В душе Пруденс зашевелилась тревога. Твой сын – так сказал Росс. Сможет ли он принять и полюбить ребенка Джеми как своего собственного? Но она попыталась прогнать свои страхи. Ведь теперь у нее есть все: и сын, и любимый человек. И Пруденс возблагодарила Господа за это счастье.
Питер вдруг захныкал, и Мэри поспешно подошла к Пруденс.
– Извини, Пру. – Тут она запнулась и покраснела. – Ваше сиятельство. Но уже полночь. Малышу пора спать.
Пруденс неохотно встала и отдала ей ребенка. Мэри улыбнулась:
– Не огорчайтесь, мадам. Я нянчила его с тех пор, как вы уехали из Винсли. Я расскажу вам множество историй о Питере, они развеселят вас. Не бойтесь.
Она прижала ребенка к груди и вышла из библиотеки. Исполненная невыразимой радости, Пруденс бросилась на шею Россу.
– Как мне отблагодарить тебя?
Он поцеловал ее. Сначала нежно, потом – со все возрастающей страстью.
– Я могу придумать множество разных способов, – сказал Росс с добродушной усмешкой.
В дверь тихонько постучали. Пруденс оглянулась и увидела пожилого мужчину, одетого в халат. Его седеющие волосы были прикрыты батистовым ночным колпаком.
У этого высокого, полного достоинства человека с горделивой осанкой оказалась неожиданно приятная улыбка. Раньше Пруденс думала, что ни у кого, кроме Росса, не может быть таких синих глаз. Но глаза старика поразили ее своим лазурным блеском. Только они излучали не холодное безразличие, а тепло, хотя и с оттенком грусти.
– Можно мне войти? – спросил старик. – Шум поднял меня с постели.
Росс замер. Пруденс слышала, как он скрипнул зубами.
– Пруденс, позволь представить тебе Джейсона Мэннинга, маркиза Бриджуотера.
Она присела в реверансе в знак уважения к высокому титулу, но маркиз рассмеялся:
– Я, верно, заслуживаю поцелуя от своей невестки. Вас зовут Пруденс, не так ли?
Она застенчиво кивнула, подошла к нему и нежно поцеловала в щеку.
– Росс, по-моему, твоя жена – красавица. – Старик улыбнулся Пруденс. – Добро пожаловать в замок Бриджуотер, дорогая. Я рад вам обоим. Будь я проклят, если это не так.
Росс насупился.
– Я завтра же попрошу своего банкира выдать мне деньги. Чем быстрее я приведу в порядок Лонгвуд-Хаус, тем лучше будет для Пруденс.
Она обвела взглядом красиво обставленную комнату:
– О, я бы с удовольствием пожила здесь! Но Росс прервал ее.
– А я – нет, – холодно бросил он, выразительно посмотрев на жену.
Маркиз сразу сник, и улыбка на его лице погасла.
– Как пожелаете, – пробормотал он.
В воздухе повисло враждебное молчание. Пруденс сообразила, что Росс даже не представил ей маркиза как своего отца. Она отчаянно пыталась придумать что-то, только бы на лице старика вновь появилась улыбка.
– Если остальные комнаты так же прекрасны, как эта, то я с радостью обошла бы с вами весь замок, лорд Бриджуотер.
Он учтиво остановил ее, взмахнув рукой.
– Пожалуйста, не стоит называть меня так. Ведь вы теперь член нашей семьи.
– Как же мне обращаться к вам? Старик тяжело вздохнул.
– Вы можете называть меня Джейсон, как и Росс. Тот насмешливо фыркнул.
– Представляешь, Пру, «Джейсон» означает «целитель»!
Маркиз побелел словно полотно; его руки задрожали. Пруденс бросила на Росса негодующий взгляд. Как он может быть таким жестоким!
Она нежно тронула маркиза за руку.
– Я буду называть вас отцом, если позволите. Росс что-то невнятно пробормотал, но Пруденс только сердито поджала губы.
Маркиз обвел взглядом их напряженные лица и слегка поклонился.
– Боюсь, я надоел вам. Оставляю вас наедине. Наслаждайтесь тем, что вы снова вместе.
И он двинулся к двери, шаркая ногами, словно в один миг постарел лет на десять.
Как только маркиз вышел, Пруденс круто повернулась к Россу:
– Как ты посмел?
– Мои отношения с отцом тебя не касаются, – жестко ответил он.
– Но как ты мог?
Росс застонал и закрыл лицо руками.
– Умоляю, Пру Не мучай меня этими разговорами. Пруденс почувствовала угрызения совести. Ведь Росс нарушил свою клятву и заключил перемирие с отцом. И все ради ее блага. Нельзя быть такой неблагодарной и корить его за те взаимоотношения с маркизом, которых она не в силах понять.
– Прости, – прошептала она.
Он обхватил ее лицо руками и заглянул в глаза. В его взгляде Пруденс прочла отзвуки боли и горя, пережитых за последние дни. Росс напоминал раненое животное, которое нуждается в любви и нежной заботе.
– Отведи меня в спальню, – попросила Пруденс. Он наклонился и начал целовать ее – сначала нежно, потом, по мере того, как возрастала страсть, – все более пылко. Размолвка была тут же забыта. С радостной улыбкой Росс поднял Пруденс на руки.
– Ваше сиятельство, не хотите ли взглянуть на свои апартаменты?
Она улыбнулась и крепко ухватилась за его шею.
– Значит, аристократы ведут себя как настоящие головорезы?
– Дерзкие девчонки другого и не заслуживают. Даже если они графини.
Тут у Пруденс заурчало в животе. Она скорчила смущённую гримаску.
– Графиня голодна. За ужином я не съела ни крошки. Этот ужасный мистер Фрэнклин…
– Клянусь бородой Эскулапа! – хмуро воскликнул Росс. – Он был с тобой нелюбезен? Или морил тебя голодом?
– Нет, просто твой адвокат слишком педантичен. И преисполнен высоких моральных принципов. Он предлагал мне поужинать, но я не смогла есть.
Все Думала о «сумасшедшем лорде»?
Росс усмехнулся и понес ее в спальню. Лакей пряча улыбку, смотрел на своего хозяина, позабывшего о хороших манерах. Выслушав приказание принести ее сиятельству ужин, он послушно удалился.
Пруденс окружало такое великолепие и роскошь, что она с трудом верила своим глазам. Два лакея, дремавшие у дверей, вскочили при их появлении и тут же исчезли, повинуясь взмаху руки Росса.
Огромная гостиная была залита светом множества свечей. Элегантная мебель сияла позолотой, на обшитых парчой стенах висели картины. Толстый узорчатый ковер приглушал стук башмаков Росса, украшенных пряжками.
За бархатными шторами на окнах виднелось усеянное звездами небо. Пруденс казалось, что она попала в какую-то волшебную страну.
Росс толкнул ногой дверь в спальню. Оттуда сейчас же выскочил камердинер. Он был одет на французский манер: в бархатный камзол с галунами, расшитый цветами галстук и сверхмодный парик с косичкой, упрятанной в сетку. Неестественно бледный цвет лица, очевидно, потребовал каких-то особых ухищрений от его обладателя.
– Ваше сиятельство, – сказал камердинер с легким акцентом.
– Отдыхай, Марэ. Сегодня ты мне больше не понадобишься.
– Но ваше сиятельство… Росс сухо рассмеялся.
