Но об этом (Суворов (не фельдмаршал) почему-то тоже не написал…
Еще раз повторим: Тухачевскому не повезло. В середине 50-х годов его имя попало в центр грязной политической кампании, и так с тех пор там и пребывает. И каждый, кто берется писать об этом человеке, сначала формирует свое отношение к нему, а уж потом подбирает под него факты. Интересно, когда-нибудь кто-нибудь напишет о его работе и о его вкладе в строительство Красной Армии объективно?
Что можно сказать в заключение этой главы? Все то же самое: Тухачевский, может быть, и не был «блестящим стратегом» и гениальным строителем армии. Он, может быть, был просто стратегом и просто строителем. Возможно, хорошим. Может статься, были и лучше — но это еще большой вопрос, учитывая, в каком состоянии наждалась Красная Армия к 1941 году (об этом, кстати, много пишет Ю. Мухин, рекомендуем…). У немцев, основного противника, была преемственность поколений и выработанная веками культура войны. Красная Армия начинала все если не с чистого листа, то, по крайней мере, с листа мало исписанного. Легко судить спустя семьдесят лет, зная ход войны и понимая, что надо было делать. Там, внутри времени, все было несколько труднее…
Впрочем, все эти разговоры, как мы уже говорили, не имеют значения. Если генерал становится заговорщиком — что толку обсуждать, насколько он хорош как генерал? А к тому времени Тухачевский уже давно снова шел за злой звездой Наполеона к тому режиму, который он, вслед за фон Сектом, считал высшей формой государственного устройства — к военно-политической диктатуре.
Досье: информагентство «желтая утка»
СУЕТА ВОКРУГ «КРАСНОЙ ПАПКИ», или КАК ГЕЙДРИХ СТАЛИНА ОБДУРИЛ
О спецслужбах сказок сочинено не меньше, чем о чертях. В числе распространенных и совершенно непотопляемых легенд — история о «красной папке», вот уже полвека кочующая по страницам прессы, словно фамильное привидение. Какую книгу ни открой — если она хотя бы каким-то боком касается 1937 года, немецких спецслужб или маршала Тухачевского — «красная папка» тут как тут. Каждый автор считает своим долгом повторить старую сказочку о зловредном Шелленберге, глупом Бенеше и легковерном Сталине, о том, что компромат на Тухачевского подсунули «вождю народов» немецкие спецслужбы, и он вот так прямо взял да и поверил…
Кто запустил эту версию в оборот? В Советском Союзе она всплыла в ходе хрущевской реабилитации. Ранее достаточно подробно она описывается в изданных вскоре после войны мемуарах бывшего руководителя зарубежной разведки фашистской Германии Вальтера Шелленберга. Мемуары разведчиков редко имеют отношение к тому, чем они на самом деле занимались, — баек в них, как правило, куда больше, чем информации. А уж запихнуть туда несколько популярных легенд, чтобы они лучше продавались, — самое милое дело… (Кстати, бравый начальник немецкой разведки славился среди коллег любовью к невинным розыгрышам.)
Наш легендарный разведчик, генерал-лейтенант Павел Судоплатов, пишет:
«Миф о причастности немецкой разведки к расправе Сталина над Тухачевским был пущен впервые в 1939 г. перебежчиком В. Кривицким, бывшим офицером Разведупра Красной Армии, в книге "Я был агентом Сталина". При этом он ссылался на белого генерала Скоблина, видного агента ИНО НКВД в среде белой эмиграции. Скоблин, по словам Кривицкого, был двойником, работавшим на немецкую разведку. В действительности Скоблин двойником не был. Его агентурное дело полностью опровергает эту версию. (Более того, нынешние сотрудники службы внешней разведки числят его одним из лучших агентов за всю историю этой службы. — Авт.)
Выдумку Кривицкого, ставшего в эмиграции психически неустойчивым человеком, позднее использовал Шелленберг в своих мемуарах, приписав себе заслугу в фальсификации дела Тухачевского».
Впрочем, не то важно, кто сказку придумал, а то, сколько народу в нее поверило. На Западе она до сих пор гуляет по книжкам о спецслужбах, а у нас долгое время вообще была официальной версией.
Если собрать воедино перемещающуюся вот уже пятьдесят лет из издания в издание информацию, то выглядит эта история так…
…16 декабря 1936 года в Париже белоэмигрант, бывший царский генерал Скоблин сообщил представителю немецкой разведки, что в СССР готовится военный заговор, во главе которого стоит первый заместитель наркома обороны маршал Тухачевский, и что верху шка заговорщиков находится в контакте с генералами вермахта и разведывательной службы. Сообщение, в общем-то, вполне правдоподобное. Такой информации в то время, разным адресатам и по разным каналам, поступало немало.
Получив сообщение Скоблина, начальник службы безопасности Германии СД (аналог нашего КГБ) Гейдрих… Предоставим дальше слово Шелленбергу:
«…Правда, Скоблин не смог представить документальных доказательств участия германского генералитета в плане переворота, однако Гейдрих усмотрел в его сообщении столь ценную информацию, что счел целесообразным принять фиктивное обвинение командования германского вермахта, поскольку использование этого материала позволило бы приостановить расту шую угрозу со стороны Красной Армии…
Янке (сотрудник аппарата Гейдриха. — Авт.) предостерегал Гейдриха от поспешных выводов. Он высказал большие сомнения в подлинности информации Скоблина. По его мнению, Скоблин вполне мог играть двойную роль по заданию русской разведки. Он считал даже, что вся эта история инспирирована. В любом случае, необходимо было учитывать возможность того, что Скоблин передал нам планы переворота, вынашиваемые якобы Тухачевским, только по поручению Сталина. При этом Янке полагал, что Сталин при помощи этой акции намеревается побудить Гейдриха, правильно оценивая его характер и взгляды, нанести удар командованию вермахта, и в то же время уничтожить генеральскую «фронду», возглавляемую Тухачевским, которая стала для него обузой; из соображений внутрипартийной политики Сталин, по мнению Янке, желал, чтобы повод к устранению Тухачевского и его окружения исходил не от него самого, а из-за границы. Свое недоверие Янке обосновывал на сведениях, получаемых им от японской разведки, с которой он поддерживал постоянные связи, а также на том обстоятельстве, что жена Скобли на, Надежда Плевицкая, была агентом ГПУ…
Гейдрих не только отверг предостережение Янке, но и счел его орудием военных, действовавшим беспрекословно в их интересах, конфисковал все его материалы и подверг трехмесячному домашнему аресту…»
Короче говоря, Янке решил, что это все — провокация Сталина, который хотел, чтобы Гитлер расправился со своими генералами и дал ему повод расправиться со своими. А Гейдрих посадил его под арест и начал действовать. Он довел дело до сведения Гитлера. Фюрер почему-то не стал трогать собственных генералов, зато решил расправиться с их советскими партнерами. После того как вождь германского народа решил судьбу советского маршала, коварные немецкие спецслужбисты начали готовить провокацию.
«…В соответствии со строгим распоряжением Гитлера, — продолжает Шелленберг, — дело Тухачевского надлежало держать в тайне от немецкого командования, чтобы заранее не предупредить маршала о грозящей ему опасности. В силу этого должна была и впредь поддерживаться версия о тайных связях Тухачевского с командованием вермахта; его как предателя необходимо было выдать Сталину. Поскольку не существовало письменных доказательств таких тайных сношений в целях заговора, по приказу Гитлера (а не Гейдриха) были проведены налеты на архив вермахта и на служебное помещение военной разведки… (Имелся в виду секретный архив вермахта, где хранились документы „Спецотдела R“, организации рейхсвера, которая в 1923–1933 годах курировала дела с Россией. — Авт.). На самом деле, были обнаружены кое-какие подлинные документы о сотрудничестве немецкого вермахта с Красной Армией. („Досье “ содержали записи бесед между немецкими офицерами и представителями РККА, в том числе Тухачевским. — Авт.) Чтобы замести следы ночного вторжения, на месте взлома зажгли бумагу, а когда команды покинули здание, в целях дезинформации была дана пожарная тревога.
Теперь полученный материал следовало надлежащим образом обработать. Для этого не потребовалось производить грубых фальсификаций, как это утверждали позже; достаточно было лишь ликвидировать «пробелы» в беспорядочно собранных воедино документах. Уже через четыре дня Гиммлер смог предъявить Гитлеру объемистую кипу материалов. После тщательного изучения усовершенствованный таким образом «материал о Тухачевском» следовало передать чехословацкому генеральному штабу, поддерживавшему тесные связи с советским партийным руководством. Однако позже Гейдрих избрал еще более надежный путь. Один из его наиболее доверенных людей, штандартенфюрер СС Б., был послан в Прагу, чтобы там установить контакты с одним из близких друзей тогдашнего президента Чехословакии Бенеша. Опираясь на полученную информацию, Бенеш написал личное письмо Сталину. Вскоре после этого через президента Бенеша пришел ответ из России с предложением связаться с одним из сотрудников русского посольства в Берлине. Так мы и сделали. Сотрудник посольства тотчас же вылетел в Москву и возвратился с доверенным лицом Сталина, снабженным специальными документами, подписанными шефом ГПУ Ежовым. Ко всеобщему изумлению, Сталин предложил деньги за материалы о «заговоре». Ни Гитлер, ни Гиммлер, ни Гейдрих не рассчитывали на вознаграждение. Гейдрих потребовал три миллиона золотых рублей — чтобы, как он считал, сохранить «лицо» перед русскими. По мере получения материалов он бегло просматривал их, и специальный эмиссар Сталина выплачивал установленную сумму. Это было в середине мая 1937 года… 4 июня Тухачевский после неудачной попытки самоубийства был арестован…
