Зато теперь рядом с тобой двое мужчин. С одним у тебя сумасшедший секс — будто идешь по краю, а эмоции другого — твое зеркало, и ты понимаешь его боль без слов. Кого выбрать-то?
— Ты…вы с Марком мне тоже очень нравитесь. Думаю, Роберт, нам надо продолжить наше общение, — говорю лукаво. Серьезные вещи обсуждать пока рано. И я, и он это понимаем. Роберт согласен: он кивает, довольный. Я не растоптала его чувства, не ответила равнодушным «фи» на его откровенное признание. Но и не стала сильно обнадеживать.
Финал нашей истории с Робертом открыт, и действие только начинается.
А еще есть Стас, который ждет меня в машине около школы — он прислал смс, что будет через двадцать минут, и они уже почти закончились…
— Может, пройдешься со мной? До крыльца школы? А потом я пойду на вызов к ребенку. Он недалеко здесь от школы живет. Так хочется побольше с тобой побыть…
— Боюсь заболеть. Простыну…
— Накинешь куртку? Всего на крыльцо? Но ты права, не надо, что я…
— Подожди, Роберт. Я провожу…
Рано или поздно, если я буду вести двойную игру, это случится. Пусть это случится раньше, чем я полностью увязну в тягучих, как мед, и засасывающих, как болото, своих чувствах к Стасу.
Пусть знает.
Мои руки дрожали, пока я надевала куртку.
Нет, я не выйду на крыльцо ни в коем случае. Провожу до первого этажа — и все.
Могу же около лестницы передумать? Или вспомнить о неотложном деле, как это любит делать Нина Петровна?
Мы подходим к лестнице и начинаем спускаться вниз, а навстречу, рассекая волны нашей взаимной приязни с Робертом, на всех парусах несется… Нина Петровна.
Только ее вспомнишь, а она тут как тут. Интуиция? Экстрасенсорные способности? Или мечта подловить меня на чем-нибудь провокационном и из школы выпроводить?
Обложили меня, обложили. Со всех сторон. Не хватает только Стаса. Но и он где-то на подходе. Вопрос — зайдет ли в школу?
— Верони-ика Васи-ильева, — тянет Нина Петровна, а глазами так и сверкает на Роберта. Хана мормончику, как бы сказал мой десятый.
— Здравствуйте, Нина Петровна, — официально выговариваю я, но глазами сверкаю не меньше. «Нина Петровна, идите вы лесом… то есть — мимо».
— Я смотрю, родители у пятых классов чрезвычайно заботливы… и часто ходят к учителям. Правда, Вероника?
Стерва!
— Да, Нина Петровна, — спускаюсь дальше, стараясь не обращать на нее внимания. Роберт идет за мной — он не разбирается в наших с Ниной Петровной отношениях, просто он воспитан и сдержан, а внешне эта хитрюга ведет себя очень непринужденно. Только я понимаю всю тонкость ее эзоповского языка, да и направлен этот язык исключительно ко мне. Не к Роберту. До него моей змее нет особого дела. Так, покричать о сектантах. А вот я и Роберт — в ее понятии несовместимые вещи.
И нет мне прощения.
— Вероника Васильевна, обязательно порекомендуйте активному родителю принять участие… — Нина Петровна меняет курс и спускается по лестнице следом за нами.
— Конечно, — перебиваю Нину Петровну, — я только за!
Школьный холл, почти безлюдный в это время. На скамейке, рядом со столом охранника и вахтера, сидит Стас. Небрежная спокойная поза: ноги вытянуты и скрещены, спиной упирается в стену, глаза прикрыты. Но уже — нет, не спокойная. Увидел.
Впервые в жизни я благодарна Нине Петровне. При ней Роберт не позволит себе никаких вольностей, вежливо попрощается и уйдет. Не целовать же меня в щечку при этой востроглазой мымре?
— До свидания, Роберт, — изо всех сил пытаюсь улыбнуться.
Чувствую, как воздух обретает плотность и свойства бензина. Он давит на меня. Еще немножко, лишь чиркни спичкой — и школьный холл взорвется, — приходите еще…
Краем глаза я замечаю, как Стас поднимается со скамьи.
— Я позвоню, Вероника Васильевна, — Роберт принимает мою игру.
— Сделайте одолжение…
Стас направляется к нам.
Роберт прощается и идет навстречу Стасу.
Мое сердце замирает. Я впервые вижу их вместе, и это доводит меня чуть ли не до шока.
Такие разные. Выдержанное черное пальто — и распахнутая кожаная куртка. Аккуратно подстриженные темные волосы с благородной проседью — и короткий ежик светлых волос. Доброе и понимающее выражение лица Роберта — и словно высеченное из камня бесстрастное лицо Стаса. Но все равно самое главное — не в этом, не в этом…
Как в замедленной съемке наблюдаю, как они проходят мимо друг друга.
Стас бросает на Роберта короткий настороженный взгляд. Роберт же, кажется, даже не посмотрел на Стаса, полностью погруженный в свои мысли.
Они расходятся в разные стороны. Роберт — к входной двери, Стас идет ко мне и Нине Петровне, все еще стоящей рядом.
Только сейчас я замечаю, что задержала дыхание. И выдыхаю как можно бесшумнее.
Роберт уже в дверях…
— Вероника? Твое завтрашнее занятие с Марком — в силе?
На громкий голос Роберта оборачивается Стас. Горло перехватывает — не могу говорить, только молча киваю, как китайский болванчик. Роберт открывает дверь и выходит из школы.
А Стас после небольшой заминки с вопросом Роберта продолжает идти ко мне, и в глаза ему лучше не глядеть.
— Значит, вот какой у Марка папочка заботливый, что к молоденьким учительницам подкатывает без зазрения совести, — злой язык Нины Петровны не знает удержу. И все это слышит подходящий к нам Стас. Нина Петровна полна праведным гневом и не собирается говорить тихо:
— Нет, мало того, что он — мормон…
— Через пять минут жду тебя в машине. Не опаздывай, дорогая. Пожалеешь, — голос подошедшего Стаса негромок, но четок, и в нем прозвучала такая интонация, что Нина Петровна аж поперхнулась и натужно закашлялась.
Я не стала смотреть в глаза Стаса. Мне тоже хватило его негромкого, но безжизненного голоса.
Стас разворачивается и быстро уходит. На его по-армейски прямую осанку и широкие плечи мы смотрим с Ниной Петровной вдвоем.
И надо видеть вконец выпученные и ошалевшие глаза Нины Петровны.
А я впервые в жизни позволяю себе то, что никогда не позволяла раньше и вряд ли бы разрешила себе когда-нибудь, хотя часто хотелось сильно-сильно…
— Мать вашу, Нина Петровна! Может, стоило поорать на всю школу, как вы любите делать? У вас отлично получается…
— Да я…да что я… — Нина Петровна удивлена настолько, что не находит слов.
Но мне теперь все равно. Я бегу вверх по лестнице в свой кабинет. Уже четыре минуты с копейками секунд. Могу не уложиться в назначенное время.
Если через пять минут не подойду к его машине, он…он уедет? Мы больше не увидимся?
