«Волнуется американец. Неужели думает, откажусь», — мелькнуло у Вячеслава.
Но Брэд быстро взял себя в руки и провел подготовительную для вербовочной беседы работу так шаблонно, что у Баранова невольно возник вопрос, неужели так слабы американские разведчики в психологии. О такой тактике вербовки он не раз читал в специальной литературе и газетах, но никогда не предполагал, что будет скоро сам соглашаться с ахинеей вербовщика, который так, для блезира или диктофона, пробубнил слова, смысл которых был хорошо знаком.
— Я согласен сотрудничать с ЦРУ, но при одном условии: как только прибуду в СССР и поработаю год, хочу иметь гарантии, что вы меня с семьей вывезете из Союза в США.
Вот как об этой «памятной» встрече показал Баранов на следствии:
«На второй встрече с Брэдфордом в Дакке я поинтересовался, что ждет меня на Западе. Американец ответил, что после достаточно длительной и кропотливой работы со мной (имея в виду, разумеется, опрос) мне со всей семьей будет предоставлен вид на жительство, оказана помощь в устройстве на работу, подборе жилья в выбранном районе США, изменении внешности, если это потребуется.
Я спросил: «Что будет, если я откажусь от опроса?» Брэдфорд, до этого стараясь говорить мягко и доброжелательно, довольно резко и сухо ответил, сказав следующее:
«Никто вас принуждать не будет. Но в этом случае наша помощь ограничится предоставлением вам и вашей семье статуса беженцев в США или в одной из стран Европы. В остальном вы будете предоставлены сами себе».
На этой встрече договорились встретиться через пару дней. Брэд пообещал познакомить Вячеслава со своим шефом.
Американцы спешили, и уже 3 ноября 1989 года резидент ЦРУ США в Дакке Винсент Крокетт, битый советской военной контрразведкой еще в 1977 году, провел вербовку Баранова.
Несколько слов о Крокетте: это он, провалившись, как помнит читатель, при организации операции по связи с бывшим офицером ГРУ, агентом ЦРУ майором Филатовым, с женой Бетти был захвачен с поличным. Их привезли в приемную КГБ, опросили в присутствии представителя посольства США, где Винсент жевал сопли от страха, что будут бить. Затем он был объявлен персоной нон грата и выдворен из Москвы. Кстати, Стороженко участвовал в задержании Филатова и хорошо представлял физиономию американца.
Третья встреча проходила там же. Баранов понял, что к нему у американцев особый интерес, если пришел на встречу сам шеф Брэда.
«Значит, я вам нужен так же, как и вы мне», — ухмыльнулся про себя будущий шпион.
Войдя в комнату, Вячеслав увидел сидевшего незнакомца. Это был упитанный мужчина в возрасте лет за пятьдесят, с огромной лысиной и круглым улыбающимся лицом. Его темные глаза, почему-то с расширенными зрачками, буквально впились в лицо вошедшего россиянина.
— Винсент Крокетт. — Чуть приподнявшись с кресла, резидент ЦРУ протянул вялую и пухлую ладонь советскому офицеру.
— Вячеслав Баранов…
— Наслышан о вас как о серьезном человеке, нашем коллеге, могущем и способном поработать и на себя, и на идеалы демократии в мире, — выстреливал слова панегирика янки.
Когда принципиальные вопросы вербовки решились, сразу же зашла речь об оплате за товар. Остановились на том, что агент получает 25 тысяч «зеленых» за согласие сотрудничать с ЦРУ и ежемесячно по 2 тысячи при активной работе. Вынужденный простой оценивался в 1 тысячу долларов.
Баранова эти суммы сребреников вполне удовлетворяли, но оставался еще нерешенным вопрос об условиях и времени вывоза семьи россиянина в США.
— А как и когда решится проблема вывоза меня и моей семьи в Америку? — робко спросил Вячеслав, почесав себя за ухом.
— Не беспокойтесь, дорогой друг, Америка таких, как вы, не забывала и не забудет. Все будет зависеть от нашей с вами работоспособности. В случае необходимости мы вас вывезем без проблем, если вам и вашим близким будет угрожать опасность, — как-то бесстрастно заявил Крокетт.
Вербовку советского военного разведчика закрепили избранием псевдонима «Тони» и получением опросной информации по резидентурам КГБ и ГРУ в Дакке.
На этой же встрече Баранов рассказал об изменениях в структуре и руководящем звене ГРУ, задачах резидентур КГБ и ГРУ в Дакке, раскрыл оперативных офицеров этих двух добывающих секретную информацию служб. Подробно описал помещения, занимаемые оперативным составом резидентур, а также посольских референтур. Раскрыл систему обеспечения безопасности личного состава советского представительства в Дакке.
В конце беседы американцы передали своему агенту шифры, коды, план операции по связи в Москве и вручили ему всего 2 тысячи долларов. Остальные деньги обещали положить в один из зарубежных банков, адрес которого намеревались сообщить в ходе дальнейшей работы.
Но так и не сообщили, работая с ним в Бангладеш.
* * *
Вскоре срок командировки Баранова закончился и он убыл в Москву. Руководство ГРУ его направило снова под «крышу» — клерком в Министерство внешней торговли.
В один из вечеров, когда жена с дочерью легли отдыхать, он решил под видом чтения свежих газет детально ознакомиться с планом по связи. Усвоив детали требований по установлению контактов с иностранной разведкой, 15 июня 1990 года он поставил метку — сигнал для связи в телефонной будке, стоящей рядом со станцией метро «Кировская», сейчас — «Чистые пруды». Войдя в будку и сняв трубку, он нацарапал заранее оговоренный несуществующий номер — 345-51-15. Как показалось ему, царапал долго — пластмасса трубки оказалась более твердой, чем он предполагал.
Это был знак, что агент «Тони» устроился на службу, обладает возможностями добычи информации и готов полностью включиться в работу на ЦРУ. После этого он трижды выходил на место личной встречи, о котором договаривались в Дакке с Крокеттом и которое дублировалось в инструкции по связи. Но получился облом — никто к нему на связь не вышел.
У Баранова промелькнула мысль: «Неужели не поверили? Нет, наверное, проверяют, значит, оберегают меня».
На четвертый раз «повезло» — на личную встречу с агентом вышел заместитель резидента ЦРУ в Москве Майкл Салик.
Контакт разведчика с агентом прошел на железнодорожной платформе станции Маленковская. Проходил он относительно быстро по времени. Американец боялся засветиться, все время проверялся. Голова ходила, как на шарнире. У Баранова создалось впечатление, что церэушник пришел на встречу не для беседы, а кого-то еще зафиксировать взглядом. Он просто был трусоват до неприличия. Его буквально трясло.
Посыпался град вопросов: проверялся ли, не привел ли «хвоста», есть ли информация? Таких встреч в Москве Майкл всегда боялся, справедливо считая советскую контрразведку, с ее подразделением грозных «топтунов», да еще в столице, всевидящей. Салик в данном случае не ошибся…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
