— С радостью, — осклабился Ровер, — это самый приятный приказ, что я от тебя слышал за последнее время, родич. Все перевернем верх дном, на золото и камни у нас нюх.
Вампиры выбросили что-то вроде «камень, ножницы, бумага» и погрустневший Рикт, стал бродить по залу отсекая адептам Проклятого головы и протыкать сердца. Да, клыкастики полностью переняли мои дурные охотничьи привычки, я поднялся на ноги. А если добыча будет пованивать чернотой, так епископ-малолетка зачем в графстве находится? Пора, я перезалил всю свою сталь холодом. Треть резерва энергии есть. Прорвемся. Посмотрев на уснувшего Ольта, я направился к тоннелю. Передо мной лежала на полу голова Дары, я перешагнул через нее. Леди, я ведь Вам открытым текстом сказал, что я не бросаю своих друзей, и они меня никогда не бросят. Ты не поняла, не вписывалась такая жизненная позиция в твою темную философию.
Я нацепил на себя «сферу молчания» и вошел в тоннель. Ровер прав. Здесь концентрация Силы Проклятого почти на порядок выше, чем в остальных местах Красных пещер. Почему? Мастер Ульм постарался? Его тела среди трупов я не видел. Тут прямо как на двенадцатом уровне погани, чувствуешь себя на редкость мерзко и неуютно. Итак, чьих тел я не видел? Ульма, Хоринера, Дивигора и пары его подручных. Да я много тел не видел, но сомневаюсь, чтобы победители были на таком расслабоне во время лицезрения моей тушки, если бы не были уверены в физической ликвидации всех своих противников. Блин! Отвык я от подобных ощущений, в погань мне нужно на стажировку, а то так можно и квалификацию потерять. А это… Стоп. Я присел около тела покрытого черной дымкой. Вру, трех тел, и глаза мои отвыкли от подобной концентрации силы Темного. Троих можно смело вычеркнуть из списка условно живых. Допрыгался, Дивигорчик, допрыгался. И сделали из тебя, красивый ты мой, и из твоих помощников, конденсатор энергии Проклятого. Поэтому здесь и находится столько силы Падшего. Ну что ты глазками сверкаешь и ротик разеваешь. Умереть хочешь? Прекрасно тебя понимаю, сам ты покончить с собой не можешь. Руки и ноги перебиты, живот вспорот, и из него торчит симпатичный жезл. И терпеть тебе адские муки не один день, пока плоть твоя не сгниет полностью. А ты все будешь чувствовать, все ощущать. Поделом тебе. Такое можно сделать только с адептом Проклятого или, по крайней мере, с сочувствующим темному делу. Норк много мне рассказал интересного. Такой способ умерщвления применяется крайне редко. Никакой реальной пользы он не приносит темным прагматикам. То ли дело загнать на алтарь, помучается жертва хорошо и энергии прибавится для нужных дел. А вот так темные просто мстят, жутко мстят своим обидчикам, кровным врагам и так далее.
Я встал и пошел дальше. Стоп, что это со мной? Я стал слишком равнодушным, не пойдет. Я достал клайд и вернулся к телам, три удара мечом, еще три удара. Пробиты сердца и отрублены головы. Покойтесь с миром. Я вам уже не судья. Там вы будете отчет держать. Надо идти дальше, тем более, что осталось недалеко. Так кто устроил всю эту заварушку, Ульм или Хоринер? Профика я сначала вычеркнул из списка, но отсутствие его тела навевает дурные предчувствия. Так Ульм или Хоринер?
Повернуть налево, там вроде слышатся голоса, еще метров двадцать. Смотреть внимательно, не хватало еще в ловушку попасть. А вообще плохо, что я убил клириков. А что делать, если они связались с дурной компанией и пытались убить моих друзей? Смотреть на это? Про себя я не говорю, после того, как я потемнел, может быть я и заслуживаю смерти, маловероятно, но кто его знает? Вернее знает Создатель и отец Анер. Нужно епископа навестить, пусть он посмотрит, что со мной происходит. Конечно, отец Анер меня на костер не отправит, я хмыкнул, он сам кому хочешь из церковной братвы порекомендует в самых лестных выражениях погреть косточки над пламенем, за подобный намек в мою сторону. Но разобраться мне в себе поможет. Так, собраться, хватит ныть!
По привычке я с разбега пнул дубовую дверь. Странно, не заперто. Гость в дом, так хозяину радость, большая радость особенно этому организму. Так вольготно сидит в кресле и с усмешкой смотрит на меня. Имеет туза в рукаве? Да мне все фиолетово, слишком я устал за эту ночь и утро.
— Здравствуйте мастер Хоринер. Что ж Вы так быстро покинули мое общество и компанию моих друзей? Какой же после этого вы гостеприимный хозяин? Непорядок.
— Я не понимаю, что Вы говорите, мастер Слав. Что это за язык? О таком я даже не сл…
— Да слышали Вы все, мастер Хоринер, — я пинком отбросил кресло, стоящее перед столом, за которым восседал обосун, взял из угла другое и присел первый раз за несколько часов, — язык называется русским и он является для Вас родным. Неужели я не прав? А как Вас зовут по-настоящему? Вот меня Владислав Истрин. Видите, как я с Вами откровенен!
Молчание и слабая улыбка блуждающая по губам темного. Что-то тут не то, а что я хотел? «Бахрома» не показывает ничего подозрительного. Будем действовать наугад, полагаясь на свой копчик и логику. Айдал покинул ножны, короткий полет, клинок пробил портьеру, висевшую слева от меня и по рукоять погрузился во что-то мягкое.
— Ай-яй-яй, — покачал я головой, — я к Вам со всей душой, а Вы ко мне пятой точкой, а…
Я осекся, мастер Хоринер все также продолжал улыбаться, но черты его лица стали мелко подрагивать. «Лифт» поднял меня к потолку, кресло в котором я сидел, разлетелось на мелкие кусочки под ударом «водяной плети» наполненной невероятным количеством энергии. «Ледяное копье» легко разворотило грудь лже-Хоринера, кресло и пол. Он всю свою силу влил в атаку не заботясь о защите?! Я метнулся к портьере и сорвал ее. На ковер упал настоящий мастер Хоринер. Только клинок соединивший его с бархатом в одно целое держал темного на ногах. Он полностью пуст. Вот почему «бахрома» его не обнаружила. А кто сидел за столом? Я повернулся, пара шагов вперед. Мастер Ульм, Вам-то, зачем было на меня нападать? То жизнь хотели мне спасти, то ликвидировать задумали. Блин, да у меня отсечена по локоть левая рука и кираса пробита! Холод — ты отличный анестезиолог, я даже ничего не почувствовал. Быстро обработать культяпку и рану иноином. Ульм открыл глаза. Крепкий дедок, другой бы уже ласты склеил.
— Слав, — с трудом прошептал Ульм, — это все Дариана. Я был слишком взвинчен, я нервничал и волновался за тебя, когда ты ушел. Она сумела подчинить мой разум, я слишком поздно это заметил. Не говори моему внуку, о моей смерти. Для него я уже давно умер. Не скажешь?
— Нет. Почему Вы здесь оказались?
— Клирики, я зашел в своих исследованиях слишком далеко, так они посчитали, — Ульм закашлялся, и из его рта полилась кровь, — я не стал дожидаться костра, я…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
