеством между высокомерным мексиканским генералом и перебежчиком-американцем из-за Глории. Сама по себе эта сцена была абсолютно типична: сначала оскорбления, потом кулаки.
Но тут Карим допустил первую ошибку. Обращаясь к Плейделу, он с улыбкой поинтересовался:
– Ты действительно хочешь добиться максимального реализма? Значит, если я правильно понимаю, мы не должны сдерживать себя? В Египте обычно не используют дублеров и каскадеров, думаю, в этом случае они могут нам понадобиться? – повернувшись к Уэббу, он продолжал с преувеличенной любезностью: – Извини, но должен тебя предупредить, что когда я начинаю драться, то забываю, что это всего лишь игра. Я занимался боксом… Может быть, тебе лучше использовать дублера для этой сцены?
– Ну что ты! Думаю, что смогу постоять за себя без посторонней помощи, – не менее любезно ответил Уэбб, но его глаза загорелись недобрым желтым светом.
Карим лишь небрежно пожал плечами и, по-прежнему улыбаясь, повернулся к Плейделу:
– Кажется, мы готовы.
Сцена должна была сниматься в тесной передвижной столовой. Поэтому довольно много времени ушло на перемещение декораций и расстановку камер.
– Мне опять петь? – спросила Джина Бенедикт, но Ив лишь нетерпеливо отмахнулся от нее.
– Нет, не нужно. Мы подмонтируем твою песню потом. Скоро узнаешь, как это делается. Тебе просто нужно будет несколько секунд постоять в том же положении, в котором ты была, когда пела. Можешь делать вид, что поешь, если тебе это поможет.
– Все по местам, – раздался голос ассистента режиссера, а Мег – помреж – последний раз окинула взглядом съемочную площадку, дабы убедиться, что все находятся на своих местах и ничего не забыто. Но ее взгляд снова и снова возвращался к Уэббу Карнагану. Может быть, он ее все-таки когда-нибудь заметит. Правда, сегодня утром он улыбнулся ей, но Мег почувствовала, что это было скорее автоматически. Наверное, действительно стоит прислушаться к совету Тони и сделать себе белые пряди…
– Все готово, – на этот раз Тони обращался к Иву.
Мег знала, что должна следить за всем, но ничего не могла с собой поделать – ее взгляд был прикован к Уэббу.
Как легко он входил в роль! Совсем не так, как другие актеры. А уж она их насмотрелась. Кроме того, если верить слухам, то эта роль очень подходит ему. Господи, чего бы она только не отдала за одну-единственную ночь с ним!
«Ссора» была в разгаре – сарказм перешел в открытые оскорбления, а после того как молодой офицер ударил перчаткой по лицу американца, вспыхнула драка.
Карим выполнил свою угрозу – он и не думал сдерживаться. На заросшем щетиной лице Уэбба вздулась багровая полоса.
– Может быть, нам стоит выйти на улицу? Или вы предпочитаете выяснить наши отношения прямо здесь?
– По-моему, здесь совсем неплохо. Вам не кажется?
И тут все началось. Драка была настоящей. Такой же настоящей, как и вчерашняя сцена во дворике.
– Господи, они же изуродуют друг друга, – прошептал Том, но Плейдел лишь покачал головой. На его лице играла ядовитая улыбка.
– Ничего страшного, mon cher. Зато это убедительно. Всегда интересно наблюдать за тем, как двое мужчин дерутся из-за женщины. Пусть камеры работают до тех пор, пока они будут драться.
Мег непроизвольно поднесла руку ко рту, чтобы сдержать крик. Происходящее было совершенно невероятным. Звуки ломающейся мебели смешивались со звоном бьющейся посуды. Надо будет обязательно написать об этом Марселле, подумала она. Марселла обожала смотреть драки по телевизору. Интересно, как бы ей понравилась эта?
Было ясно, что соперники искренне ненавидят друг друга. Сначала Карим улыбался, но вскоре улыбка исчезла с его лица. Их драка представляла собой смесь каратэ, кикбоксинга и обычной уличной потасовки. Закончилась она очень внезапно. Позднее Мег даже не могла вспомнить, как именно. Просто в какое-то мгновение Карим перелетел через стол и упал на спину. Слабые попытки подняться ни к чему не привели. Мег казалось, что Ив, как рефери, начнет считать до десяти, но вместо этого он лишь крикнул:
– Снято!
– Ты, кажется, хотел реализма? – хрипло спросил Уэбб, но тут же повернулся к Клаудии, смотревшей на него сияющими глазами. – Почему бы нам с тобой не пойти и хорошенько не выпить, bambina?
– Кажется, в этом фильме многие сцены будут сниматься с первого дубля. Боюсь, что наш друг Карим просто не выдержал бы второго. Ему даже понадобились услуги доктора. Пришлось наложить два шва на подбородок. Но кадры получились грандиозными. Не придется почти ничего вырезать. Что вы думаете по этому поводу?
Ив Плейдел не скрывал своей радости – ведь его в первую очередь интересовал фильм! Гаррис и Руфус Рэндалл обменялись многозначительными взглядами. Сал Эспиноза был, как всегда, невозмутим:
– Мне, например, интересно, почему эти двое так ненавидят друг друга, – неторопливо проговорил он, и его полуприкрытые веками глаза на мгновение остановились на Гаррисе.
Но на этот раз Фелпс не клюнул на удочку. После того, что произошло между Каримом и Анной, он был очень осторожен и лишь спокойно произнес:
– Вполне возможно, что соперничество между ними может оказаться нам полезным. Я как раз думал о том, что…
* * *
Анна тоже многое передумала. Шок, ужас и унижение, которые она испытала поначалу, сменились очистительным гневом. Она долго отмокала в ванной, которую так предусмотрительно наполнил Гаррис. Гаррис! Как он смел обвинять ее, даже не выслушав? Мысль же о Кариме приводила ее в ярость.
То, что ночью казалось обрывками сна, теперь всплывало в памяти. Лежа в глубокой ванне – еще одном из «нововведений» Дэнни Феррано, – она думала о том, что ей не следовало сюда приезжать. Это был уже не дом ее предков, не тот надежный приют, каким он всегда казался вплоть до смерти ее матери. Гаррису не стоило покупать это поместье для съемок фильма, который настолько слился с реальностью, что уже трудно было отличить игру и вымысел от действительности. Она больше не может здесь оставаться. Ей необходимо поскорее уехать, поскорее вернуться к привычной работе модели. Правда, она подписала контракт, но ведь Гаррис не станет ее удерживать. Тем более, если он действительно поверил в то, что она отдалась Кариму по собственному желанию…
