- Сколько стоит? - мягко повторила я, дошагав до купца. Устало вытирающий лоб мужчина недоуменно покосился на меня и продолжил свое нехитрое занятие; видимо, мой вопрос просто не дошел до его сознания. Потом барышник все-таки сообразил, что кто-то заинтересовался его сомнительным товаром, и приосанился. В глазах затанцевали холодные искорки торгашеской алчности, которые, однако, быстро погасли при взгляде на мою простую, удобную и недорогую одежду. Рассказывать о том, что я после выполнения своего последнего заказа вполне могу позволить себе куртку, шитую золотыми пластинами, я благоразумно не стала и вновь спокойно повторила свой вопрос о цене коня.
- Ох, тэмм, верите, нет, очень хочется избавиться от этого демона в лошадиной шкуре,- душевно поделился со мной купец, нервно оглядываясь на свой товар. "Гот, как по заказу, хлестнул хвостом так, что забор из жердей даже покачнулся.- Но не ценой же вашей жизни! Да я потом ни в каком храме от такого греха не отмолюсь!
- Ну мне ли демонов бояться,- криво ухмыльнулась я, демонстративно почесывая жмурящуюся от удовольствия Тьму под нижней челюстью. Побледневший торговец как завороженный уставился на мои пальцы, водящие по чешуе вонато в каком-то дюйме от страшных клыков, способных без особых хлопот вспороть горло человеку. Потом опомнился и отрицательно затряс головой:
- Нет-нет, и не уговаривайте! Да разве я позволю, чтобы…
- Эдак вы никогда коня не продадите,- душевно предупредила я, продолжая любоваться статным длинногривым красавцем, нервно переминающимся с ноги на ногу в своем загоне.
- Но ведь убьетесь же! - с совершенно не торгашеской заботой о клиенте взвыл купец, воздевая руки к небесам, словно приглашая самих богов полюбоваться на мое безрассудство.- Как есть убьетесь!
- А я не себе коня покупаю,- абсолютно честно сообщила я.
- А кому? - тут же заинтересовался один не в меру любопытный барышник, из тех, кто подтянулся поближе и с явным удовольствием внимал нашим деловым переговорам.
- Мужу! - нагло отозвалась я, уперев руки в бока, мол, попробуйте кто-нибудь со мной спорить. Купцы дружно затрясли головами, в их глазах ясно читалось сомнение в моей умственной состоятельности, а также все многообразие наказаний, коим подвергнет свою спутницу жизни супруг, разглядев, что за сокровище в уздечке привела ему явно мечтающая стать вдовой женушка,- Так сколько стоит этот конь, уважаемый?
- Двадцать шесть золотых! - припечатал торговец, явно надеющийся, что я испугаюсь такой несусветной цены и тут же убегу на поиски более дешевых животных.
Я, однако же, не устрашилась и откровенно захохотала:
- Двадцать шесть золотых?! Да вы шутите, почтеннейший! На живодерне вам за него дадут не больше двадцати пяти, да и то медяков! А никуда, кроме как в сие достойное заведение, такую социально опасную скотину вам сплавить не удастся! У меня не так много денег, и только поэтому я готова рискнуть жизнью, приобретая дикую, явно необъезженную и очень агрессивную зверюгу. Предлагаю свою цену: пять золотых, и ни серебреником больше.
Купцы дружно ахнули и вопросительно воззрились на хозяина коня. Тот сунул пятерню под мохнатую, траченную молью шапку из лисьего меха, задумчиво почесал темечко, потом, видимо решив развлечь всех окружающих не только занимательной беседой, но и интригующим зрелищем, вкрадчиво предложил:
- Будь по-вашему! Я отдам вам этого великолепного, молодого, полного сил и здоровья коня всего лишь за пять золотых, но только если вы сможете его оседлать и проехать три круга но загону, не слетев со спины этого в высшей степени замечательного, но немного нервного жеребца. Деньги вперед! И в случае неудачи они не возвращаются.
Я поперхнулась своей нахальной улыбкой и едва не раскашлялась от удивления. Предлагая абсурдно маленькую цену, я, разумеется, не рассчитывала, что негоциант на нее согласится - надеялась, что он возмутится, начнет призывать богов в свидетели моей жадности и своей бедности, кричать, бить шапкой оземь и отчаянно торговаться. В результате чего после получаса криков, споров и размахивания руками конь перейдет в мою собственность золотых за пятнадцать-шестнадцать, не меньше,- каких скидок на норов ни делай, но жеребец и впрямь молодой, здоровый и стоить должен немало. А тут такое провокационное предложение!
В моей душе началась нешуточная баталия: тут же встрепенувшаяся жадность вступила в жаркую схватку с благоразумием и инстинктом самосохранения. В самом деле, ну не последняя же я наездница на землях Сенаторны! Совершенно не обязательно, что этот конь меня сбросит… Потом я посмотрела на тяжелые, подкованные металлом копыта и внутренне содрогнулась: уж если я все-таки вылечу из седла, то до Кларрейды точно не доберусь, потому как с проломленной головой только во Мрак вековечный отправиться и получится. Вернее, есть еще один пункт назначения мир надлунный, но меня с моим грузом грехов туда вряд ли возьмут.
На этом месте моих размышлений жадность, поняв, что терпит поражение, призвала на помощь своих верных союзников - алчность и расчетливость. Втроем они быстро сломили сопротивление благоразумия. Инстинкт самосохранения еще потрепыхался немного, но вскоре-тоже сдался на милость победителя. Я сделала глубокий вдох, улыбнулась и, нашаривая в кошеле деньги, шагнула к загону:
- Принесите мне седло!
Только бы жаждущие развлечения мужчины не приволокли дамское, из которого можно легко выпасть даже на медленном шаге полудохлой от голода клячи! Но столь редкой в обиходе горожан вещи купцы найти не смогли и минут через пять вручили мне добротное, удобное мужское седло со щегольскими бляхами и эффектными узорными стременами. "Интересно, а сбрую покупать надо? Или Торин обойдется старой?" - хмуро подумала я, подергав ремешки и убедившись в их крепости. Хорошее седло, прочное. Хотя бы из-за лопнувшей подпруги на землю не свалюсь, и то уже радость.
Уже на подходе к загону я спокойно осведомилась у свиты купцов, сопровождавших меня, аки придворные кавалеры - королеву:
- А имя у коня есть?
Мужчины переглянулись, потом хозяин объекта моих притязаний, потупив взор, сконфуженно проинформировал:
- Э-э-э… Ну видите ли, имя-то, конечно, есть, не без этого… Только вот не отзывается эта скотина на него, лишь в ярость приходит да лягнуть или укусить норовит… Ну не для всеобщих ушей это…
- А вы тихонечко, только мне,- подбодрила я, немало удивленная и заинтригованная. Негоциант помялся еще немного, потом все же подошел вплотную и донельзя смущенным голосом сообщил очень длинную кличку коня. Упс… Кажется, я начала краснеть. Подобное имя и впрямь не для всеобщих ушей. Но теперь хотя бы понятно, почему жеребец после произнесения этого прозвища ярился и пытался достать доброхотов копытами или зубами. Я бы на такое тоже обиделась, да еще как. Шутка ли - в пяти словах, составляющих конское имя, только одно приличное, да и то - предлог!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
