Мариэтта Чудакова. Дочь командира и капитанская дочка. К 100-летию со дня рождения Аркадия Гайдара. — “Русский Журнал”, 2004, 22 января <http://www.russ.ru/culture/literature>.
“<…> своя, советская „Капитанская дочка” — по пушкинской кальке. Это была повесть Гайдара „Тимур и его команда” (1940), центральный герой которой продолжал галерею положительных героев русской литературы, от Петра Гринева до князя Мышкина”.
“К середине 1930-х годов только в обличье ребенка, не регламентированного для литературной интерпретации социальной ячейкой, можно было, в частности, попробовать реализовать „старинную и любимую” идею Достоевского — „изобразить положительно прекрасного человека” . „Князь Христос” Достоевского сначала инкарнирован Гайдаром в шестилетнем ребенке — „белокуром мальчугане” со „спокойными нерусскими глазами” („Военная тайна”); святое дитя, Алька „Военной тайны” (1935), убит — и реинкарнирован в “Судьбе барабанщика” спустя четыре года в подросшем герое, четырнадцатилетнем Славке, „белокуром мальчике с большими серыми глазами” …”
“Один из главных вопросов в „Тимуре и его команде” — пути восстановления правды . Как соотносится с этой задачей государство? <…> В повести нет и следов партийной власти (как нет и упоминаний Сталина — от этих упоминаний не один Гайдар, видимо, спасался в эти именно годы в детскую литературу). Все „верхнее” ассоциируется с военным, все государственное — с назревающей войной, с непреложностью участия в ней, защиты отечества (подобно тому, как все действие „Капитанской дочки” связано с военными действиями). Это — военная империя в ее расцвете. Провозвещается возможность идиллии в ее рамках (подобно тому, как идиллией завершаются злоключения Гринева и капитанской дочки), возможность обретения покоя ”.
См. также: Андрей Немзер, “По военной дороге”— “Время новостей”, 2004, № 9, 22 января <http://www.vremya.ru>; “Гайдар, как и многие из „рожденных революцией”, ждал войны. Последней. Единственной великой из тех, что знала история. Освобождающей от страха, в котором слились разные чувства — надежда на самореализацию (должно же вновь прийти „веселое время”, когда я по-настоящему пригожусь); давняя смутная вина (дневниковая запись: „Снились люди, убитые мною в детстве”), требующая оправдания подвигом; испуг от террора; вера в то, что до коммунизма можно дойти только по военной дороге; наконец, само изматывающее ожидание „последнего похода”, жажда ясности ”.
Cм. также: Михаил Золотоносов, “Приключения Главного Буржуина” — “Московские новости”, 2004, № 2 <http://www.mn.ru>; “Гайдар откликнулся на все идеологические запросы эпохи. В конце рассказа „Чук и Гек” он — вне связи с сюжетом — например, написал, что „надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной” („Пионерская правда”, 10 января 1939 г.). Эта пропаганда, подцепленная к забавному рассказу о двух мальчиках, внушалась посредством гигантских тиражей. Кстати, прокомментировать тут можно каждое слово. „Много трудиться” вызвано опубликованным 29 декабря 1938 г. постановлением Совнаркома, ЦК ВКП (б) и ВЦСПС „О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины...”, а любовь к Советской стране происходила из передовой статьи „Пионерской правды” за 1 января 1939 г. (где была напечатана первая порция „Чука и Гека”): „Еще крепче и горячей любите нашу замечательную родину... Сталина...” „Сталина”, правда, Гайдар не написал. <…> Впрочем, к одной идеологии проза Гайдара не сводится, патриотическое зомбирование разбавлено не только пафосом, но и густым слоем сентиментализма, что касается и „Военной тайны”, и даже „Тимура”. Примечательно, что смерть мальчика Альки, убитого камнем, который бросил пьяный бандит, почти точно воспроизводит историю Илюши Снегирева („Братья Карамазовы”), умершего от удара камнем „повыше сердца”. Чтобы связь все опознали, начальника пионерского лагеря в Крыму Гайдар назвал Федором Михайловичем…”
См. также: Константин Кедров, “Дар Гайдара. 100 лет автору „Голубой чашки”” — “Русский курьер”, 2004, 22 января <http://www.ruskur.ru>; “Москва в его прозе — город весьма таинственный и сюрреальный. Мотоциклисты с пакетами, запечатанными сургучными печатями. Где-то в переулках прячутся шпионы-вредители, за которыми зорко приглядывают дети случайно репрессированных комдивов. Он запечатлел не время, а кошмары своего времени. Кстати, а зачем это мама Чука и Гека устремляется в сибирские дали с двумя несмышленышами? Таежная экспедиция, отнявшая у детей отца, есть не что иное, как ссылка. Ее ужас в „Чуке и Геке” передан весьма достоверно. Оптимистический призыв — несмотря ни на что любить свою родину — лишний раз напоминает, что повесть с большим подтекстом”.
См. также: Владимир Березин, “Пятая жизнь писателя” — “Книжное обозрение”, 2004, № 2, 19 января <http://www.knigoboz.ru>; “Гайдар, как ни крути, гений — оттого, что жизнь его превратилась в сюжет. Это случается с немногими писателями. Итак, он был злобный сумрачный гений. <…> Он был болен, тяжело болен психически. За самочинные расстрелы его выгнали из партии, а потом и комиссовали по болезни. И это была не уловка, желание спрятаться за белый билет взамен партийного — а реальная болезнь, травматический невроз, как писали в его документах. Его много, долго и не очень успешно лечили. Горячечный бред дневников потом долго и усердно цитировали, когда пришло время зачистки пьедесталов. Никому из тех, кто резво мешал в статьях слова „благодаря” и „вопреки”, не приходило в голову, как сочетаются голубые чашки и порубанные хакасы, жизнь совсем хорошая и клаксонный крик черных воронов. И что они вообще как-то сочетаются”.
См. также: Валерия Новодворская, “Сто лет поражения” — “Новое время”, 2004, № 7, 15 февраля <http://www.newtimes.ru>; “Но надо ли выкидывать книги Аркадия Гайдара на свалку? <…> Этого мне делать решительно не хочется. <…> Почему? Ведь книги эти утверждают то, что я ненавижу больше всего на свете. Колхозы из „Дальних стран”, Реввоенсоветы из „РВС”; Красную Армию из „Школы”, миф о диверсантах из „Дыма в лесу”, шпиономанию из „Судьбы барабанщика”; Коминтерн из „Военной тайны”; пионерлагеря, тимуровцев, „справедливую” финскую войну, бронепоезда, пионервожатых и комиссаров в тех же пыльных шлемах. Гайдаровское творчество подсвечено сполохами адского огня; в топку этого безумного энтузиазма и ложно направленной романтики были брошены все наши (и общечеловеческие заодно) ценности; сталинская эпоха с ее сталью и огнем шла в яростный поход против нормального западного мира, не выпуская из рук голубой чашки, гоня перед собой тысячи обманутых барабанщиков, отцы которых превратились в лагерную пыль. Мы не можем выпустить это из рук, потому что мы участники той же вечной российской гражданской войны, потому что мы всегда будем делить людей на своих и врагов, и наши девушки никогда не сменят „шинели на платьица”, и наши кони никогда не устанут скакать, Высоцкий зря этого опасался. Мы, может быть, последние российские либералы и западники, не готовы выживать и уживаться; в нашей крови гуляет тот же дедушкин ветер Дикого Поля, тревожный и чуточку хмельной; мы тоже пели у костров солдатские песни и в 1991-м, и в 1993-м; нам тоже вечно будет чудиться „движенье тайное в угрюмой тишине”; мы не приспособлены к стабильности, а Аркадий Гайдар, конечно, революционер и пассионарий. Наши партии и движения создавались по принципу гайдаровско-тимуровской команды, чтобы по сигналу бутылок и склянок бежать всем на один чердак или на одну площадь, к Моссовету или Белому дому, и защищать вечную истину, и чтобы один за всех и все за одного. <…> Гайдар талантливо и страстно очертил контуры мира вечных зарниц, грозовых туч, стоицизма, костров и звезд, тайных войн и боевого братства, долга и мужества. Это вымышленный, виртуальный мир, не имевший ничего общего с реальностью. Знал ли Аркадий Гайдар страшную правду? Я думаю, знал. Он пил, он раскаивался за бездумную молодость, он искал смерти в 1941 году и нашел ее. Он не сказал ни слова Сталину в похвалу, он сохранил способность иронизировать и сострадать хотя бы своим. Мы можем использовать его старый наган”.
Cм. также: Евгений Лесин, “Партизан, или Есть упоение в бою” — “НГ Ex libris”, 2004, № 2, 22 января <http://exlibris.ng.ru>; “А глянешь сейчас вокруг — и страшно становится: много буржуинов, да мало наших. Гайдаров на них нет”.
