С одной стороны, задание было простое. Но с другой…
Уже после, когда он явился на железнодорожную станцию, его позвали в отдельно стоящий крытый и с тщательно занавешенными окнами самобеглый экипаж, что последнее время стали входить в моду среди сильных мира сего.
Уже по изобилию разнообразных украшений на корпусе автомобиля можно было сказать, что принадлежит он лицу весьма высокопоставленному. Что собственно и оказалось.
Да, такой же, немного по другому украшенный экипаж был и у Великого Князя. Но тот был хорошо знаком поручику — всё-таки автомобиль непосредственного начальника. Этот же…
Оказалось, что внутри его поджидает сам Принц Ольденбургский. Неожиданно… Но такова воля сильных мира сего — проследить за отправкой курьера и дать вдогон дополнительные инструкции. А они были… Изрядно странными.
Последние месяцы ко всем Великим Князьям, к Принцу… да всем господам, имеющим мало-мальски серьёзное влияние на Императора, и особенно пару Принц Ольденбургский — Великий Князь Александр Михайлович, зачастили эмиссары из Лондона.
Все эти сэры и прочие «полковники» хотели одного. Но, ясное дело чего конкретно, до получения задания, Маслов мог только догадываться. С большой долей вероятности он был уверен догадываясь чего просят или даже требуют англичане от Империи.
Но также он догадывался, что представители Владычицы Морей несколько запоздали. Особенно на фоне того, что приносили вести из далёкой Южной Африки. А там, будто злой рок довлел над войсками Великобритании.
Как обычно, полагаясь на грубую силу, в Южную Африку нагнали тучу войск. Но уже по дороге часть войск загадочно исчезла. И как утверждают капитаны, прибывшие из тех морей, причина — чудовищной величины волны, поглощающие корабли целыми караванами.
Говорят в Париже даже целую синема сейчас демонстрируют по театрам. Привезённую оттуда. Снятую с борта одного из уцелевших, после встречи с Волной, парусников. По отзывам прессы, то синема вызывает у зрителей воистину фантастический ужас. И, тем не менее, зритель валит на просмотр толпами. Смотрит, ужасается и всё равно ломится в драку снова за билетами на новый просмотр.
Маслов сожалел, что путь в Трансвааль не пролегал через Париж. А то бы он не пожалел денег и помятых боков, но попал хотя бы на один сеанс.
Виной всему не только поразительное качество изображения, обеспечиваемое новой плёнкой и новым фотослоем «от Липмана» — такое, как на лучших художественных произведениях самых знаменитых фотографов Европы. Но и некая, как многие щелкопёры отмечают, садистская подоплёка этого синема — слишком уж большие страсти разгорелись вокруг новостей с новой Англо-Бурской войны. Нет нужды отмечать, что практически вся Европа «болела» за буров и тех, кто сражался на их стороне. А увидеть своими глазами, как Сам Бог наказывает Владычицу Морей, причём на море!..
Да, пусть это синема. И настолько ужасное, что отбивает напрочь охоту путешествовать морем, но созерцать как давний враг многих, терпит поражение от дикой стихии… Это стоит больших денег! И «мусью» их не жалели.
Впрочем, если бы только это!
Удача отвернулась от Англии не только на море, но и на суше.
После взятия Мафекинга и Кимберли, окрестности многих городов Трансвааля, особенно Йоханнесбурга, заполнились толпами пленных англичан. Их, перед тем как распределить по лагерям, организованным за окраиной города, прогнали по улицам — показали всем жителям того «страшного» врага, который совсем недавно так нагло пёр на их земли.
![]()
Гонят пленных англичан
Но того, к кому послали бедного поручика Маслова, не было ни в Претории, ни в Йоханнесбурге, ни в Кимберли.
Он так и перебирался последовательно следуя всё дальше на юг: Претория, Йоханнесбург, Блумфонтейн, Кимберли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В Кимберли, едва он добрался до этого городишки, его сразу же потащили к концлагерю — показывать «какие англичане сволочи». Оказалось, что так таскают нынче всех иностранцев. Принудительно. И пока не увидишь эти ужасы, (а с точки зрения Маслова да, это были натуральные ужасы — сам испытал местную жару на себе и не представлял как можно детей и женщин держать в таких условиях) никто из официальных лиц с тобой и говорить не будет.
И это после адского перехода через степи. По невыносимой жаре! И всё для того, чтобы очередной раз услышать: «Полковник Румата здесь бывает, но редко. Он ушёл со своими войсками на юг».
Но пуще жары и прочих лишений в этой степи, его мучила неопределённость.
Тогда, в том новомодном самобеглом экипаже, Принц Ольденбургский, посмеиваясь чему-то явно своему, рёк: «Вам дали задание. Но это просьба англичан. (Принц особо выделил слово „просьба“). Но от нас же — не торопитесь!»
Потом пристально посмотрел поручику в глаза. Причём взгляд его стал колючим.
— Я ясно выражаюсь? — спросил Принц.
— Так точно, вашсветлость!
Бодро гаркнул Маслов, понимая, что попал между молотом и наковальней.
Ведь как «не спешить» если «Дона Румату, вместе с его корпусом нужно немедленно вернуть в Россию»? А именно такое распоряжение он получил донести до полковника Эсторского. От обоих. И от Великого Князя (кстати англомана, как знали все), и от самого Принца Ольденбургского.
Ходили слухи, что и Принц, и Великий Князь, в случае удачи авантюры Эстора, должны были получить какие-то преференции в Южно-Африканской Республике. Неужели они от них отказались?
Собственно так и подумалось поручику, когда он услышал первое задание. Но «уточнение», полученное прямо перед его отправлением из Питера, да ещё из уст лично принца — спутало всё.
Вот и приходилось постоянно себя спрашивать: «А не слишком ли я спешу?».
Впрочем, последние события, когда к Претории был отправлен многотысячный контингент пленных от Моддера, как раз убеждал его, что не очень. Слишком уж быстро перемещался «Русский экспедиционный корпус». И очень уж эффективно стали последнее время бить англичан.
Маслову уже самому сильно не хотелось догнать Румату. А хотелось, чтобы он таки дошёл до Кейптауна.
Да-да! Именно об этой цели ныне судачили все, в этом пыльном городишке. Но пока бои шли где-то в районе Спрингфонтейн-Колесберг. И судя по всему генералу Френчу, противостоящему соединённым силам буров и добровольческих армий рыпаться осталось не долго.
Тут все ожидали, что «Деларей с Руматой устроят Френчу новый „Моддер“».
А когда поручик спрашивал, что же было на Моддере, все, кто был свидетелем, в первую очередь закатывали глаза и выпаливали: «Это была какая-то бойня! Столько убитых англичан!..». И только после этого пассажа начинали хоть что-то рассказывать.
Да, по рассказам выходило действительно что-то ужасное. И то, что со стороны англичан были тысячи убитых и тысячи раненых, Маслов ещё верил. Но что среди буров было убитых и раненых «Да совсем ничего! Мало очень». Он не верил. Всё списывал на бахвальство победителей.
Но эти рассказы повторялись.
Также как и пересказы тех, кому не посчастливилось хоронить убитых англичан («Огромные ямы, под горы трупов!!!»), и убитых буров («Да… Скромненькая могилка получилась. Надо бы её, после победы, как предлагает ваш „Комманданте Румата“, облагородить и гранитный монумент поставить»).
Да, рассказов о недавней «Бойне На Моддере» было много, но никто не мог вразумительно сказать, где найти самого этого неуловимого Румату Эсторского.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И если начинаешь настаивать, либо отмахиваются (это официальные-то лица!) либо посылают куда подальше.
Вот и сейчас послали так «послали»!
К какому-то буру, что обосновался тут же, на окраине Кимберли. Как к знатоку, где кого искать.
— Где можно найти его высокоблагородие, господина Румату Эсторского? — начал Маслов после необходимых представлений. Кстати бур этот был какой-то особый. Потому, что жил в весьма приличном, каменном здании и имел в собственности довольно большое стадо скота. Поболее, чем у кого-либо тут обитающих.
Гонят пленных англичан