Юная лейтенанточка, рыжеволосая красотка с карими глазами, слушала показания трёх задержанных.
Компания оказалась более чем странной: взрослый мужчина фермерского вида, похожий на студента парнишка и калека.
Говорил только увечник, а фермер и студент поддерживали его речь кивками и междометиями.
На говорящего спецурница старалась не смотреть — вся левая сторона лица у него обезображена ожогами царговой кислоты. Правая рука искорёжена. Но парня собственное уродство, похоже, нисколько не смущало, к лейтенантке он стоял вполоборота, так, чтобы она видела только шрамы.
— По обнаруженным у нас наркотикам, — сказал калека, — экспресс-экспертиза должна была быть проведена сразу после того, как мы были доставлены в отделение. Однако прошёл уже час, а экспертизы до сих пор нет. Полагаю, проводить её здешние чины не торопятся потому, что она покажет следующее: на двух упаковках отсутствуют отпечатки пальцев моих спутников, а на третьей, якобы моей, пальцы оставлены так, что сразу становится ясно — упаковку мне в руку вложили насильственно. А это уже служебное преступление, за которое полагается до пяти лет каторги. И наконец, лейтенант, до сих пор не вызван дежурный адвокат. Поэтому его работу придётся делать вам. Я подаю судебный иск на задержавший нас патруль, поскольку имело место злостное нарушение устава. Прежде чем требовать у нас документы, патрульные обязаны представиться и предъявить удостоверение. А то мало ли кто может полицейскую форму напялить. Кроме того, сотрудники полиции обязаны обращаться к гражданам империи на «вы», не употреблять в разговоре ненормативную лексику и тем более не использовать личные оскорбления. Так что, лейтенант, составьте исковое требование. За неимением адвоката.
Лейтенантка едва не задохнулась от возмущения.
— Ты что возомнил о себе, гнида гирреанская?!
Студент и фермер испуганно охнули, а калека лишь усмехнулся:
— Желаете, что бы я и на вас иск подал? Но уже не в суд, а в отдел собственной безопасности Спецканцелярии? Тот самый, который расположен на проспекте императора Валерия, семнадцать. С заявлениями граждан там работают охотно.
— Довольно! — сказала лейтенантка. — Вы, сударь, пошутили, я посмеялась, и на этом расходимся миром. Никаких наркотиков не было, задержали вас по недоразумению. Начальник отделения сейчас принесёт вам извинения и, в компенсацию за моральный ущерб, выдаст всем троим недельную лицензию на пребывание в столице.
— Лицензия нам без надобности, — отказался увечник. — При наличии обратного билета закон разрешает безлицензионное шестичасовое пребывание в столице с момента регистрации в порту.
— За последние шесть дней вы трижды прилетали в Маллиарву. Не дороговато ли так часто мотаться сюда аж из Гирреана? Тем более для расчётчика и подсобных рабочих.
— В самый раз. — Уродец забрал у лейтенантки паспорта. Кивнул фермеру, и тот сгрёб со стола мобильники, ключи, кошельки и видеопланшетку.
Калека глянул на спецурницу, сказал:
— Наибольшее моральное удовлетворение, сударыня, мне доставит тот факт, что портовая полиция своим поведением не опозорит столицу перед приезжими. Всего хорошего, сударыня. — Он вышел из дежурки, вслед за ним — фермер и студент.
Спецурница смерила полицейских презрительным взглядом.
— Доигрались, суки, — процедила она. — Ты, козёл, — лейтенантка вперила злобный взгляд в начальника отделения, — кто из твоих ублюдков проводил задержание?
Начальник вытолкнул вперёд двух сержантов.
— Была ещё группа на конвое, — торопливо проговорил он. — Только они не при делах! При задержании инструкция требует усиления группы любым патрулём, который окажется поблизости и…
— Заткнись! — велела спецурница и с ядовитостью посмотрела на патрульных. — Ну вы попали… Вы что, паскуды, враз ослепли? Не видели у него в паспорте отметку о спецнадзоре?
— Так спецнадзор требует усиленного внимания, — попробовал оправдаться один из патрульных, беркан. — А этот наглеть начал, документы требовать…
— Ублюдок тупой!!! У криворожего спецнадзор за политику! Или ты надзорных кодов не знаешь? Ты что, инструкций служебных не читал? Уголовный и гражданский кодекс не видел? Любой реформист, слышишь ты, тупое животное, любой реформист в правовых вопросах разбирается вдвое лучше дубины, именуемой дежурным адвокатом. Поэтому, если задерживаешь реформиста, инструкцию надо соблюдать до последней запятой, а задержанного немедля передавать стабилке, пусть они с этим дерьмом расхлебываются. Так что влипли вы, парниши, по самые помидоры.
— Досточтимая, — шагнул к спецурнице начальник отделения, — задержанный претензий не предъявил…
— Заткнись, кретин! — оборвала спецурница. — И посмотри на часы. Там двенадцать тридцать. А в три часа по полудни реформисты погонят по космонету информацию, что ваше отделение превратилось в сосредоточие коррупции. Завтра с утра вы станете главными героями листовок. Из-за вас, паскудников, грязью измажут всю столичную полицию. И Спецканцелярию заодно. Скажут, что мы не выполняем свои прямые служебные обязанности. Твои люди очень конкретно всех подставили. И теперь должны за это ответить.
— Досточтимая, они…
— А ты, стало быть, поощрял их действия, — мурлыкающе проговорила спецурница.
— Нет!
— Тогда заткнись.
Начальник отделения посмотрел на патрульных, виновато и безнадёжно развёл руками. Спецурница твёрдо вознамерилась выжать из ситуации всю возможную выгоду, набрать максимум плюсов для повышения. Так что парни обречены.
— Заполняй арестантские бланки, — приказала спецурница.
— Не спешите, сударыня, — сказал увечник.
Спецурница резко обернулась.
— Так ты всё время здесь стоял?!
Увечник ответил ироничным взглядом.
— Что вы здесь делаете? — сбавила тон спецурница. — Вы что, всё время под дверью стояли?
— Как вы сами сказали пять минут назад, сударыня, имело место лишь ошибочное задержание, причиной которого стало слабое знание патрульными как служебных инструкций, так и обоих кодексов, уголовного и гражданского. Наказанием за это должен быть штраф в размере одной зарплаты, который взымается частями, по двадцать пять процентов в месяц, плюс — двадцать четыре часа работы портовым уборщиком и повторная аттестация.
Патрульные смотрели на увечника с недоверием. Начальник отделения судорожно сглотнул.
— Через неделю они пройдут аттестацию на «отлично»!
— Какого чёрта вы лезете не в своё дело? — разъярилась спецурница.
— Закон для всех один, сударыня, — ответил увечник. — И прямой долг каждого гражданина — следить за неукоснительным его соблюдением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
